Гаасса во главе двадцати кораблей вошел в гавань и направился к юго-западной оконечности пьииющей дуги. Вскоре «кошки» на длинных цепях впились в горящие галеры. Гребцы на варанских кораблях дали задний ход.
Это было непросто. Прогоревшие борта отнюдь не всегда держали «кошки», проламываясь и препятствуя буксировке. Снопы искр летели прямо в лицо варан-ским воинам, грозя поджечь легкие галеры. Вслед за внешним рядом, из которого удалось вытащить лишь четыре галеры, открылись догорающие посудины
Лорчей, и это значило, что им предстоит еще немало потрудиться.
Но Гаасса видел, что варанские воины падают один за другим. Даже появление Сиятельного князя, чья изумрудная серьга поблескивала где-то на линии соприкосновения с Лорчами, едва ли могло спасти воинов Маты. Последнего, кстати, нигде не было видно.
Медлить было нельзя. И Гаасса принял решение.
Три его головных галеры вошли в открывшийся проход и ткнулись носами в дымящиеся корабли Лорчей. Остальные получили приказ забыть обо всех предосторожностях и пристать к головным галерам.
Решение Гаассы означало гибель еще двадцати кораблей варанского флота – огонь с горящих неподалеку галер, растаскивать которые не было времени, неминуемо должен был наброситься на новую просмоленную пищу. Но зато тысяча двести свежих ва-ранских бойцов теперь могли обрушиться на правый -фланг неприятелей.
На каждой варанской галере были припасены по две сорокалоктевых лестницы, предназначенные для штурма дагаатской цитадели. Гаасса приказал швырнуть их на прогоревшие палубы кораблей Лорчей. Только так воины могли надеяться преодолеть их – обугленные, зияющие темными провалами, дымящиеся.
Гаасса оке Тамай первым обнажил меч и ступил на покачнувшуюся под его весом лестницу. Лестницу, которая теперь стала мостом между его серым прошлым и блистательным будущим, в котором Гаасса оке Тамай не сомневался.
20
Лорчи с трудом сдерживали натиск варанцёв. Рядом с Герфегестом воткнулся в песок обломок чьей-то секиры. Где-то на правом фланге разрастался варанский боевой клич. В Герфегесте шевельнулось легкое недоумение. Чему это они так радуются? Смерти своего сучьего Шета?
Колдовская змея, свитая из песка заклинаниями Шета, оставила на их плечах глубокие кровавые борозды. Все члены Хозяев Гамелинов были скованы страшной тяжестью. Герфегест с огромным трудом шевельнул языком и выдавил:
– Шет, кажется…
– Нет, – еле слышно ответила Хармана.
Шет оке Лагин лежал, придавленный к земле тяжестью бездыханного тела Киммерин. Из раны на месте отсеченного указательного пальца на его левой руке медленно вытекала кровь; Обычная красная кровь.
Оба клинка Стагевда, оброненные своими новыми хозяевами, лежали рядом с ними. Достаточно было их поднять и вонзить в грудь неподвижного князя, чтобы положить конец всему. Всему.
Герфегест подался вперед и встал на четвереньки. В голове перекатился свинцовый шар боли. Герфегест протянул руку и взялся за рукоять своего меча. Свел деревянные пальцы. Каждому суставу пришлось приказывать в отдельности. Какие все-таки чудовища эти звезднорожденные!
Герфегест занес меч и ударил. Рука совершенно отказывалась слушаться его – вместо того, чтобы распороть пах Сиятельного князя, меч лишь слегка чиркнул по внутренней поверхности его бедра.
Хармане было еще труднее. Она только сейчас завладела своим мечом, и ее бессмысленный взгляд блуждал по его потускневшей от крови поверхности. .Словно бы Хармана не могла взять в толк, зачем ее рука нащупала эту тяжелую и холодную вещь.
В этот момент двое ближайших к ним Лорчей почти одновременно пали замертво, открывая дорогу варанским секирам. Шум, приближающийся к ним с правого фланга, стал нестерпимо громким.
Герфегесту сейчас было совершенно безразлично все, кроме собственной жизни. Удар прорвавшегося внутрь круга варанца грозил раскроить ему череп, и Герфегесту пришлось подставить под него назначенный для Шета клинок. Кисть Хозяина Гамелинов была все еще недостаточно крепка, и его собственный меч обратился против него. Из левого плеча брызнула кровь.
В следующее мгновение варанец отскочил, спасаясь от прогудевшего над головой Герфегеста топора, и Хозяин Гамелинов почувствовал, как чья-то сильная рука, схватив за ворот, одним рывком поднимает его на ноги.
– Все, Гамелин! – проорал у него над ухом Пер-рин. – Варанцы получили помощь и прорвали наш правый фланг! Надо уходить!
– Один удар! – прохрипел Герфегест, неловко тыча клинком в сторону лежащего Шета, над которым уже возвышались двое варанских воинов.
– Нет! Погибнем все! – с этими словами Перрин перешвырнул себе за спину вялого Герфегеста, и его топор на длинной рукояти раздробил пальцы наседающего варанца.
– Сссыть Хуммерова! – прошипела в бессильной ярости Хармана, которой помог подняться на ноги личный телохранитель Перрина.
– Уходите к скальным проходам! Немедленно!!! – это было последнее, что услышал Герфегест от Перрина.
Глава Дома Лорчей погиб несколько минут спустя. Варанская секира раскрыла его грудную клетку «орлом», и огромное бычье сердце Лорча содрогнулось в последний раз.
Перрин не боялся умирать – волна последнего тепла прокатилась через все его члены и Мед Поэзии, радужным туманом обволакивая рассудок, усыпал ледяными лепестками последнюю дорогу главы Дома Лорчей. Дорогу к Намарну…
21
Сиятельный князь Варана, Шет оке Лагин, звезд-норожденный, Единый в Двух Душах, сидел на липком песке, плотно обхватив руками подобранные к груди колени. Неохотно капала кровь из обрубка указательного пальца. Болела мочка разорванного уха.
Битва ушла далеко. Самые отважные и отчаянные Лорчи из последних сил сдерживали натиск варанцев. Они должны были погибнуть все. Потому что когда Хозяева Гамелинов и большая часть их соотечественников втянется в центральный проход, скалы вновь сойдутся в неприступный утес. Иначе нельзя. Иначе варанцы ворвутся на плечах у отступающих внутрь да-гаатской цитадели.
Окружающий мир был сейчас недоступен для звезднорожденного. Истинная борьба происходила внутри тела Шета оке Лагина.
– Убирайся прочь! – вопила душа Шета, впервые пробудившаяся за семь с лишним лет совершенного безмолвия.
– Нет, никогда! Не ранее, чем над миром восстанет тень моего повелителя! – хохотала и глумилась зловещая воля Октанга Урайна.
– Прочь! – падающей звездой вспыхнула душа Шета.
– Ни-ког-да, – чеканил слог за слогом Октанг Урайн, закутывая звезду в тысячу полотнищ тьмы.
Но звезда разгоралась ярче. Урайн, немало растерявший за сегодняшний день и, главное, лишенный Хуммеровой серьги, средоточия своего-колдовского могущества, цеплялся за тело Шета оке Лагина изо всех сил. Но это были последние силы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
