в день, в основном связанные с безопасностью передвижения по школе. Мотаться по нескольку раз в день в его кабинет достало всех. Еще бы: переносить-то к нему эльфы переносили, а обратно чаще всего приходилось топать своими ногами. Прокатиться самим было бы удобно и быстро, но, увы, не по чину. Деканы начали по-тихому завидовать студентам. А это, сами понимаете, не к добру. Особенно в зачетную неделю.
— Альбус! — возмутилась, наконец, МакГонагалл. — Кто из нас великий волшебник, в конце концов? Я уже сделала все, что могла, сделайте и вы хоть что-нибудь сами! Что вы так странно смотрите?
Директор, в очередной раз вызвавший к себе деканов, злобно зыркнув на нее поверх очков, сделал вид, что не заметил последней реплики, и продолжил самым официальным тоном:
— Я прошу вас донести до всех учащихся необходимость соблюдения правил. Больничное крыло, конечно же, имеет потенциал для увеличения, но его ресурсы не бесконечны. В конце концов, пожалейте мадам Помфри, она уже с ног сбилась со всеми вашими сбитыми, упавшими и перееханными! Мне что, для вас экскурсию провести?
— Директор, да сделайте уже запрет на трансфигурацию общешкольным, в конце концов, это в вашей компетенции, а не в нашей! — не выдержал Слизнорт, страдающий чаще всех из-за своей грузности и уже привыкший ходить с дополнительными щитами.
Нервами страдающий, конечно. Мало приятного отскребать со своей защиты влипших в нее школьников, да и когда из-за угла на тебя несется кто-то — реагируешь поневоле… А уж как его достало возвращаться каждый раз из директорской башни в свои подземелья, где лаборатория, которую никак нельзя оставлять надолго, специально не запечатав! А запечатывать — долго и нудно, почему он и предпочитал проделывать это только когда все дела уж точно были закончены.
Давно у Горация не было более скверного настроения и отвратительного самочувствия. Бегать он не то чтобы не любил - терпеть не мог!
Директор пожевал губами и наконец согласился. Самокатное движение начало понемногу закатываться. Близились экзамены, преподаватели, все как один, кроме профессора прорицаний, пострадавшие от летающих по коридорам студентов, свирепствовали. Деканы лютовали.
Изобретателям безобразия под названием «самокат» теперь доставалось в особенности, так что пришлось им забросить все, кроме учебы. Практически все.
Сириус, получивший за последнее зелье «Тролль», не выдержал первым:
— Я не считаю, что заслужил такую низкую оценку, профессор!
— Конечно, не заслужили, мистер Блэк, но ниже, к сожалению, уже нет, — холодно отрезал Слизнорт, и от него повеяло…
Находящиеся за первыми столами студенты поежились и слегка присели. Все же профессор Хогвартса — это вам не просто школьный учитель… Сириус напрягся:
— А отработать можно?
— Вас наконец начала интересовать учеба? Да неужели?
Голосом можно было заморозить все помещение.
Второкурсники, впервые видевшие своего мирного и спокойного преподавателя таким злым, замерли в безмолвии.
— Профессор, пожалуйста, дайте нам шанс!
Голос Эванс изменил фокус внимания Слизнорта. Эта девочка оказалась весьма способной, несмотря на свое происхождение, что было интересно. Ладно, пусть поработает.
— Хорошо, — он выдержал паузу и продолжил: — Вам, мисс Эванс, я даю шанс образумить ваших сокурсников.
Так наша компания вернулась к пешему способу передвижения. Сириус попробовал побрыкаться, но быстро был остановлен пятиминутной лекцией Принца о том, как выглядит тот, кто подставляет своих. Непробиваемыми самокатчицами оставались только Сивилла и Нарцисса, впрочем, они умудрились ни разу не влипнуть ни в одно «коридорно-транспортное» происшествие, да и скорости у них были куда скромнее. Правда, долго кататься им тоже не пришлось: через пару дней директор объявил о полном запрете на новые средства передвижения вплоть до окончания экзаменов.
Школьники, конечно, хотели бы пошуметь, но грядущая сессия это желание быстро отбивала. Да и использование трансфигурированных предметов теперь подпадало под запрет на колдовство в коридорах в Уставе школы - даже если сама трансфигурация была совершена в классе.
«Против этого уж не попрешь, — решили картельеры, — вот будет второе полугодие… А за каникулы можно навести мосты с каким-нибудь маггловским магазином, став поставщиками для остальных учащихся».
Правда, не они одни окажутся такими умными…
* * *
Очередное чаепитие в отдельной комнатке рядом с библиотечным запасником продолжалось.
— Почему вы так считаете, Минерва? — мадам Пинс не скрывала своего интереса.
Все, что касалось истории школы, было для нее чем-то вроде любимого хобби, а ее знания по этой теме оказались для деканов сущим благословением. Потому про то, что Тайная комната Салазара — отнюдь не легенда, они теперь знали и (совершенно оправданно) считали, что это, скорее всего, и есть то, что ищет в школе лорд Певерелл. Жаль, обнаружить ее самим им пока не представлялось возможным.
— Меня на эти мысли натолкнул наш директор, — призналась та.
Коллеги смотрели удивленно. Пришлось Минерве рассказывать, как несколько раз буквально застукала великого чародея за простукиванием и прощупыванием стен.
Профессор Стебль расхохоталась, сразу став похожей на прежнюю добродушную и веселую «гербологиню», что вызвало у ее коллег ностальгический вздох.
— Это я виноват! — признался полугоблин. — И в том, что вам не рассказал, дорогая Минерва, Гораций, и в поведении директора, боюсь, тоже.
— Да, мы оба тогда… слегка перестарались, — закончила со смехом Помона, подмигнув коллеге.
Скандальная ситуация в коридоре третьего этажа была рассказана в двух, иронизирующих друг над другом и сами над собой, лицах.
«А деканы-то, оказывается, ого-го, — подумала мадам Пинс. — Не зря я решила к ним примкнуть».
* * *
Лорд Певерелл в компании старика Олливандера стоял на Саутворкском мосту. Серое небо. Серая рябь холодной воды. Крики чаек, отбирающих друг у дружки последние куски.
Хлеб заканчивался.
Руки старика тряслись.
Милорд мрачнел.
Перед ними толклась туча чаек и крачек, наверное, числом более сотни.
Из результатов же было лишь то, что Том, брезгливо поморщившись, отчистил рукав и наложил защитное заклинание на себя и старого мастера.
— Как вы ее узнаете?
Мастер пожал плечами и с трудом разомкнул бледные губы:
— Что вы сделаете с ней?
— Человека…
— Зачем это вам? — сверкнул давней болью старческий взгляд. — С этим тогда никто не справился. Кого ни просил…
— Я справлюсь.
— Зачем это вам, милорд? Что вы хотите от нас?
За напускным безразличием старик не мог спрятать искры безумной надежды и столь же безумного страха.
— Считайте, что хочу… чтобы вы были мне благодарны, мастер. Не верите? Вижу, что не верите. Зря.
* * *
— Что это?
