— Чтобы она поняла последствия того, что она сделала и что ей нужно отпустить меня!
Мое тело замерло. Его ледяной голос содержит столько горечи и неприкрытой злости.
— Прости… я не хотел…
— Оливер, все хорошо.
— Не хорошо. Причина, по которой я здесь — это чтобы защитить тебя от всего этого дерьма. Вот почему я никогда об этом не упоминаю.
— Но если ты хочешь поговорить об этом…
— Нет! Я не хочу говорить и не нуждаюсь в этом разговоре. Я просто… я просто нуждаюсь в тебе. Мне нужно, чтобы ты рассказала о том, как прошел твой день и о Розенберге, о свадебных планах, которые сводят тебя с ума. Это жизнь, которую я хочу и, если у меня не может быть ее прямо сейчас, по крайней мере, я хочу представить себе ее, даже если совсем на чуть-чуть каждый вечер по телефону с тобой.
Я вытираю слезы, которые он не может видеть. Он не хочет моей жалости. Я понимаю. Тоже была в таком положении. Но Оливер застрял. Он в этой темной дыре и не может найти из нее выход. И не имеет значения, сколько рук помощи протянуто, чтобы вытащить его на свет, потому что он не может их видеть. Поэтому я делаю все, что могу. Я даю ему просвет в жизнь, которую он ищет.
— Не думаю, что для моего инструктора по английскому языку он родной. Я имею в виду, действительно? Разве это не должно быть одним из основных требований? Розенберг действительно полюбил твои старые беговые кроссовки. Как такое возможно? Разве у собак не сильно развитый нюх, чувствительный к запахам?
Оли смеется и, если бы между нами не было тысяч миль, я бы могла поклясться, что он смеется сквозь слезы.
— Алекс — типичная брайдзилла[67], ее может превзойти только ее мама, у которой поведение страдающей свадебным обсессивно-компульсивным расстройством. Кстати, если ты придерживаешься этикета, то ты должен знать также, что твое приглашение прислано тебе домой, сюда.
Я делаю паузу. Он не отвечает.
— Ты же будешь на свадьбе, да?
— Я буду. Ни за что не пропущу, чтобы увидеть тебя разодетую в пух и прах.
— Ну, мистер Конрад, чувства взаимны. Ты улетел со всеми своими сексуальными костюмами. Я до сих пор не видела тебя одетого в один из них. Мне интересно, смогут ли они заменить мою фантазию о кожаных ботинках.
— Фантазию? Ты не можешь назвать это фантазией, так как ты уже пережила это. И, насколько я помню, я сделал эту фантазию реальностью, — его голос опускается до уровня сексуальности «трахни меня снова у грузовика», и мне приходится сжать ноги.
— Да, ты, определенно, это сделал. Спокойной ночи, Оли. Я люблю тебя.
— Но мы только начали.
— Вот именно. Если мы сейчас не закончим, я никогда не прочитаю эту главу.
— Тогда холодный душ. Спокойной ночи.
Глава 31
Секс по телефону
Оливер
Я в аду и никому не могу рассказать об этом. Поэтому, если мне не удастся выбраться, я надеюсь, что Вивьен знает, как далеко я готов пойти за ней. Время, проведенное с Кэролайн, ничего не улучшает, только подпитывает мою ненависть к ней. Как она может быть такой эгоцентричной? Она отказывается делать какой-либо прогресс только из-за того, чтобы ей уделяли внимание. Вероятно, она знает, что я уеду, как только ее состояние снова стабилизируется, что означает, что я не стимулирую ее улучшения, как думают ее родители.
Работа — единственная вещь, которая спасает меня сейчас. Но даже она начинает меня раздражать. Слишком много людей знают о моем прошлом. Это, конечно, не то, что передают по национальным новостям, но все-таки это было большое событие, чтобы не заметить. У меня есть клиенты со своими собственными проблемами, которые считают, что час времени со мной, за который они платят четыреста долларов, должен быть использован, чтобы утешать своего уязвленного адвоката. Если бы я не знал, то подумал бы, что Брайс и Митчелл дают мне клиентов только женского пола, чтобы посмотреть, не сломаюсь ли я.
Сегодня, в день, когда у большинства людей выходной, и они выражают свою благодарность, я с Кэролайн, Дугом и Лили. Ничто не сравнится с Днем благодарения, проведенном в больнице для душевнобольных. Кэролайн выглядит довольной из-за того, что я здесь, а в свою очередь и Дуг с Лили тоже.
— Как мама и папа? — спрашивает Кэролайн.
Я смотрю на Дуга и Лили, а затем снова на нее. У нее, должно быть, ухудшение состояния, она снова бредит, потому что не может узнать своих собственных родителей.
Она смотрит на меня.
— Оливер, твои родители, я спросила, как они.
Мои пальцы впиваются в подлокотник кресла, а челюсть сжимается. Я привык к людям, которые заманивают меня в ловушку. Я пережил это благодаря своей работе. Черт, я давал советы своим клиентам, как оставаться спокойными при даче свидетельских показаний во время перекрестного допроса, но все те знания и самоконтроль потеряны. Не могу применить их в тот самый момент, когда больше всего в них нуждаюсь.
— Мама и папа? — говорю я сквозь зубы.
— Оливер… — Дуг встает.
Я поднимаю руку, чтобы остановить его.
— Когда ты подарила им внучку, моя мама сказала, что ты можешь их так называть.
— Оливер, — говорит Лили с отчаянной мольбой в голосе.
Я игнорирую ее.
— Но я чертовски уверен, что ты утратила эту привилегию, когда задушила их внучку проклятой подушкой!
Моя грудь тяжело поднимается от презрения, когда я нависаю над ней. Кэролайн подтягивает ноги к груди и кричит, нарушая тишину, которую я вызвал среди других пациентов и посетителей. Кровь, пульсирующая в моих ушах — оглушающая.
Меня вывел какой-то парень в белой форме, но я не сопротивлялся. Фактически, когда мы достигаем первого этажа, я выбегаю из здания. Автоматические двери открываются, когда я подхожу к ним, и прохладный осенний ветерок приветствует меня. Мои легкие втягивают воздух с жаждой марафонца, когда я сгибаюсь, поставив руки на колени.
Я так сильно ее ненавижу.
***
Это была ошибка эпического масштаба. Я должен был быть в Бостоне, сидеть за обеденным столом со своей семьей… с Вивьен. Вместо этого, я виляю между машинами по дороге к дому Дуга и Лили на арендованной машине. Почему я не перевез свою машину сюда? Ах, да, правильно, не предполагалось же, что я пробуду здесь так долго!
Оставаться с ними больше не вариант. Мне нужно убираться оттуда к чертовой матери. Я пакую свои вещи и еду в отель продолжительного пребывания. Что я действительно хочу, так это купить билет обратно в Бостон и сказать Портленду «прощай» навсегда. Мне не нужно ничего, кроме как забраться в кровать с Вивьен и предать забвению весь остальной мир. Тем не менее, все, что я собираюсь сделать, это пробыть здесь достаточно времени, чтобы убедиться, что Брайс и Митчелл могут справиться со всеми клиентами, которых я взял на себя вместо Валери, которой нужно побыть в декрете дольше.
