— Спи спокойно, милая, — глухим эхом отозвался Дарин. — Недолго осталось жить твоему убийце.
Дэор хотел было отпустить ещё одно едкое замечание, но наткнулся на взгляд Борина-скальда, потом — на взгляд Тидрека-мастера… и промолчал.
Вместо этого спросил Борина:
— Я так понимаю, ты идёшь мстить за деда?
— Ты верно понимаешь, — кивнул тот. — Только что тебе до того?
— А то, что мне не хуже иных ведомо, что это такое — когда твоих родичей унижают. Род — святое для всех людей нашего языка.
— Кстати, про людей вашего языка, — зевнул Эльри. — А где Рольф?
* * *
— Спасибо тебе, друид из сидов, — прозвучал во тьме мужской голос, тяжелый, как звук колокола.
— Не за что тебе благодарить меня, сын гор, — отозвался колокол поменьше и звонче. — Ибо мы в гостях у тебя. Кроме того, вы вдвоём разорвали бы их.
— Нет, — ударил исполинский колокол.
— Разве ты — худший боец твоего племени?
— Не в том дело, — отвечал женский голос, слегка хриплый, клёкот старой орлицы. — Я только что разрешилась от бремени. Мы отдали детей старейшинам согласно обычаю нашего рода, а потом ушли в уединение, чтобы провести обряд… ничего, если я умолчу о том обряде?
— Мне нет дела до ваших обрядов. Хотя как жрецу Золотого Совета, мне необходимо было бы… но я — странник, и дело у меня иное.
— Нам нужно уходить, — мужской голос. — Нам не удастся пройти мимо вашей стоянки.
— Быть может, вы присядете у костра…
— Не слишком ли многого ты просишь, волшебник из сидов?
— Нет. Не слишком.
* * *
— Всё тихо? — спросил Рольф.
— Вроде бы да, — ответил Асклинг.
— Как думаешь, где наш чародей?
— Где-то бродит. Может, плесень со стен соскребает, грибы, мхи там всякие…
— Ну грибы ещё куда ни шло, — фыркнул Рольф. — Но мох ему зачем?
— Он же друид, лесной чародей, — напомнил Асклинг, — учёный человек.
— А, ну тогда всё ясно, — презрительно скривился Рольф. — Муж женовидный…
— Ты не слишком-то уважаешь учёных людей, как я погляжу.
— Учёность — не для мужчин! — гордо заявил Рольф. — Война — вот истинная утеха!
Асклинг хмыкнул.
— Сколько тебе лет, герой?
— Двадцать и две зимы прошли с тех пор, как я родился. А что?
— У тебя мама есть?
— Умерла год назад от чахотки.
— А любимая?
Рольф самодовольно рассмеялся:
— Многих дев любил я, много тайных пещер было мною изведано…
— Я не о том. Я спрашиваю: единственная, любимая, у тебя есть? Которая ждёт? Ждёт тебя дома, считая часы до твоего возвращения?..
— Что за чушь ты несёшь? — Рольф насмешливо улыбнулся.
— Тогда живи. Живи, сын Ингвара. Потому что я и сам не знаю, как это бывает…
Рольф покрутил головой, стряхивая непрошенные мысли и чувства.
— Я пойду, поищу колдуна, — сказал он глухо, не глядя на Асклинга. — Есть у меня к нему несколько вопросов…
Асклинг, маленький деревянный мудрец, смотрел ему вслед неподвижными каменными глазами.
* * *
Рукоять длинного мэккира сама ткнулась в ладонь Рольфа, едва он свернул за угол. Он выхватил клинок и который раз порадовался, что он сработан из лёгкого эльрада. Клинок сиял во мраке голубоватым огнем, и сияла улыбка на лице молодого героя. Ибо меч чувствовал врага, встречи с которым так жаждал северянин.
Тролли вышли перед ним такими, какими Рольф увидел их в пещере. Они трогательно держались за руки, узоры на их лицах исходили нежно-лиловым светом. Рольф с ужасом понял, что не видел ещё пары прекрасней. Непрошенные мысли и чувства вновь отозвались в сердце.
— Отойди, златовласый чужеземец, — сказал тролль.
Его голос вернул Рольфа из туманных далей смятения. Он ухмыльнулся.
— Молись своим богам, тролль! — и он шагнул навстречу детям гор…
…замер, как вкопанный. Троллина обернулась, и перед юношей предстала прелестнейшая из женщин. Высокая и стройная, с милым лицом и черными бархатными глазами, она была обнажена, и шёлк волос струился по её коже, покрытой бронзовым загаром, точно волны — по золотистым пескам южных берегов. На миг она замерла, отыскала своими глазами его восхищенный взгляд — и, когда их взоры встретились, пустилась в пляс. Её танец был подобен огню в храмах любви, брачным играм оленей и длинноногих аистов, кипящему смоляному напитку, который ведьмы пьют на своих празднествах в разгар свирепых штормов… Рольф также пил тот отвар, и голова его кружилась, а руки слабели. Вот лязгнул о каменный пол оброненный мэккир. Вот северянин опустился на колени. Протянул руки в мольбе. И вот он лежит рядом со своим мечом, без сознания и памяти, объятый грёзами. На губах его маслянится улыбка.
— Пролежит часа два, не меньше, — сказала троллина.
Супруг неодобрительно покосился на неё.
— Ты же знаешь, как я тебя ревную. Проще было бы его убить.
— Проще, — кивнула она. — Однако же, вспомни себя в его возрасте. Много ли чести убивать щенков?
— Убивают не ради чести. Ради удовольствия.
* * *
— Г… г… господа, — пробормотал Асклинг, — там…
Сидевшие у огня путники разом обернулись.
— Там… — пробормотал горе-часовой…
…а потом оружие сверкнуло в руках странников, мигом вскочивших на ноги. Ибо за спиной Асклинга стояли те самые тролли. Они пришли без оружия, а чужеземцы стояли напротив них, обнажив сталь, и смотрели им в глаза. Никто не смел нарушить молчание. Тишина звенела натянутой тетивой.
Первым набрался мужества Эльри.
— А где наши? — спросил он сурово, поигрывая топором.
— Волшебник из сидов — позади, белокурый северянин — недалеко, за поворотом, — ответила троллина. — Он спит, однако проснётся через пару часов.
— Ему следует обзавестись женой, — с усмешкой добавил тролль. — Ибо он слишком горяч, и ему нужна женщина, чтобы его остужать.
— А я ему говорил… — проворчал Асклинг.
— Не знаю, как ему, — молвил Дэор, мило улыбаясь, — но тебе твоя женщина не понадобится, коль скоро Рольф не проснётся.
Тролль скривился:
— Оставь угрозы трусам.
— Верно, угрозы для трусов. Я не угрожаю. Я объясняю. Надобно тебе знать, что я в своё время ходил в горы и леса Тролльмарка, охотиться на твоих собратьев. И ведомо мне, что после обряда рождения потомства у вас нет никакой колдовской силы. Да и неколдовской остается немного. Верно?
Тролли переглянулись.
— Воистину, многое тебе ведомо, — тихо сказал мужчина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
