он строго. – Садись на табурет, но не подходи ко мне.
Девочка послушалась. Всем своим существом она ощутила беспокойство и страх, заползающий под кожу. Она вдруг поняла, что с ним случилась беда. И это та самая болезнь, о которой ползли слухи и легенды.
На несколько мгновений он смягчился, и в его глазах было то тепло, которое она так любила в нём.
–Пожалуйста, не приходи сюда больше, это может быть опасно, – заговорил он решительно, глядя ей в глаза. – Я болен. Но сейчас я в таком состоянии, что мне не важно, что случится со мной… Моё сердце разбито и в будущем ты поймёшь меня. Но я надеюсь, что ты не столкнёшься с этим… Вилла, если бы у меня была дочь – я бы хотел, чтоб она была похожа на тебя. Я хотел бы увидеть, как ты растёшь, становишься взрослой, выходишь замуж.
Вилле стало так плохо, как не было никогда. Самый лучший, самый понимающий человек покидал её навсегда. Он словно ускользал от неё, растворялся в воздухе. Это не могло быть правдой! Просто не могло… Девочка ощутила потерю и одиночество. Она пыталась что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. Плакать тоже не получалось. Это было состояние шока.
Дядя говорил с ней какое-то время, а потом помедлил пару мгновений и добавил:
–Ты можешь сделать для меня одну вещь?
–Да, конечно! – воскликнула девочка. Для него она могла бы сделать всё. Он улыбнулся так, как умел только он. Почему-то даже сейчас он будто пытался её утешить. Но почему её, не себя?!
–Возьми письма на окне и передай по месту назначения. Это всё, что я хочу. А потом уходи, мне опасно беседовать с тобой.
Вилла постаралась улыбнуться и пошла в комнату. На окне лежало три письма в белых конвертах. Дрожащей рукой девочка взяла их и удивлённо посмотрела на дядю. Он кивнул.
Вилла хотела его обнять, но он дал понять, что нельзя. Она выскользнула на улицу и только сейчас взглянула на конверты – слёзы стали прожигать глаза. На одном из писем стояло имя бабушки Виллы – его матери. На другом был неровно написан незнакомый адрес и женское имя. На третьем конверте было просто написано: "Вилла". Девочка, пошатываясь, брела вперёд, пока не дошла до ступенек какой-то лестницы, села и дрожащими пальцами развернула конверт.
"Дорогая Вилла, мне очень жаль, но, возможно, я больше не увижу тебя, – его почерк был таким же неровным и родным, как обычно. Девочке было сложно читать, слёзы застилали глаза, но она продолжала и старалась запомнить каждое слово. – Я надеюсь, ты будешь хорошо учиться. А потом вырастешь и займёшься любимым делом. Чем-то таким, что будет зажигать тебя, как яркую звезду. Ты становишься такой красивой, когда делаешь что-то, что нравится тебе! И я надеюсь, ты в будущем встретишь человека, который даст тебе ещё больше света… Лишь недавно я узнал, что значит любить. И это прекрасное чувство… Мне хочется пожелать тебе лучшего. Если лекарство не будет найдено – знай, что я люблю тебя. Я рад, что я – твой дядя. Прости меня".
В городе началась эпидемия. Всё больше и больше людей попадали в больницы, но врачи не знали, чем помочь. Тело обесцвечивалось, у человека появлялась слабость, а потом больной впадал в состояние, напоминающее кому, а позже наступала смерть. Врачи могли лишь продлить процесс болезни, облегчить состояние больного, но не могли понять, как вылечить это.
Напряжение в городе нарастало, появлялась паника. В любой момент могло что-то произойти – драки, ограбления, разрушения зданий. Иногда начинались выкрики:
–Мы изменим всё! Да здравствует новый Король. Новые правила! Новая жизнь!
Катю и Олега невольно пугало всё это. Было понятно, что нынешний Король не будет уступать своё место просто так. Начиналась гражданская война – бессмысленная и ожесточённая.
На самом деле, Катя не считала, что жизнь вокруг трудна и невыносима. Если человек работал хорошо – его охотно повышали по службе, порой люди делали неплохую карьеру, строили дома, покупали то, что им хотелось. Было много школ, лечебниц, развлечений. Люди чувствовали себя в относительной безопасности, пока не началось это.
Бунтари предлагали сломать систему, но они не объясняли, что будет потом. Не предлагали чего-то лучше. И больше всего пугало то, что могла начаться бойня, беспощадная война уже забирала жизни…
Всё чаще раздавались выкрики из толпы:
–Долой короля! Он ничего не делает! Богачи пируют на наших деньгах, пока мы умираем!
Как-то раз Катя видела, что такие «недовольные» получали деньги за свой труд. Конечно, девочка не знала, чем занят король, но вся эта история ей напоминала, как те же люди кричали перед детским концертом о несправедливости, но даже не пошевелились, чтобы помочь. Никто из них не потратил ни минуты на общение с детьми. Так было и в этот раз… В лечебницах были нужны волонтёры. Всё больше и больше людей оставляли свои рабочие места и приходили в эти мрачные здания, чтобы помогать. Но бунтари зачастую были не из их числа.
Катя тоже стала волонтёром. Каждое утро усталые врачи говорили с ней пять минут, давали поручения и отправляли работать. Это была самая тяжёлая работа в её жизни, но очень наполняла девочку изнутри…
Люди Фейна тоже не сидели без дела. Все были чем-то заняты. Принимали больных и раненых, находили лучших специалистов по лекарствам, предотвращали беспорядки, грабежи. И лишь по вечерам, иногда собирались вместе у камина, чтобы отдохнуть, пообщаться, перевести дух.
В один из таких вечеров Катя тоже пришла на общий сбор, хотя ужасно хотелось упасть в кровать и забыться сном младенца. Днём эти парни были решительными и жёсткими, а по вечерам становились спокойными, родными, порой чуть застенчивыми, – ей нравилось наблюдать за ними.
Это был довольно большой зал с красивым резным камином и старинными картинами. Когда-то было очень красиво здесь, но краска выцвела, а мебель стала немного потёртой. И всё же в этих стенах сохранялось некое величие. Бордовые бархатные шторы приглушали свет в окнах. Каждый звук эхом отражался от стен.
Фейн взял в руки инструмент под названием фардук, отдалённо напоминающий гитару, его пальцы скользнули по струнам. В воздухе повисли приятные мелодичные ноты.
–Фейн, сыграй! – воскликнул один из парней. – Ты ведь можешь.
Это был вечер долгого и тяжёлого дня. У камина собралось человек десять, чтобы погреться и послушать истории.
–А ты умеешь? – лукаво улыбнулась Эндра, чуть приподняв одну бровь.
Он коснулся пальцами струн и прислушался на
