Тогда я вспомнила…
«Продолжать спать, — подумала я огорченно. — И ничего не знать, ни о чем не думать, продолжать спать…»
— Королевы Испании и Голландии спрашивали, когда Ваше высочество соизволят их принять, — сообщила м-м Ля-Флотт.
— Где мой муж?
— Его королевское высочество закрылся в своем кабинете и работает с господами из Швеции.
— С кем Оскар в саду?
— Наследный принц играет в мяч с графом Браге.
— Граф Браге?..
— Молодой шведский граф, — сказала м-м Ля-Флотт трогательным голоском с очаровательной улыбкой.
— Оскар разбил стекло в столовой, — добавила лектриса.
— Разбитое стекло приносит счастье, — заметила м-м Ля-Флотт.
— Я ужасно хочу есть, — сказала я.
Лектриса сделала придворный реверанс и исчезла.
— Какой ответ должна я передать Их величествам королевам Испании и Голландии? — спросила м-м Ля-Флотт настойчиво.
— Я голодна, у меня болит голова и я не хочу видеть никого, кроме сестры. Скажите королеве Голландии, что… А, вы сами сообразите, что ей сказать. А теперь я хочу остаться одна.
М-м Ля-Флотт опять склонилась в реверансе. Эта мания реверансов сведет меня с ума. Я запрещу это!
После завтрака или обеда, не знаю, как и назвать, я встала. Иветт вошла с реверансом, и я сказала: «Уйдите!» Потом я надела свое самое простое платье и села к туалету.
Дезидерия, наследная принцесса Швеции, в прошлом дочь торговца шелками в Марселе, жена бывшего французского генерала. Все, что мне дорого и привычно, кажется уже «бывшим».
Через два месяца мне минет тридцать лет. Видно ли это по моему лицу? Мое лицо кругло и гладко. Даже очень кругло! Я не буду больше есть взбитые сливки! Очень мелкие складочки вокруг глаз… Я думаю, это признак того, что я люблю посмеяться. Я растянула рот и изобразила улыбку. Складочки углубились. «Дезидерия, — повторила я, смеясь. — Дезидерия!» Какое ужасное имя. Я не знаю мою свекровь, но говорят, что свекрови — это неразрешимые проблемы. Я даже не знаю ни как ее зовут, ни почему шведы избрали именно Жана-Батиста наследным принцем.
Я открыла шторы и выглянула в сад.
— Вы целитесь как раз в мамины розы, господин граф! — кричал Оскар.
— Ваше королевское высочество должны поймать мяч! — кричал молодой Браге. — Внимание! Бросаю!
Браге быстро кинул мяч. Оскар подпрыгнул и поймал. Да, поймал.
— Как вы думаете, смогу ли я выиграть сражение, как мой папа? — кричал Оскар, прыгая по лужайке.
— Кидайте мяч сильнее, — командовал Браге. Мяч, кинутый Оскаром, ударил Браге в грудь. Он тоже поймал.
— Ваше высочество кидает сильно, — констатировал он одобрительно, возвращая мяч.
Мяч упал посреди моих желтых роз, крупных осенних роз, усталых и уже отцветавших. Я знаю каждую из них и люблю их.
— Мама очень рассердится, — Оскар, со страхом взглянув на мои окна.
Вдруг он заметил меня.
— Мама, ты наконец проснулась?
Молодой граф Браге поклонился.
— Я хочу поговорить с вами, граф Браге. Вы свободны?
— Мы разбили окно в столовой, Ваше высочество, — заявил он мне.
— Надеюсь, что шведское государство возьмет на себя возмещение убытков, — сказала я, смеясь.
Граф Браге щелкнул каблуками.
— Я почтительнейше докладываю, что шведское государство почти совсем несостоятельно.
— Вы думаете, я в этом сомневаюсь? — сказала я невольно. — Подождите, я спущусь в сад.
В саду я уселась на маленькую скамейку между молодым графом и Оскаром, под фруктовыми деревьями, рядом с подстриженными шпалерами кустов. Вялое осеннее солнце ласкало меня. Оскар спросил:
— Не можешь ли ты поговорить с графом позднее? Мы как раз разыгрываем очень хорошую партию?
Я покачала головой.
— Нет. Я хочу, чтобы и ты послушал.
Из дома до нас доносились мужские голоса. Голос Жана-Батиста был громче всех. Он что-то решительно говорил.
— Фельдмаршал фон Эссен и члены его посольства отправляются сегодня в Швецию, чтобы передать ответ Его королевского высочества, — сказал граф Браге. — Мернер останется. Его королевское высочество сделал его своим личным адъютантом. Конечно, мы уже отправили в Стокгольм курьера.
Я одобрительно кивнула. Я мучительно искала пути, с которых могла бы начать свои вопросы. Не найдя ничего подходящего, я «выстрелила в упор».
— Скажите мне откровенно, прошу вас, дорогой граф, как могло случиться, что Швеция предложила корону моему мужу?
— Его величество, король Карл XIII, не имеет детей, а в нашей стране уже давно знают и ценят административные способности и дарования Его высочества.
Я перебила:
— Мне рассказывали, что вы изгнали одного короля, потому что считали его сумасшедшим. Он действительно был сумасшедшим?
Граф Браге перевел взгляд на сухой листок персика, запутавшийся в подстриженных кустах роз:
— Мы так думали.
— Почему?
— Его отец — король Густав III был очень… да, очень странный. Он хотел возвратить Швеции ее былую славу и напал на Россию. Знать и все офицеры были против. И чтобы показать знати, что король может единолично решать, быть миру или войне, он обратился к… да, он обратился к низшим классам, и…
— К кому он обратился?
— К низшему сословию, ремесленникам, крестьянам, одним словом, к людям не дворянского звания.
— Он обратился к людям не дворянского звания, и что случилось?
— Так вот: третье и четвертое сословие в Сейме — духовенство, горожане, рабочие — согласились с ним, возложили большие надежды на него, и король начал кампанию против России. Однако Швеция имела огромные долги и не могла оплачивать военные расходы. Тогда аристократия решила вмешаться и…
Граф Браге оживился.
— И потом произошло событие… На костюмированном балу короля окружили черные маски, и кто-то выстрелил в него. Смертельно раненый, он был поддержан фельдмаршалом фон Эссеном, — Браге на мгновение прислушался к доносящимся до нас из дома голосам. — Да, верный Эссен поддерживал его. После его смерти его брат, наш нынешний король, принял регентство. Когда молодой король Густав IV достиг возраста, он был коронован. И оказалось, увы, что он сумасшедший…
— Это тот король, который вообразил, что он оружие Божие для уничтожения императора Франции?
Граф Браге утвердительно кивнул, слегка покусывая мертвый листок персика.
— Почему он не отомстил за своего отца? — спросил Оскар.
— Какой бы сумасшедший он ни был, он знал, что он не может мстить своей знати, — прошептал граф Браге задумчиво.
— Рассказывайте дальше эту историю, от которой по коже бегут мурашки, — попросила я.
Он посмотрел на меня так, как будто я сказала что-то очень хорошее. «История, от которой по коже бегут мурашки»… Но я не смеялась, и он продолжал:
