сожалею об этом, — сказал Пуаро и примирительно улыбнулся Фарру.
— Спасибо, мистер Фарр, на данный момент это все, — полковник Джонсон пресек возможный конфликт. — Прошу вас пока не покидать этот дом.
Стивен Фарр кивнул. Он встал и широкими шагами вышел из комнаты.
Как только дверь за ним закрылась, Джонсон сказал:
— Вот вам и мистер Икс, великий незнакомец. Его объяснения звучат, правда, вполне правдоподобно, но все же он — темная лошадка. Он мог украсть алмазы, он мог появиться здесь, придумав какую-нибудь историю, чтобы получить доступ в дом. Возьмите у него отпечатки пальцев, Сагден, и проверьте, нет ли их в картотеке.
— У меня уже есть отпечатки пальцев Стивена Фарра, — сказал инспектор.
— Вот и отлично! Вы и в самом деле ничего не упускаете из виду. Вам можно доверить самые ответственные моменты расследования.
Сагден пересчитал по пальцам:
— Установить, велись ли на самом деле телефонные разговоры, о которых здесь упоминалось, и их точное время. Проверить, во сколько Хорбюри вышел из дома и кто видел, как он уходил. Установить точно, кто сюда входил и выходил Допросить прислугу. Справиться о финансовом положении каждого члена семьи. Найти адвоката и узнать относительно завещания. Обыскать дом, чтобы найти орудие убийства, одежду со следами крови и, конечно, если удастся, алмазы — Сагден вдруг нахмурился. — Впрочем, этот дом не так легко обыскать, сэр. Я еще никогда не видел столько украшений, столько хлама и старья, собранного в одном месте.
— Да, спрятать здесь, наверняка, есть где, — согласился с ним Пуаро.
— А вы, значит, так и не дадите нам никаких намеков, Пуаро? — разочарованно спросил Джонсон. Он выглядел как человек, собака которого отказалась показать фокус, который знала.
— Если вы разрешите, я хотел бы двигаться собственным путем.
— Ну, конечно! — сказал Джонсон И почти одновременно с ним Сагден спросил немного недоверчиво:
— А что это за путь, мистер Пуаро?
— Я хотел бы, чтобы мне предоставили возможность беседовать с членами семьи Ли в любое время.
— Снова основательно допрашивать их? — спросил Джонсон.
— Нет, нет, не допрашивать, просто беседовать о том, о сем.
— Для чего?
Сагден, кажется, не понял.
Эркюль Пуаро сделал элегантный, выразительный жест рукой.
— В благодушных разговорах о том, о сем можно узнать очень многое! Когда человек говорит свободно, он не может скрыть истину.
— Неужели вы думаете, что кто-то из них лжет? Пуаро вздохнул:
— Mon cher, лжет каждый. Весь фокус в том, чтобы отделить безобидную ложь от важной.
Полковник Джонсон вдруг заговорил резко:
— Это просто невероятно! Произошло особо жестокое убийство — и кого же нам подозревать как убийцу? Альфред Ли и его жена — оба симпатичные, хорошо воспитанные, спокойные люди. Джордж Ли — член парламента и образец честности. Его жена? Незначительная современная красотка. Дейвид Ли, кажется, мягкосердечный человек, по словам его брата Гарри, не переносит вида крови. Его жена — неброская, не особо привлекательная, но милая и разумная женщина. Остаются испанская племянница и человек из Южной Африки. Испанские женщины, конечно, отличаются необузданным темпераментом, но я не могу себе представить, что это очаровательное создание способно хладнокровно перерезать глотку старому человеку. Тем более, что весь ее интерес в том, чтобы он жил, по крайней мере, до составления нового завещания. Стивен Фарр — и это допустимо — может оказаться мошенником. Возможно, старик обнаружил пропажу камней, и Фарр перерезал ему глотку, чтобы заставить молчать. Это вовсе не исключено, потому что граммофон не может служить убедительным алиби.
Пуаро покачал головой:
— Mon cher, сравним физические данные мсье Фарра и Симеона Ли. Если бы Фарр решил убить старика, он смог бы это сделать всего лишь за минуту, и у мистера Ли не было бы никаких возможностей всерьез защищаться. Кто поверит, что худенький старик и этот великолепный экземпляр физически сильного человека боролись между собой, переворачивая стулья и кресла, роняя столы и разбивая фарфор? Это предположение просто фантастично!
Полковник Джонсон слушал его очень внимательно и крайне напряженно.
— Значит, вы полагаете, что старого Симеона Ли убил мужчина более слабый?
— Или женщина, — сказал инспектор Сагден.
***
Полковник Джонсон посмотрел на часы.
— Ну все, я, пожалуй, закончу свои дела здесь, — произнес он устало. — А вы возьмете все дальнейшее в свои руки. Ах, нет, нет, еще одно! Я хочу поговорить с этим дворецким. Я знаю, что вы уже допрашивали его, но важно все-таки уточнить, кто где находился во время убийства.
Трессильян медленно вошел в комнату. Джонсон предложил ему стул.
— Спасибо, сэр, я с удовольствием сяду, — проговорил старый слуга. — Я чувствую себя не очень хорошо, даже очень неважно… Мои ноги, сэр, и моя голова…
— Нет ничего удивительного после всех тех ужасов, которые вам пришлось пережить, — сказал Пуаро дружелюбно.
Дворецкий содрогнулся:
— …такое…ужасное преступление, и в этом доме! Где все обычно текло так спокойно!
— Значит, это дом с хорошо отлаженным распорядком жизни, не правда ли? — спросил Пуаро. — Но жизнь эта была не очень-то счастливой?
— Я бы так не сказал, сэр.
— Раньше, когда вся семья жила вместе, жизнь здесь была более счастливой?
Трессильян помедлил с ответом.
— Она была, возможно, не очень гармоничной…
— Покойная миссис Ли была прикована к постели, не так ли?
— Да, сэр, она вызывала сожаление.
— Дети сильно любили ее?
— Мистер Дейвид был очень предан своей матери, скорее почти как дочь, чем как сын. После смерти миссис Ли он больше не выдержал жизни здесь и уехал.
— А мистер Гарри? — спросил Пуаро. — Как мистер Гарри?
— Он всегда был немножко диковат и вел себя неприлично, но был добросердечным. Боже ты мой, я ведь так испугался, когда кто-то нетерпеливо зазвонил колокольчиком у входной двери. Я открыл — перед дверью оказался чужой мужчина, который голосом мистера Гарри сказал: «Привет, Трессильян! Ты все еще здесь?» Совершенно не изменился.
Пуаро почти любовно смотрел на старого слугу.
— Да, вы, наверное, испытали странное чувство. Щеки Трессильяна покрылись румянцем.
— Иногда мне кажется, сэр, что прошлое вовсе и не прошло. На эту тему однажды в лондонском театре была пьеса, и в этом есть доля правды, действительно, сэр. У тебя вдруг возникает чувство, что когда-то ты это уже делал или переживал. Я открываю дверь, потому что звонили, и там стоит мистер Гарри или мистер Фарр, или еще кто-то. Я думаю: «Но ведь такое я уже переживал однажды…»
— Это очень даже интересно, — пробормотал Пуаро.
Трессильян посмотрел на него с благодарностью. Джонсон, теряя терпение, кашлянул и перехватил инициативу в разговоре.
— Я хотел бы уточнить время, в которое произошли некоторые события, — сказал
