квартал в городе и безопасная дорога к нему и от него.
— Хорошо. Сколько дней займёт дорога к городу?
Седой погладил свою недобороду-щетину:
— Сложный вопрос.
Он сделал шаг назад, снова положил руку на Сердце Города прямо сквозь карту. Сообщил:
— Наш путь сюда.
От границ неровного овала, который означал разведанные вокруг города земли, побежала извилистая линия, которая то и дело петляла, расширялась или сужалась.
Объяснений не нужно было — это путь по лабиринтам Поля Битвы.
Линия очертила ходы Каменного Лабиринта, добралась до лагеря семьи, и карта Сердца отобразила руины и даже флажки-метки оставленных там ловушек.
Седой напомнил мне то, о чём я немного забыл:
— Всё будет зависеть от того, где закончится свободная от искажений территория города, — палец Седого упёрся в границу разведанного. — Если всё останется так, то месяц, не меньше. Часть ловушек за это время уже снова стали опасны.
Рутгош буркнул:
— Большая часть, а толпа будет такой большой, что некоторые узости пути начнут их замедлять.
Я кивнул:
— Сократим время вдвое. Пятнадцать дней, — глянул на недовольного Рутгоша. — Сколько дней нужно на то, чтобы перенести формации маскировки?
Рутгош развёл руками:
— Глава, мне откуда знать? Для этого нужно хотя бы одну основу выкопать и перенести. Месяц? Два? Три?
У меня внезапно заболела голова, и я сообщил очевидное:
— Столько времени у нас нет.
Седой пожал плечами:
— Его никогда нет, молодой глава.
Под их взглядами я понял, что никто из них не собирается облегчать мне жизнь и давать нормальный совет, а ещё лучше — готовое решение. Я одними губами помянул дарсов, и Седой тут же поднял брови:
— Что-что, молодой глава?
— Ничего, — буркнул я. — Что ещё у нас из дел?
Обсуждение всего и вся, а также замаскированные под это наставления для молодого и глупого главы, продлились почти три тысячи вдохов. Из чистого упрямства банальную очистку квартала для обустройства лагеря я полностью оставил за собой, отказавшись ставить на эту работу хоть кого-то ещё.
Особого смысла в этом не было, но лишние руки, тем более три лишних руки, если считать ещё и Безымянного, это три лишних руки. Если бы разрушение ловушек сектантов давало ему силы, я бы и их забрал себе, но увы, это работало только с Призраками. Поглощение душ.
Заодно меня научили, где стоять и что говорить, чтобы запретить пользоваться в городе нефритами голоса, накрыть его зоной запрета техник и прочее. Работало это всё строго в границах города, которые ещё предстоит обозначить каменной стеной. Ну там, стена, ворота, воротная площадь с формациями проверки на Указы сектантов и прочее, что обязана сделать новорождённая фракция в первые годы, если не хочет, чтобы её распустили после первой же проверки.
К счастью, до этой самой первой проверки ещё оставалось много времени. Её точно будет проводить Страж, а мне до сих пор непонятно, что он увидит, когда окажется рядом со мной. Сгоревший герб Стражи? Целый?
Честно говоря, проверять это вообще не хотелось. Впору вписывать подобную встречу в задания от духа Испытания. По сложности деяния вполне сопоставимо. Встретиться со Стражем Границ, уцелеть и основать фракцию.
Но были и приятные новости. Например, я не стал откладывать вопрос про големов и получил ответ. Вокруг города, на всей территории освобождённой от зон искажения силы Неба эти формации больше не причинят вреда, но все они на месте. Включая те зоны запрета жизни, которые мы обошли стороной. На месте и их защитники, спящие под завалами.
Для всех, кто будет ходить мимо — они безопасны. Проснутся, только если откопать их и попытаться уничтожить или изучить. Но мне-то это и нужно. Как только у меня появится свободное время, я могу прогуляться за город, отыскать десяток этих големов, уничтожить их и снова получить для изучения их камни.
Но сейчас, когда мне нечего у них красть для победы, я с этим повременю. Подлечу руку, потренируюсь с Сутью Стихии, дам Безымянному время переварить силу второго Флага Миллиона Убийств и проверю, насколько он сам стал после этого сильней.
Кстати, о нём.
Пусть на ближайшие три дня мы составили очень жёсткий план работ, где каждому из нас на личные дела, сон и медитации отводилось не больше средней палочки времени, а работы должны вестись даже ночью, у всех было общее время встречи и приёма пищи. Сейчас мы сидели у костра, хлебали горячую лапшу и негромко переговаривались.
Но, мне кажется, здесь чего-то не хватает.
Я покосился на Рутгоша, поставил чашку на колени и медленно поднял руку вверх. Когда мои пальцы сжались на древке, Флаг расправил полотнище и выпустил Безымянного, Рутгоша буквально перекосило.
Я же повторил вслух свою мысль:
— Кажется, нам чего-то не хватает для атмосферы, — повернувшись к Безымянному, я приказал. — Музыкантша, сыграй нам что-нибудь, чтобы лучше потом спалось.
Безымянный явственно ухмыльнулся, а затем перетёк в другой образ. Вполне себе плотный, яркий даже в неверном свете костра и с кучей новых деталей в одежде девушки.
Она с поклоном приняла у меня цинь, опустилась на землю у меня за спиной и провела пальцами по струнам, извлекая первые звуки Полёта Ворона, мелодии, которой в Ордене Небесного Меча учили самой первой из всех. Бедолага Рутгош подавился и зашёлся в кашле. Седой не упустил случая и принялся стучать его по спине. Да так, что из Рутгоша, вернее, его халата, пыль полетела.
Я улыбнулся и с удовольствием отхлебнул ещё супа. Хорошо.
Глава 16
Не скажу, что задуманное и намеченное далось нам легко. В первую очередь не скажу это по той причине, что к самому главному я вообще не приложил руки. С моим полным отсутствием таланта к нужным профессиям я там больше мешался бы, чем помогал. Считать же достаточной помощью выделение людей на работы у статуи — для подобного я ещё слишком недолго являюсь главой семьи и не успел зазнаться. Не будь меня и моего обучения, Седой и Рутгош справились бы быстрей, в этом нет сомнений.
Но справились и под моим руководством. С улыбкой допустил мысль, что, возможно, я уже не так и плох, как глава.
Сам Рутгош все эти дни оставался довольно мрачен, окончание работ над формацией маскировки и защиты Сердец заставило его лишь немного повеселеть, но не более. Он очень рассчитывал на то, что следующим делом станет разгадка
