- А вот не надо было его у меня отбирать! - словно защищаясь, уставила руки в бока крестьянка. - Он у меня его отнял и в карман сунул, а мне его жалко было, зуб-то, потому что я решила, что это мой талисман будет на всю жизнь, а тут он его просто так вот взял, как будто это его вещь, а не моя, и как будто я ему разрешила, и как будто он ему нужен, хотя не нужен ведь он ему нисколечко был, зачем он ему, он ведь даже не блестит, это они ведь все блестящее любят и тянут, как сороки, вот у меня однажды сорока с подоконника прямо на глазах чайную ложку бабушкину серебряную из стакана вытащила, так я потом… - взахлеб тарахтела Грета, но в кои-то веки мужчины не возражали.
- Хорошие у тебя зубки… - с трудом улыбнулся шевалье.
- А ведь талисманом он твоим так и оказался! - осенило Агафона.
- Ой, чего это я… - смутилась вдруг дочка бондаря и сконфужено прикрыла щеки руками. - Надо ведь как-то Леса освобождать… и Изабеллу… ее высочество, то есть… и герцогиню… и с Гаваром что-то делать…
- С Гаваром… Гаваром… - наморщил лоб вдруг студент. - Гавар, Гавар…
- Это колдун, который тебя похитить хотел, - сочувственно глядя на большущую шишку на лбу студента, мягко подсказала дочка бондаря. - Помнишь?
- А… - оторвался от своих странных мыслей школяр и вернулся к реальности. - Конечно. Да. Гавар. Гавар… К-кабуча! Где-то это я уже слышал!
- Так это… Грета тебе правильно говорит… - заволновался уже и Люсьен, бережно приобнял мага за плечи, заглянул в лицо и медленно заговорил: - Гавар. Такой маг. Злой и антипатичный. Хозяин людоедов. Не ест людей сам, наверное, только потому, что у него на них аллергия. Мы сейчас находимся у него…
- Да помню я, помню, вы чего? - несколько вымученно хохотнул Агафон. - Просто… Сейчас, когда он сказал, что Гавар - это его школьная кличка, я не могу избавиться от мысли, что я это слово уже слышал… или читал… там, где его не касалось… где про что-то другое говорилось…
- Это очень важно? - забеспокоилась Грета.
Его премудрие задумался и растерянно пожал плечами, сдаваясь.
- Наверное, нет.
- Ну, так что будем делать? - нахмурился Люсьен, и эйфория от нежданного спасения рассеялась, как зеленое облако Агафона.
- Драться, конечно, - угрюмо хмыкнул студент и вдруг ухмыльнулся. - Вы заметили? Я теперь настоящий фей. Так что, мы еще посмотрим, кто кого, Гавар он там, или не Гавар.
- Да, кстати… твоя палочка… - спохватилась Грета.
- Ты же говорил… она же, вроде, после того, как вы… то есть, как Лесли от тебя?..
- Не знаю, что там случилось, - отмахнулся от теорий как от надоедливых мух чародей, - может, она рассыхалась и в воде помокла… но сейчас я снова чувствую связь с Лесом. Хоть и не такую, как раньше… Не знаю даже, как объяснить. Раньше она… ну, как нитка была, что ли… дешевая… а теперь - как канат. Дурацкое сравнение, да?.. Сам знаю. Но, самое главное, что палочка меня слушается. Ну, почти…
- Почти? - осторожно округлил глаза рыцарь.
- Почти, - чуть стушевался школяр. - И это хорошо. Потому что я их в настоящих крокодилов сгоряча превратить хотел… Понравилось, как Грета обозвала…
- Забота и дальновидность всегда были твоими сильными сторонами, - косовато улыбнулся Люсьен.
- Обращайтесь, если что, - ответил ему похожей улыбкой волшебник.
И тут физиономия его застыла.
По лестнице, осторожно ступая, кто-то поднимался легкими шагами.
Де Шене услышал тоже. Не теряя ни секунды, он подхватил с пола меч, приложил палец к губам, тенью скользнул к углу, замахнулся…
- Валенки! - удивленно воскликнула крестьянка секундой раньше, чем острый клинок обрушился на незваного прохожего, и бросилась навстречу. - Это же мои валенки идут!
Розовое чудо в рыбьих калошах радостно зашлепало по полу, подпрыгнуло и приземлилось в объятьях дочки бондаря, колошматя ее по рукам и лицу хвостами и плавниками от переизбытка чувств.
- Ну, нашего полку прибыло! - улыбнулся Люсьен, опуская оружие и осторожно выглядывая за угол, чтобы удостовериться, не следует ли за первой вторая партия нежданных визитеров. - Теперь Гавар держись.
- А что мы делать будем? - снова помрачнела Грета и, точно чуя изменившееся настроение хозяйки, приутихли и валенки.
- Для начала мы будем думать… - вздохнул Агафон.
Изабелла и тетушка сидели на короткой скамье, прижавшись друг к другу, как две птички на ветке в морозную ночь. Под ногами у них, как остров спасения посреди штормящего океана обломков камня, металла, дерева, битого стекла и керамики, расстилался небольшой зеленый ковер. На нем, всё еще без памяти и всё еще под надзором угрюмых бугней распластался Лесли. Перед живописной группой, безмолвием и неподвижностью своей напоминающей, скорее, скульптурную, стоял Гавар.
Спина его была обращена к притихшей публике, голова склонена, в руках, поднятых на уровень глаз - замысловатый прибор из выгнутых серебряных планок, медных обручей и золотых полусфер с делениями и мистическими знаками. Сквозь просвет между двумя самыми маленькими планками колдун рассматривал черепа на бортике сенота, каждый по очереди, долго и тщательно. Наконец, когда принцесса утвердилась во мнении, что осмотр пошел если не по третьему кругу, то по второму - точно, маг опустил устройство на сохранившийся под защитным колпаком столик и повернулся к другому выжившему под бомбардировкой табуретками счастливцу.
Взгляд его наткнулся на женщин.
Легкое облачко недоумения пробежало по его лицу, но уже через мгновение он вспомнил, кто это, и что им надо, вернее, что ему от них надо, и голова его еле заметно качнулась - то ли в тени поклона, то ли в раздумье.
- Надеюсь, мои приготовления не слишком вас утомили? - проговорил он бесстрастно, не поднимая глаз.
- Это был риторический вопрос или экзистенциальный? - автоматически повторила любимую фразу Агафона ее высочество, прочитала на высокомерной физиономии мага ответ, вспыхнула и стиснула зубы: отольются еще мышке кошкины слезки, как говорит Шарлемань Семнадцатый…
- Разрешите поинтересоваться, ваше премудрие… - нервно откашливаясь, торопливо заговорила герцогиня, чтобы скрыть неловкость ситуации. - Что вы сейчас собираетесь делать?
- Довести начатое до конца, - отстраненно отозвался он. - Сейчас я вызову деда этого олуха, получу Камень Силы, и стану самым завидным женихом Шантони и всего Забугорья.
До слуха женщин донесся непонятный звук, точно пустые жестянки встряхивали в мешке.
Они не сразу поняли, что это смех.
- Но… ваше премудрие… разве и так… не завидный жених?.. - почти успешно скрывая отвращение, дрожащим голосом проговорила де Туазо.
- Наша маленькая принцесса отчего-то пока так не думает, - жестокий взгляд черных, как две капли гудрона, глаз резанул сжавшуюся девушку точно ножом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
