вам, займет отцовский трон.
Прошу меня простить за тяжкие страданья,
Вам причиненные, но материнский страх
Мог дело погубить: воздвигнутое зданье
В один несчастный миг могло распасться в прах.
У Нуньо, рыбака, что жил в селенье дальном,
Родился мертвый сын в отсутствие отца;
Воспользовался я событием печальным, —
Так в хижину попал рожденный для дворца.
Наш уговор жена от мужа утаила,
А чье это дитя, не ведает она,
Но знает: у ларца волшебная есть сила,
Что мальчику вернуть высокий сан должна.
Мое прощальное к вам обращаю слово.
Всем объявите, взяв бразды в стране своей:
Сын Нуньо бедного, сын рыбака простого —
Принц Санчо, отпрыск наш, потомок королей!
Дон Фернан Арагонский».
(По прочтении письма.)
Мой Санчо! Нынче же мы тайну всем откроем.
И сыну радуюсь я, и горжусь героем!
Карлос (донье Леонор).
Мне счастье полное дарует эта весть,
Могу ль отвергнуть я столь редкостную честь?
(Донье Изабелле.)
Все ж Нуньо мне отцом останется, как прежде.
Пред государыней склоняюсь я в надежде,
Что воспрепятствовать не пожелает мне.
Донья Изабелла.
В надежде? Господин вы здесь, в моей стране.
Я сделать вас могла маркизом, но не боле,
Теперь же все, чем я владею, — в вашей воле.
В супруги королю назначена судьбой,
Распоряжаться всем могла, но не собой.
И все ж, дон Санчо, перст мне указал незримый,
Кому вручить кольцо; я верю, что должны мы
Два наших царственных соединить венца.
Карлос.
Сейчас мне стало все понятно до конца:
Раздвоенностью чувств я мучился напрасно,
Любовь с природою всегда была согласна.
Донья Эльвира.
Не зная, низок ли или высок ваш род,
Я знала лишь одно: что к вам меня влечет.
Карлос.
Коль с радостью во мне вы признаете брата,
Позвольте выступить теперь мне в роли свата.
Донья Эльвира.
Когда дон Альваро угодный вам жених,
То счастья полноту найду я в вас двоих.
Карлос (донье Эльвире).
Он доблести моей дал истинную цену.
(Дону Манрике и дону Лопе.)
Пришла почтительность презрению на смену,
Когда узнали вы, кто родом я. Ну что ж,
В чести и мужество и знатность у вельмож;
Он уважал меня, вы двое презирали…
Всяк прав: две стороны есть у любой медали.
Дон Рамон (донье Изабелле).
Но жаждет Арагон знакомства с королем.
Ждут у дворца послы: обещан им прием.
Донья Изабелла.
Мы сами выйдем к ним, дабы оповестить их —
А с ними наш народ — о радостных событьях.
Пусть Нуньо выпустят немедля из тюрьмы!
Ему обязаны всем нашим счастьем мы.
Признательность к его родительским заботам
Велит воздать ему вниманьем и почетом.
РАЗБОР «ДОНА САНЧО АРАГОНСКОГО»
События этой пьесы целиком вымышлены, хотя и не все придумано мною. Пышность первого действия заимствована из испанской комедии, озаглавленной «El palacio confuso»{119}, а двойное узнавание, которым завершается пятое действие, взято из романа «Дон Пелайо»{120}. Пьеса имела вначале на сцене большой успех, но ей случилось попасть в опалу к одному лицу, и это сразу положило конец триумфу. Отказ в высокой поддержке заставил смолкнуть рукоплескания, которыми ее даже излишне щедро осыпала публика, свел на нет все благосклонные о ней суждения в Париже и при дворе, и вскоре ее сослали в провинцию, где она и поныне хранит свой первоначальный блеск.
Сюжет довольно прост. Герой, человек неизвестного происхождения, достаточно благороден душою, чтобы снискать любовь двух королев. Но он им неровня — это на протяжении четырех с половиною действий мешает ему получить те блага, коими они рады были бы его одарить. А когда уже необходимо завершить пьесу, некий старичок точно сваливается с неба, чтобы открыть тайну рождения героя, которая дает ему право на руку одной из королев, тогда как другая узнает в нем брата:
Наес eadem a summo exspedes minimoque poeta[21].{121}
Ни дон Рамон, ни рыбак не подходят под правило, которое я намеревался ввести и которое заключается в том, чтобы все действующие лица или появлялись уже в первом действии, или хотя бы упоминались там известными публике лицами. Я, конечно, мог переместить рассказ королевы доньи Леонор из начала четвертого действия в первое. Но если бы она сразу поведала о своем сыне, и о том, как король, ее супруг, сказал ей перед смертью, что дон Рамон должен открыть ей важную тайну, тогда бы сразу можно было догадаться: Карлос и есть этот принц. Скажут, что дон Рамон прибыл с посольством Арагона, о коем идет речь в первом действии, а стало быть, он подчиняется указанному правилу, но он прибыл вместе с арагонскими послами случайно. Он искал рыбака, а вовсе не послов; он присоединился к посольству после того, как навел справки в жилище рыбака, который в свою очередь отправился в Кастилью по собственному побуждению и не был туда приведен каким-либо событием, упоминаемым в начале пьесы; он мог бы прибыть не точно в этот же день, а раньше или позже, но тогда у пьесы не было бы конца.
Единство времени соблюдено здесь без натяжек; осмеливаюсь утверждать, что продолжительность действия не превышает продолжительности спектакля. По поводу единства места я уже однажды сказал{122}, что не буду при разборе последующих пьес на этом останавливаться. Во втором действии утонченность чувств не ниже, а быть может, и выше, чем в других моих сочинениях для театра. Любовь двух королев к Карлосу показана вполне отчетливо, несмотря на их старания скрыть ее и несмотря на изобретательность, с какой они ее скрывают соответственно своим натурам, а натура у
