он. — Если я правильно информирован, в столовой находились только мистер Альфред и мистер Гарри, когда раздался шум наверху. Это верно?
— Этого я действительно не знаю, сэр. Когда я сервировал кофе, все господа еще были в столовой, но это было, должно быть, на четверть часа раньше.
— Мистер Джордж Ли звонил по телефону. Вы можете это подтвердить?
— Кто-то звонил, сэр Когда снимают трубку, у меня в комнатке возле кухни совсем тихонько звякает звоночек. Я помню, что он звякнул, но потом я не обращал на это внимания.
— Вы не помните, во сколько это было точно?
— Нет, сэр. Вскоре после того, как я подал господам кофе, точнее сказать не могу.
— Не знаете, где находились дамы? Я имею в виду — в этот момент.
— Миссис Лидия была в гостиной, когда я хотел убрать посуду из-под кофе. Это было за минуту или за две до того, как я услыхал крик. Она стояла у окна, чуть-чуть отодвинула портьеру и смотрела на улицу.
— А других дам не было в комнате?
— Нет, сэр, я не могу сказать, где все они были.
— Не знаете, где были остальные господа?
— Мистер Дейвид, кажется, был в музыкальной комнате и играл на пианино.
— Вы слышали, как он играл?
— Да, сэр. — Старый слуга содрогнулся. — Позже я подумал, что это было предзнаменование. Он играл похоронный марш. Я до сих помню, как похолодело у меня все внутри.
— Это, конечно, странно, — заметил Пуаро.
— Ну, а теперь перейдем к камердинеру, к этому Хорбюри, — продолжил Джонсон невозмутимо. — Вы можете присягнуть, что он покинул дом в восемь вечера?
— Разумеется, сэр. Он ушел вскоре после того, как пришел мистер Сагден. Я это точно помню, потому что он разбил кофейную чашечку… одну из уорчестерских. Одиннадцать лет я подавал их и мыл, и вплоть до сегодняшнего вечера ни одна из них не разбилась.
— А что Хорбюри делал с кофейными чашками? — спросил Пуаро.
— Да в том-то и дело, что ему нечего было с ними делать, сэр. Он только взял одну, чтобы посмотреть, а когда я сказал, что пришел мистер Сагден, он уронил ее.
— Вы сказали именно «мистер Сагден» или сказали «полиция»?
Трессильян удивленно посмотрел на него:
— Да, теперь я вспоминаю… сказал, кажется, что сейчас в дверь звонил полицейский инспектор.
— …и Хорбюри сразу же уронил чашку, — закончил предложение Пуаро.
— Это очень интересно, — заметил Джонсон, навостривший уши. — Хорбюри спрашивал еще что-нибудь относительно визита инспектора?
— Да, сэр. Он спросил, что тому нужно здесь? Я ответил правду — что он собирает средства на полицейский дом для сирот, и пошел наверх к старому господину.
— Как вам показалось, — это объяснение успокоило Хорбюри?
— Да, если я правильно припоминаю… Да, он сразу же стал таким, как прежде. Сказал, что мистер Ли — славный старик и очень щедр; так он почтительно выразился, а затем ушел.
— Через какую дверь он покинул дом?
— Через ту, которая ведет в комнату для прислуги.
— Это соответствует истине, сэр, — вставил Сагден. — Он прошел через кухню, что подтверждают повариха и посудомойка, и вышел через заднюю дверь.
— Ну, Трессильян, а теперь скажите нам, пожалуйста, мог ли Хорбюри вернуться в дом незамеченным?
Старый слуга покачал головой:
— Я не представляю, как он смог бы это сделать. Все двери запираются изнутри.
— А если у него был ключ?
— Двери запираются не только на замок, но и на задвижку.
— Как же тогда он войдет, когда вернется?
— У него есть ключ от задней двери, сэр, как и у всех слуг.
— Значит, он мог вернуться этим путем?
— Для этого ему пришлось бы пройти через кухню, сэр. А на кухне всегда кто-нибудь есть примерно до десяти часов.
Полковник Джонсон встал.
— Ну, это все проясняет. Спасибо, Трессильян. Старый камердинер поднялся, слегка поклонился и удалился из комнаты. Но не прошло и двух минут, как он вернулся.
— Хорбюри только что пришел домой, сэр. Вы не хотите с ним поговорить?
— Да, охотно. Сейчас же пришлите его сюда.
Вошедший в комнату Сидней Хорбюри не вызывал симпатии. Он стоял в дверях, нервно потирая руки. Взгляд его был скромным и в то же время заискивающим.
— Вы — камердинер покойного мистера Ли? — спросил Джонсон.
— Да, сэр… Разве это не ужасно? Меня как громом поразило, когда Глэдис рассказала обо всем. Бедный старый хозяин…
— Пожалуйста, отвечайте только на мои вопросы. Джонсон не был склонен затягивать заседание.
— Во сколько сегодня вечером вы ушли из дома и где вы были?
— Я покинул дом незадолго до восьми, сэр, и я был в кинотеатре «Суперб», в пяти минутах ходьбы отсюда. «Любовь в Севилье» — так называется фильм, который я смотрел.
— Кто-нибудь видел вас там?
— Девушка в кассе, сэр, она меня знает. И контролерша меня знает тоже. И кроме того… хм… я был в кино с юной дамой. Мы предварительно договаривались с ней.
— Ах, вот оно как! И как ее зовут, эту юную даму?
— Дорис Бакл, сэр. Она работает на Объединенных молочных предприятиях, Маркхэм Роуд, 23.
— Хорошо, мы проверим это. Вы сразу же вернулись?
— Я вначале проводил свою спутницу. А потом сразу пошел домой. Вы можете проверить и убедиться, что все это правда, сэр, и что я не имею никакого отношения к тому, что здесь произошло. Я был…
— Никто не обвиняет вас в том, что вы имеете к этому отношение, — резко перебил его полковник Джонсон.
— Нет, сэр, разумеется, нет. Но очень неприятно, когда в доме происходит убийство.
— А никто и не говорит, что это приятно. Как долго вы на службе у мистера Ли?
— Чуть больше года, сэр.
— Вы были довольны своим местом?
— Да, сэр, очень доволен. Плата была очень высокая. Мистер Ли как инвалид иногда проявлял тяжелый характер, но я, в конце концов, приноровился обращаться с ним.
— Инспектор Сагден запишет, где и у кого вы служили раньше. Но прежде я хочу узнать вот что: когда вы в последний раз видели покойного?
— Примерно в половине восьмого, сэр. Мистеру Ли всегда подавали в семь легкий ужин, который я сервировал в его комнате, а затем я готовил его ко сну. После этого он обычно еще некоторое время сидел перед горящим камином, пока не уставал и не ложился в постель.
— И во сколько он обычно делал это?
— Когда как, сэр. Часто он ложился уже в восемь часов, — если был очень усталым. Но бывало и так, что засиживался до одиннадцати и дольше.
— И тогда он звонком вызывал вас, чтобы вы
