class="p1">— Вы ведь понимаете, достопочтенная леди, что это очень глупое и безрассудное решение. — суровым тоном сказал Эскер, не сводя прорези маски со своей невозмутимой собеседницы. — Неподготовленным людям не место на той земле, о которой идет речь. С моей стороны будет бесчеловечно согласиться на это явно необдуманное решение. Вы не вправе так рисковать жизнями людей, не понимая всей опасности… — когда он говорил, Марбас продолжал смеяться, и Феликсу даже показалось, что и у самой Хепзибы, на секунду, дернулись уголки рта.
— Решение более чем обдуманное, уважаемый Эскер. — перебила его Хепзиба, сверкнув глазами. Феликс уже давно заметил эту ее неуважительную привычку перебивать людей, когда она чем-то раздражена или обижена. — И уверяю вас, я прекрасно осведомлена о всех опасностях этого страшного места, и, возможно, в некотором роде, больше вашего. Я, конечно, не берусь утверждать, что знаю все загадки Самсонских пустошей, — поспешила прибавить она, заметив, что Марбас и Казия еще больше стали содрогаться от смеха, — но у меня есть непреложные источники, которые рассказывали мне про многие ужасы, творящиеся там. Вы ведь знаете Синоха? Конечно знаете, ведь именно ваши корабли доставили его сюда. Я не ставлю под сомнение ваш опыт, господа, поэтому и обращаюсь к вам с этим предложением. Но я совершенно не ожидала, что такие уважаемые люди как вы, воспримут мою просьбу в такой неподобающей и оскорбительной манере. — сказав это, она смерила презрительным взглядом двух старых наемников, заставив их умерить свое вызывающее поведение. И пока Марбас приносил глубочайшие извинения за себя и своего молчаливого друга, Эскер посмотрел на Феликса и с любопытством проговорил:
— Куда именно вы хотите попасть?
Но ответил ему Дэй:
— Аль’эшул ра Синмал. — проговорил пастух, повторив название места, которое недавно произносил Синох. — Храмы-Города.
Уже на первом слове Феликс увидел, как у Эскера обеспокоенно расширились глаза под его маской. Наемник так резко повернул голову, что Феликс испугался, будто тот заметил приближающегося врага, но его взгляд, как и золотая маска Марбаса, был направлен на их безмолвного соседа. Казия на секунду застыл, будто суслик, заметивший хищника, а затем резким движением поднялся на ноги, опрокинув рукой серебряный кубок с вином, который стоял около него. Даже под маской было видно, что его глаза выпучились от страха. Схватившись за железное лицо руками, он издал звук, похожий на горестный крик измученного жизнью душевнобольного человека. Этот звук был совсем не громким, и все же в нем было куда больше страданий, чем в криках здоровых людей, изнывающих от физических мучений.
— Kazia! Kazia! Syys umnis ies, fratur. Syys umnes ies. — затараторил Марбас на ценебрийском диалекте, пытаясь успокоить своего друга. — Syys umnes diclenaverun. At tu damon, umicas. At tu damon.
Попытки старого наемника успокоить своего друга, казалось, сделали еще хуже. Теперь Казия стал судорожно глотать воздух, словно выбравшийся из воды человек. Хепзиба же так удивилась необычному поведению старика, что в страхе отпрянула от стола, будто ожидая, что беспомощный наемник вот-вот на нее набросится. Феликс растерянно посмотрел по сторонам, но никто из других наемников, которые находились в зале, даже не заметили, что за главным столом один из старейшин был на гране помешательства. Но больше всего его удивила реакция Дэя, который опустил голову на грудь и закрыл единственный глаз, словно внезапно его охватила сильная дремота.
— Давайте поговорим в другом месте. — с холодным раздражением в голосе сказал Эскер, и выйдя из-за стола, направился к большой карте в центре комнаты.
Еще раз бросив взгляд на Казию, который немного успокоился, и теперь лил слезы на плече у Марбаса, Феликс направился вслед за Эскером.
— Что произошло? — растерянно спросила Хепзиба, глядя через плечо на рыдающего старейшину. — Я что-то не то сказала?
— Прошу вас, не вините себя за это. — теперь в голосе Эскера звучала усталость. Видимо, наемнику было тяжело говорить про то, что только что случилось. — Здесь нет ничьей вины… Но, — он понизил голос почти до шепота, и Феликсу пришлось подойти еще ближе, чтобы разобрать его слова, — откуда вам известно про Храмы-Города? Вы хоть понимаете, о чем вы просите?
— Как я могу видеть, вам что-то известно про это место. Оно настолько пугающее? — не дав ответить Хепзибе, первым заговорил Феликс. Реакция Казии сильно подкосила его решимость, и ему захотелось узнать, во что он ввязывается, соглашаясь на это опасное путешествие. Краем глаза он увидел, как Хепзиба недовольно посмотрела на него, но ничего не сказала. Видимо ей тоже захотелось узнать, что же так растревожило старого наемника. Милу же, который до этого внимательно рассматривал карту, сейчас с недоумением смотрел на шепчущихся друзей.
Прежде чем ответить, Эскер протянул руку и стал вертеть железную карту, вызвав тем самым неподдельный восторг в глазах Милу. Как и предполагал Феликс, карта оказалась сделана в форме шара, верхняя часть которого была видна на поверхности стола. Это была довольно подробная конструкция, с выпуклыми горами и впадинами, и время от времени ему на глаза попадались маленькие домики и дворцы, которые, как нетрудно было догадаться, обозначали города.
— Какая удивительная карта. — не удержался от похвалы Феликс, глядя как маленькие домики выплывают из-за края стола.
— Ее создал один из Экхардов, во втором столетии. — объяснил Эскер, продолжая вертеть карту. — Мы, по мере возможности, стараемся дополнять ее, когда что-то меняется. Вот!
Феликс услышал глухой щелчок под громоздкой конструкцией, и увидел, как карта застыла на месте. Сейчас на ней была видна какая-то скалистая местность, усеянная маленькими пирамидами.
— То, что вы ищете, и куда стремитесь попасть. Храмы-Города. — холодно проговорил Эскер, постучав пальцем по карте. Затем он прокрутил карту чуть назад, остановив ее там, где не было ничего, кроме бугристой поверхности и небольших расщелин. Спрашивать, что это за местность, было бессмысленно, даже дураку было понятно, что это была пустыня. — Видите, — он указал на горы, которые соединяли пустыню и место с пирамидами, — мы называем этот перевал «Придел Скорби». Три года назад Казия со своим отрядом добрался до него. — Эскер обернулся, чтобы снова взглянуть на плачущего старика, и не отводя взгляда, продолжил: — Уж не знаю, что они там увидели, но половина так и не вернулась. Те же, кто возвратился, потеряли рассудок и вскоре умерли. Пятеро из них погибли во сне, еще двое утопились. В живых осталось лишь двое. — Эскер кивком указал на Казию. — Оба потеряли голос, и отказались хоть как-то объяснить, что с ними произошло. Второй, к тому же, еще и не захотел покидать Самсонские пустоши, решив присоединиться к новоприбывшей экспедиции.
— Какой ужас. — с грустью
