— И в связи со смертью папы бедняжки Хелен? — спросила она, малость её привычной терпкости вернулось. — Я что рухну в обморок от жалости?
Дейзи пришла в замешательство.
— Вовсе нет. Мисс Свифт сказала, что она не сомневается в том, что ты можешь отстрелить хвостовые перья в отличие от остальных девушек. Она хочет, чтобы в следующем году ты руководила клубом стрельбы из лука.
— Ох, — произнесла Хелен, смутившись. Потом оправившись, съязвила: — Ну, давно пора. Я помогу тебе с практикой в обмен на всю работу, что ты проведёшь с нашей подготовкой к экзаменам… и… ммм… спасибо, Дейзи. Я не могу представить, чтобы мы без тебя делали.
Дейзи расплылась в улыбке, бросила свой журнал, а затем ей пришлось снова приводить в порядок цветные закладки.
Хелен была права. Мы бы не смогли сдать экзамены без помощи Дейзи — или без Беатрис, Долорес, да и Кам внесла свою лепту. Другие девушки тоже помогли — Альфреда Дрисколл научила нас заговору, который помогал в запоминании. Андалусия Бомон дала мне взаймы её счастливую стрелу для практических занятий, которые я решила всё же наверстать, невзирая на то, что получила отвод и, даже несмотря на то, что мои плечи до сих пор болели, когда я натягивала лук.
Сначала я подумала, что все они помогали из-за гибели отца Хелен, но вскоре я выяснила, что история о моей роли в ходе Ночи Теней разнеслась по школе и я стала — по крайней мере, по словам Хелен и Дейзи — легендой Блитвуда. Я не знала, как относиться к этому. Из некоторых легенд Блитвуда ничего хорошего не вышло.
Юдикус ван Друд тому пример.
Я хотела поговорить с Дейм Бекуит насчёт личности Мастера Теней, но она уехала в Европу с Луизой и Натаном и не вернётся вплоть до самого осеннего семестра. К тому времени, возможно, мне станет больше известно о том, что случилось с Юдикусом ван Друдом. Если он действительно погиб на Титанике, вполне вероятно не стоит ей говорить, что её старый друг и коллега был захвачен «сумерками». Или если мне действительно придётся ей об этом рассказать, то как минимум, это будет после того, как Луизе станет лучше.
В день, когда были вывешены результаты экзаменов, и мы узнали, что все успешно справились, мисс Шарп устроила праздничную чайную вечеринку в Главном Зале для всей школы, с помощью своих тётушек, которые оказались несколько утомлены бездельем с тех пор, как Натан с Луизой уехали в Европу. На столах были сэндвичи с огурцом, бутерброд, булочки со сливочным кремом и свежей малиной, бисквитные пирожные королевы Виктории, и пирожные, покрытые сахарной глазурью и украшенные сахаристыми фиалками. Это было достойно самых замысловатых пиршеств из книг мисс Мур о школьницах.
Но, ни одно из пиршеств миссис Мур не достигало апогея причудливым зрелищем, свидетелями которого мы стали после чая. Эуфорбия Фрост поднялась с места, чтобы сделать заявление. Я не видела её с тех пор, как вернулась, и сразу же заметила, как она изменилась. Во время своей болезни она потеряла в весе, и хотя её фигура всё ещё была пышной, она больше не выглядела тучной. Цвет вернулся к её лицу, и она перестала красить волосы в тот жуткий красно-лиловый цвет. Цвет волос стал нежным, серебристо-серым, и гораздо лучше подходил её тёмно-лиловым глазам.
— Я консультировалась со своим уважаемым наставником, знаменитым сэром Майлсом Малмсбери, со времени его возвращения с поприща, и он убедил меня, что практика хранения образцов lychnobia негуманна…
— Да что вы? — я услышала, как Дейзи пробормотала себе под нос.
— И идёт в разрез с обычаями погребения рода lychnobious. И поэтому сегодня мы с сэром Майлсом Малмсбери вернём сияющих спрайтов для их должного придания земле. Если вы хотите, вы можете присоединиться к нам…
Жилли наспех снарядил повозку с ленточками и цветами, которую он повёз к краю леса Блитвуда. Я заглянула внутрь и увидела, что тельца спрайтов были уложены на белую простыню, иголки были удалены из их грудок. Это было печальное зрелище, но когда мы достигли края лесного массива, лёгкий ветерок встряхнул их тела и они начали распадаться. Ветерок усилился до порывистого шквала, который поднял пыль спрайтов и разнёс её по воздуху. Мы все подняли головы вверх и увидели, как пожарище распространяется по небу. Несколько пылинок упало на наши обращенные к небу лица, и мы услышали их песню, когда они растворились в лесу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Помните нас, — пропели они, — помните нас».
