и все предвидеть, Макумазан. Тот, кто хочет спать спокойно и о ком после его смерти будут говорить «Он съел» (то есть прожил свою жизнь), должен сделать нечто большее. Он должен не только хранить в тайне свои мысли и уметь держать язык за зубами, но и слышать шуршание крыс в высоком тростнике и видеть змей в траве, он должен доверять всего лишь нескольким людям, и меньше всего самым близким. Но тот, в ком течет кровь льва, или те, кто склонен нападать на врага подобно буйволу, презирают эти условности и в конце концов попадают в западню.
— Да, — ответил я. — Особенно те, в ком течет кровь льва. И не важно, кто этот лев — человек или зверь.
Я сказал так потому, что слышал сплетни, что в действительности этот убийца был сыном Чаки. Не зная, отреагирует он или нет на слово «лев», которое было титулом Чаки, я хотел откровенного разговора, особенно потому, что видел в нем сходство с братом Чаки Дингааном, которого, как поговаривали, этот Умслопогас и убил. Но я потерпел неудачу, потому что после паузы он спросил меня:
— Зачем ты пришел ко мне, Макумазан?
— Я не сам пришел к тебе, Умслопогас. Я не хотел этого делать. Ты привел меня, или течение реки и ты вместе привели меня. Я хотел отправиться в Наталь, я не хотел пересекать поток.
— Да, я думаю, что у тебя, наверное, есть для меня послание, белый человек, потому что не так давно один белый знахарь пришел ко мне и сказал, чтобы я ожидал тебя и что у тебя есть что мне передать.
— Правда, Умслопогас? У меня действительно есть сообщение для тебя, хотя я очень не хотел доставлять его тебе.
— Теперь ты здесь, значит ты доставил его, Макумазан, потому что, если тот, у кого есть сообщение, не говорит об этом, он легко может попасть в неприятное положение.
— Да, находясь уже здесь, я доставлю его, хотя мне кажется, что это судьба. Скажи мне, ты знаешь маленького человека, некоего старика, чей мозг молод, доктора, которого называют Открывателем дорог?
— Я слышал о нем, как слышало много поколений до меня.
— Если тебя не затруднит, Умслопогас, не скажешь ли ты имена предков, которые слышали об этом докторе?
— Ты не можешь их знать, — ответил Умслопогас коротко. — Поскольку о них нельзя говорить с живущими на этой земле.
— Неужели? Я думал, что это правило распространяется только на имена королей, но, конечно, я всего лишь белый человек, который может не знать обычаев зулусов.
— Да, Макумазан, ты можешь ошибаться или нет. Это не имеет значения. Но что за послание ты должен мне передать?
— Оно будет в конце долгой истории, о Булалио. Но перед тем как ты все узнаешь, ты должен услышать слова именно так, как я их запомнил.
Затем предложение за предложением я повторил все, что сказал мне Зикали после того, как заставил вернуться к себе. Без сомнения, он сделал это специально, чтобы я хорошенько все запомнил.
Умслопогас слушал внимательно каждое мое слово с огромным любопытством, потом попросил повторить, что я и сделал.
— Лоуста, Монази! — громко сказал он. — Ты слышал сегодня эти имена, не так ли, белый человек? Сегодня ты слышал некие слова из уст Монази, которая была очень рассержена. Мне кажется, — добавил он, быстро оглядываясь и говоря очень тихо, — я подозреваю, что это правда. Без сомнения, меня предали.
— Я не совсем понимаю, — ответил я равнодушно. — Весь этот разговор для меня — темный лес, как и послание Открывателя дорог, что бы оно ни значило. Кто и в чем тебя предал?
— Пусть змея пока спит. Не трогай ее. Для тебя важно знать, что моя жизнь зависит от этого. Я как крыса на вилах. Один удар сильной рукой — и где эта крыса?
— Я знаю, где все крысы, если они не настолько умны, чтобы укусить руку, которая держит вилы, прежде чем нажать на них.
— Где же предыдущая история, Макумазан, которая была еще до того, как Открыватель дорог передал тебе это послание? Не мог бы ты повторить, чтобы мои уши смогли услышать и оценить ее?
— Конечно могу, — ответил я, — но с одним условием. То, что слышит ухо, остается лишь в одном сердце.
Умслопогас встал и, положив руку на широкое лезвие своего оружия, лежавшего перед ним, сказал:
— Клянусь топором! Если я нарушу клятву, то приму смерть от моего топора.
Тогда я рассказал ему историю, как уже сделал до этого, думая о том, что простой воин толком не поймет ее. Однако я ошибался, поскольку он, кажется, многое понял, потому что такие необразованные существа находятся гораздо ближе к природе и ее секретам, чем мы себе это представляем. А может быть, тому были и другие причины, о которых я узнал позднее.
— Так и есть, — сказал он, когда я закончил, — или я так думаю. Ты, Макумазан, ищешь каких-то женщин, которые уже умерли, чтобы узнать, живы ли они или действительно исчезли, но ты не смог найти их. Ища их, ты спросил совета Зикали, Открывателя дорог, который, помимо прочих своих титулов, также зовется Повелителем духов. Он ответил, что не сможет удовлетворить твою просьбу, поскольку дерево слишком высоко, чтобы залезть на него, но далеко на севере живет белая ведьма, чьей власти хватит на то, чтобы взлететь на вершину любого дерева, и к этой женщине он направил тебя. Пока правильно?
Я согласился с его рассуждениями.
— Хорошо! Тогда Зикали предложил выбрать компаньонов для твоего путешествия, но только двоих, оставив охрану или слуг. Я, Умхлопекази,
