По мере того, как он готовился к своему скорому отъезду на север, тайно отправляя на виллу самое ценное имущество и манускрипты из своей библиотеки для философской школы, которую собирался основать в этой отдаленной провинции, мысли об Ауриане посещали его все чаще и чаще, в самое неожиданное время нарушая его покой. Он смотрел на лучи солнечного света, преломляющиеся в садовом пруду, и ему с необыкновенной ясностью вспоминались ее глаза, нежные и отважные, как у благородной лани, и чистые, как у ясновидящей. Бывало, что внезапно уму слышался голос Аурианы, ее северный варварский акцент, с каким она коверкала латинские слова, старательно выделяя согласные и путая ударения. Его ложе без нее выглядело унылым и осиротевшим. Иногда Марку Юлиану казалось, что сад ожил и по его дорожке снова стремительно мчалась Ауриана невидимая в листве растений и кустарника. Он никак не мог дотронуться до нее рукой. Не сводя глаз, он наблюдал, как она медленно удаляется, словно уплывает. Марк Юлиан понял, наконец, в чем смысл ее противоречий: покой, к которому она стремилась, был призрачным. Да, ей нужна была какая-то пристань, тихая заводь, чтобы там могла развернуться в полную меру и получить насыщение ее неуемная любознательность, но в то же время главным условием ее существования была свобода. Она нуждалась в ней в той же мере, в какой буйная растительность не терпит в своем росте никаких ограничений. Марку Юлиану очень хотелось удовлетворить эти ее стремления.
Вскоре после их ночи к Марку Юлиану пришел торговец изделиями из слоновой кости, который за плату выполнял для него некоторые деликатные поручения, и сообщил важные новости. Потратив целый год на поиски, ему удалось обнаружить женщину, которая по описанию вполне могла оказаться матерью Аурианы. Однако для ее выкупа требовалась немалая сумма денег.
— Женщина, которую ты ищешь, ткет полотно и холсты в поместье близ Коринфа, — объяснил торговец. — Ее зовут Ионой, но хозяин, которому она принадлежала, звал ее Ателиндой. Купил он ее у торговца, который берет свой живой товар у легионеров. Это имя редко встречается в тех местах, и ясно, что женщину захватили как трофей во время войны с хаттами. По всем признакам она здорова и смахивает на разыскиваемую тобой женщину. Однако ее хозяйка, Фортуната, отказывается продать ее несмотря даже на то, что эта Иона-Ателинда уже стара и бесполезна. В своем одиночестве Фортуната очень привязалась к Ионе и проводит с ней все дни напролет, но если ты дашь мне двести тысяч, я мог бы…
— Подкупишь хозяйку, чтобы та отложила в сторону свою привязанность к рабыне? Подожди, ты слишком забегаешь вперед, — быстро прервал торговца Марк Юлиан, у которого и раньше были некоторые сомнения в честности своего осведомителя. — Сначала пусть на эту женщину посмотрит Терсит. Если он подтвердит, что женщина та самая, которую я разыскиваю, тогда ты получишь все необходимые средства для ее выкупа и доставки в Рим.
Терсит был человеком, которому он доверял гораздо больше, чем торговцу, к тому же он враждебно относился к последнему, следовательно, они не могли сговориться.
* * *
За семь дней до начала августовских Игр Эрато призвал Ауриану в свои покои. С тех пор, как она вернулась от Марка Юлиана, ему было недосуг перемолвиться с ней словечком наедине, да и особых причин для этого он тогда не видел. Теперь же его одолели многочисленными жалобами на ее поведение наставники и различные чиновники из императорских ведомств. Он сидел и не мог придумать, с чего начать. Когда стражники ввели ее, раскрасневшуюся после тренировки, ее серые глаза уставились на него с недоумевающим выражением. Эрато внимательно оглядел ее и нашел, что в ее облике случилась какая-то неуловимая, но очень важная перемена, сути которой он никак не мог понять. В конце концов он все списал на то впечатление, которое Ауриана обычно на него производила. В ее присутствии он всегда раньше чувствовал некоторое беспокойство. Сегодня же наоборот Эрато ощущал исходящие от нее уверенность и бодрость, передавшиеся и ему.
Отбросив приветствия, Эрато сразу же перешел к делу. Его глаза блестели от раздражения.
— Скажи мне, Ауриана, этот человек получил от тебя все, что хотел? Эта ночь обошлась мне очень дорого, если посчитать взятки стражникам, то да се. Так что если у тебя вдруг зачешется в одном месте, пожалуйста, не задирай нос и поищи себе партнера в стенах школы, моя дорогая Сирена. Здешние гладиаторы набрасываются на любое существо о двух ногах, будь то женщина или мужчина. Аристос доставляет мне меньше беспокойства, чем ты. Больше ты туда не пойдешь! Даже разговоров об этом слушать не хочу. Понятно?
Ауриана с удивлением наблюдала за ним, пытаясь докопаться до причин его внезапного гнева. Деньги тут были не причем. Ей показалось, что Эрато по-своему ревнует ее к Марку Юлиану. Сначала она подумала, что он злится, будучи не в состоянии понять их любовь, но затем ей стало ясно, что Эрато все прекрасно понимал. Именно поэтому он выходил из себя. Сам он вовсе не желал спать с ней, и ему было глубоко безразлично, если бы она вдруг спуталась с каким-нибудь невольником, топившим печку на кухне. Но все же она принадлежала ему — он открыл ее талант и довел его до совершенства. А Марк Юлиан был человеком, занимавшим куда более высокое положение. Он мог забрать ее запросто, если бы захотел.
Эрато не дал ей времени ответить и выдвинул против нее еще одно обвинение. Это было вроде удара по голени с целью лишить равновесия.
— В последних трех поединках ты не убила ни одного противника. Что с тобой происходит, именем Немезиды?
— Но ведь сама публика не хочет этого.
— Она не хочет потому, что ты приучила их к слюнтяйству. Неужели ты думаешь, что я совсем оглох и ослеп? Да если бы ты умела управлять слонами так, как ты умеешь управлять толпой, они бы уже давно выступали в пантомиме. Ты поворачиваешь не туда. Я постоянно получаю на тебя жалобы, а точнее угрозы от чиновников и вельмож дворца. Каждому нищему известно, сколь дорого обходится обучение одного гладиатора, и теперь кое-кто начинает думать, что мы пытаемся сэкономить деньги. Рано или поздно публика сообразит что к чему. Тогда ты пропала, а вместе с тобой и я. Поэтому прекрати свои глупости. В следующий раз убей, я приказываю тебе.
Следующий свой поединок Ауриана должна была провести с Аристосом. Она взялась за косу, перекинула ее через плечо и настроила свой голос на торжественный лад.
— Я клянусь, и пусть Фрия будет свидетельницей этому. В следующем поединке я обязательно убью противника или погибну сама. Теперь ты доволен?
— Только не переусердствуй, Ауриана. Погибнуть должен он, а не ты, так что окажи старику услугу и проткни насквозь того ублюдка, с которым ты будешь биться. А теперь скажи-ка мне, почему эти невольники-хатты отказываются обрезать волосы? С чем это связано?