Я оглянулась по сторонам на своих друзей и учителей и увидела заплаканные лица, испещрённые полосами пыли спрайтов. Изменит ли поминание сияющих спрайтов их отношение к фейри? Примут ли они когда-нибудь, что Дарклинги не были злом, если я не отыщу доказывающую это книгу? Я не знала — но понимала, что за этот год изменились мы все, и что Блитвуд никогда уже не будет прежним.
Когда последние пылинки спрайтов растворились в воздухе, толпа развернулась и направилась обратно в замок; все за исключением Жилли, который стоял и пристально всматривался в лес, его болотного цвета глаза были такого же оттенка как лежавшие под деревьями тени. Я заметила, что у него за ухо было заправлено перо спрайта.
— Вы оттуда родом, не так ли? — спросила я.
Он очень долго мне не отвечал, и я начала опасаться, что обидела его, но когда он, наконец, заговорил, его голос был тихим:
— Да, девочка, я оттуда родом, но твой истинный дом с теми, кого любишь, а я привязался к созданиям по обе стороны леса.
— Они знают? — спросила я, испугавшись за него.
— Дейм знает.
— Но как она может учить, что все создания Волшебной страны зло, если знает, что вы не такой?
Жилли улыбнулся.
— Люди могут одновременно иметь два противоречивых мнения в своём разуме, девочка. Не забывай об этом. И не скитайся по лесу слишком долго… — он подмигнул мне. — Я лишь ненадолго смогу прикрыть тебя.
Затем он повернулся и пошёл прочь, насвистывая тот же мотив, что пели сияющие спрайты: «Помни меня, помни меня».
Когда он был на полпути через лужайку, я шмыгнула в лес.
Деревья на окраине леса были обуглены огнём, но как только я миновала их, я попала в окружение глубокого зелёного моря с проблесками солнечного света, мелькавшего сквозь глубины подобно тропической рыбе. Уйдя глубже в лес, я заметила, что вспышки солнечного света обладали крыльями, и птицы, которые затихли в минуту, как я вошла в лес, теперь перекликались друг с другом. Неужели они предупреждали своих сородичей, что в лес вошёл охотник — или они посылали весть ему?
С тех пор как мисс Кори рассказала мне, что Рэйвен пролетел сквозь пламя ради моего спасения — и вылетел сквозь него обратно — я едва осмеливалась питать надежду, что он выжил. И пока я говорила себе, что по сей день из-за патрулей вынуждена была находиться вне леса, правда была такова, что я боялась узнать, что он не выжил.
Я нашла дерево, на котором находилось укрытие Рэйвена. Подняла взгляд, но крона из зелёных листьев была слишком густой, и я не смогла ничего разглядеть. Я стояла неподвижно и прислушивалась к пению птиц. Оно было мелодичным и печальным и напомнило мне погребальную песню. «Куда уходили Дарклинги после смерти, если они не могли вернуться в Волшебную страну?» — стала я гадать.
«Определённо не в сумрачные…»
Я почувствовала жжение слёз на лице и подняла руку, чтобы вытереть их, но ещё до того как моя рука достигла лица нечто другое смахнуло их — ласковое касание крыльев, которые накрыли мою спину. Я развернулась, так быстро, что лес крутанулся со мной в водовороте зелени, и обнаружила его, стоявшим там; его тёмные глаза были единственными неизменными путеводными звёздами в быстро вращающемся мире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я бросилась в его руки, отчаянно желая знать, что он был настоящим. Когда он обнял меня руками и крыльями, я прижалась к его груди. Я могла ощутить тепло его кожи через тонкий хлопок его рубашки. Да! Он был настоящим, он был живым! Но затем я осознала, что его кожа была не просто тёплой, она была в огне.
Я отступила и осторожно прикоснулась к вороту его рубашки. Его кожа под рубашкой была красной и покрытой рубцами. Подняв взгляд, я увидела, что он вздрогнул от боли из-за моего прикосновения.
