в 1928 году крупный русский ученый-химик и антисоветчик, академик и генерал-лейтенант царской армии В.Н. Ипатьев. В его мемуарах «Жизнь одного химика» (США, 1946) отмечено:
«Многие бывшие офицеры царских гвардейских пехотных и кавалерийских полков были взяты на службу в войска особого назначения, состоящие в ведении ЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД…
Я часто задавал себе вопрос, почему бывшие офицеры из дворянских фамилий согласились идти на подобную службу, зная наперед, что они должны будут идти для усмирения крестьянских и рабочих волнений?.. Ответ на подобный вопрос я получал от лиц, которые были близки к этому учреждению. Те бывшие офицеры из буржуазных семей, которые решили идти в эти карательные отряды, оправдывали свое поведение желанием отомстить крестьянам, которые разрушили имения их отцов, украли все их состояние… С точки зрения как культурного человека, так и христианина такое поведение заслуживает только одного: презрения; идейный коммунист, который убивает своего политического противника, хотя также достоин глубокого порицания, но все же может найти себе защиту в своих действиях, чем офицер-палач, который вымещает свою злобу на совершенно невинных людях».
Итак, после разгрома оппозиции и уничтожения заговорщиков «Клубка» Сталин вновь оказался перед пропастью. Он должен был нанести упреждающий удар большой силы. По-прежнему ему грозил непримиримый враг Троцкий, имевший значительную поддержку не только за рубежом. Через троцкистское подполье в СССР, через сохранившиеся обрывки связей в высших сферах Советского Союза Троцкий имел вполне реальные возможности влиять на события внутри страны. Его центр за границей мог стать дополнительным (если не решающим) фактором для политических изменений в партии и государстве.
Ежовский террор 1937 года не был сумбурной кровавой вакханалией, вызванной преступной страстью маньяка или просто тирана. Репрессии были в немалой степени оправданы соображениями государственной безопасности. Когда дополнительно рассекретят архивы (очень секретные будут открыты, вероятно, нескоро), наши предположения могут получить более надежное документальное обоснование. Антитроцкистская кампания вовсе не являлась «охотой на ведьм».
В своем последнем слове подсудимый Н.И. Ежов на судебном заседании 2 февраля 1940 года, в частности, сказал:
«При проверке партдокументов (в 1935 и 1936 годах. – Авт.) по линии КПК и ЦК ВКП(б) мы много выявили врагов и шпионов разных мастей и разведок. Об этом мы сообщили в ЧК, но там почему-то не производили арестов. Тогда я доложил Сталину, который вызвал к себе Ягоду, приказал ему немедленно заняться этими делами. Ягода этим был очень недоволен, но вынужден был производить аресты лиц, на которых мы дали материал».
Действительно, Ягода вел достаточно сложную политическую игру, о которой отчасти догадывался Сталин.
Вечером 25 сентября 1936 года из Сочи Сталин и Жданов послали Кагановичу, Молотову, Ворошилову и Андрееву шифровку за № 1360/ш, переданную только по каналам партийной связи и не продублированную по линии связи НКВД, чтобы Г.Г. Ягода не узнал о ее содержании. Там, в частности, говорилось: «…Первое. Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост Наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД. Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова. Второе. Считаем необходимым и срочным делом снять Рыкова с НК связи и назначить на пост НК связи Ягоду. Мы думаем, что дело это не нуждается в мотивировке, так как оно и так ясно… Четвертое. Что касается Комиссии партконтроля, то Ежова можно оставить по совместительству председателем Комиссии партконтроля с тем, чтобы он 9/10 своего времени отдавал НКВД, а первым заместителем Ежова по комиссии можно было бы выдвинуть Яковлева Якова Аркадьевича. Шестое. Само собой разумеется, что Ежов остается секретарем ЦК».
Среди заговорщиков группы Енукидзе – Тухачевского – Ягоды был некогда близкий к Троцкому дипломат и член ЦИК СССР Д.М. Карахан. Вот что показал на допросе 25 апреля 1937 года бывший заместитель Ягоды Г.Е. Прокофьев:
«Среди лиц, тесно связанных с Ягодой, особо выделяются Уханов и Карахан… Уханов часто бывал у Ягоды и на квартире, и в НКВД, приходил всегда без доклада прямо в кабинет, где долго оставался наедине с Ягодой. Я сам много раз убеждался в том, что Ягода никого не принимал, когда Уханов у него в кабинете. У них шли секретные разговоры. Уханов имел отношение к правым еще в период пребывания Угланова секретарем МК. Карахан имеет давнишнюю очень тесную связь с Ягодой. Эта связь продолжалась до последнего дня. Карахан неоднократно посещал Ягоду в наркомсвязи и до и после пленума ЦК (февральско-мартовского 1937 года. – Авт.). Ягода располагал о Карахане компрометирующими материалами о разложении, и этот материал, очевидно, использовал как свой обычный метод вербовки нужных ему людей. Мне приходилось заходить в кабинет Ягоды как в НКВД, так и в наркомсвязи, когда бывал там Карахан. Каждый раз разговор между ними прерывался и искусственно переводился на иную тему».
Историк Б.В. Соколов утверждает: «…Связь у Уханова и Карахана с Ягодой, повторяю, была, и секретные разговоры они меж собою вели». Но потом этот же автор бездоказательно выдвинул очень сомнительную версию о том, что эти тайные беседы были о совместных походах в поисках любовных приключений.
Так и хочется спросить: «Уважаемый Борис Вадимович, зачем же разговоры на эти темы вести именно в служебных кабинетах, да еще в обстановке строгой секретности?» Нет, кабинет наркома внутренних дел, где не была установлена подслушивающая аппаратура (или у хозяина была в этом уверенность), являлся идеальным местом для разговоров о политическом заговоре.
А что касается любовных похождений всех троих, то о них и без того осведомлены были очень многие. Из книги бежавшего на Запад видного работника ОГПУ Г. Агабекова: «Кто в Москве не знает Карахана? Кто не знает его автомобиля, еженощно ожидающего у Большого театра? Кто может себе представить его не в обществе балетных девиц?..
Карахан, которого девицы считают «душкой», а вожди хорошим, но недалеким парнем».
Как видим, любовные похождения, во всяком случае одного из этой тройки, были секретом Полишинеля. О них вовсе не надо было шушукаться в кабинете НК внутренних дел.
У Ягоды была одна весьма серьезная секретная «заготовка», о которой мы уже упоминали. Она была непосредственно связана с подготовкой государственного переворота.
Бывший курсант школы ОГПУ И. Орловский вспоминал, что Ягода и его соратники в начале 1936 года «сформировали из курсантов школы ОГПУ особую роту боевиков. Туда подобрали парней двухметрового роста, богатырской силы и ловкости. Я был в составе этой роты, которая насчитывала 200 штыков… Ежедневно
