— Давай уйдем отсюда, — предложил Майкл. — Мне нечем дышать.
— Разве ты не хочешь выпить?
— Нет. Что скажет бюро военной информации?
— Единственно, чего я не выношу у рядовых, — сказала Луиза, — это когда они напускают на себя вид уязвленного морального превосходства.
— Пойдем отсюда. — Майкл увидел, что к ним приближается седой английский полковник, и хотел было повести Луизу к двери, но было уже слишком поздно.
— Луиза, — обратился к ней полковник, — мы идем обедать в клуб, и, если вы не заняты…
— Извините, — ответила Луиза, слегка опираясь на руку Майкла. — Но я занята. Познакомьтесь: полковник Тренор, рядовой первого класса Уайтэкр.
— Здравствуйте, сэр, — поздоровался Майкл, пожимая руку полковнику и почти машинально принимая стойку «смирно».
Полковник, как заметил Майкл, был красивым, стройным мужчиной с холодными тусклыми глазами и с красными петлицами генерального штаба на отворотах мундира. Он, однако, не снизошел до ответной улыбки Майклу.
— Это правда, — проговорил он грубо, — что вы заняты, Луиза?
Вплотную придвинувшись к ней, он пристально смотрел ей в лицо, покачиваясь на каблуках. Его лицо как-то странно побледнело. Тут Майкл вспомнил имя полковника. Он как-то давно слышал, что между ним и Луизой что-то было, и капитан Минеи однажды, после того как увидел Майкла с Луизой в баре, предупредил его, чтобы он был поосторожнее. Полковник теперь служил не в войсках, а в одном из отделов планирования штаба верховного командования союзных войск и, по словам Минеи, был там влиятельной фигурой.
— Я ведь уже сказала вам, Чарльз, — решительно повторила Луиза, — что я занята.
— Понимаю, — проворчал полковник сдавленным и нетвердым голосом. Он круто повернулся и направился к стойке.
— Итак, все ясно, — тихо произнес Майкл, — рядовой Уайтэкр следует на десантной барже номер один.
— Не говори глупости, — резко сказала Луиза.
— Это шутка.
— Глупая шутка.
— Согласен. Глупая шутка. Давай мне мое «Пурпурное сердце»[66] сейчас. — Он улыбнулся ей, чтобы показать, что не принимает все это всерьез. — А теперь, — продолжал он, — после того как ты испортила мне карьеру в армии Соединенных Штатов, может, мы все-таки пойдем?
— А разве ты не хочешь познакомиться с кем-либо из генералов?
— Как-нибудь в другой раз, — уклонился Майкл. — Ну, скажем, в шестидесятом году. А пока пойди возьми свое пальто.
— Хорошо, — сказала Луиза. — Только не уходи. Я не перенесу этого.
Майкл вопросительно посмотрел на нее. Она стояла совсем близко, забыв о всех других мужчинах, находившихся в баре. Слегка склонив голову набок, она очень серьезно смотрела на Майкла. «Она говорит это вполне серьезно, — подумал Майкл, — она действительно так думает». Он почувствовал прилив нежности, но в то же время ее слова встревожили его и заставили насторожиться. «Чего она хочет?» — мелькнуло у него в голове, когда он смотрел на ее яркие, искусно уложенные волосы и чувствовал на себе серьезный, откровенный взгляд ее глаз.
«Что ей нужно? Чего бы она ни хотела, — упрямо подумал он, — я, во всяком, случае, этого не хочу».
— Почему ты не женишься на мне? — спросила она.
Майкл заморгал глазами и посмотрел вокруг: его ослепил яркий блеск множества офицерских звезд и галунов. «Ну разве здесь место для подобных вопросов!» — подумал он.
— Почему ты не женишься на мне? — тихо повторила она.
Майкл уклонился от ответа.
— Прошу тебя, — сказал он, — сходи за своим пальто. — Он внезапно почувствовал острую неприязнь к ней, ему вдруг стало жаль ее мужа, школьного учителя, облаченного в форму морской пехоты, затерявшегося где-то в далеких джунглях. «Должно быть, — подумал Майкл, — это добрый, простой, печальный человек, который погибнет в этой войне просто потому, что ему не везет».
— Не думай, — сказала Луиза, — что я пьяна. С той минуты, как ты вошел сюда, я знала, что задам тебе этот вопрос. Я наблюдала за тобой целых пять минут, прежде чем ты меня заметил. Я поняла, что это именно то, чего я хочу.
— Я подам рапорт по команде, — усмехнулся Майкл, — чтобы получить разрешение от моего командира…
— Не шути с этим, черт тебя побери, — сказала Луиза. Она резко повернулась и пошла за пальто.
Он смотрел ей вслед, когда она пересекала комнату. На пути в гардеробную ее перехватил полковник Тренор, и Майкл видел, как тот торопливым шепотом спорил о чем-то с Луизой, держа ее за руку. Она вырвала руку и пошла в гардеробную. Она шла легкой походкой, с гордой женственной грацией, ступая своими красивыми маленькими ножками. Майклу было не по себе. Ему очень хотелось набраться смелости, подойти к стойке и чего-нибудь выпить. Как все было легко и просто. Милые, дружеские отношения без забот и без ответственности — как раз то, что нужно для такого времени, когда в ожидании начала настоящей войны приходится как дураку сидеть в нелепой конторе Минеи, сгорая от стыда. Все было просто, приятно, и Луиза сама искусно воздвигла тонкую ширму из чего-то меньшего и в то же время лучшего, чем любовь, чтобы защитить его от бесконечной мерзости армейской жизни. А теперь всему этому, по-видимому, пришел конец. «Женщины, — с возмущением подумал Майкл, — никак не могут постичь искусство легко менять предмет своего увлечения. В глубине души все они тяготеют к оседлости, инстинктивно, с тупой настойчивостью они создают семейные очаги во времена наводнений и войн, накануне вражеского вторжения и даже в моменты крушения государств. Нет, я на это не пойду. Хотя бы ради самозащиты я постараюсь пережить эти времена один. Да наплевать мне на все, — подумал Майкл, — есть тут генералы, нет ли их — все равно». Он решительно и быстро пересек комнату и направился к стойке.
— Виски с содовой, пожалуйста, — бросил он буфетчику. С наслаждением он сделал первый большой глоток.
Рядом с Майклом какой-то английский полковник транспортной службы разговаривал с английским подполковником авиации. Они не обращали на него никакого внимания. Полковник был слегка пьян.
— Герберт, старина, — говорил полковник своему собеседнику, — я был в Африке и могу сказать тебе совершенно авторитетно. Американцы сильны лишь в одном деле. Нет, скажу больше, они просто великолепны. Я не стану это отрицать. Они великолепны по части снабжения. Грузовики, склады горючего, служба движения — все это великолепно. Но давай говорить откровенно, Герберт, — воевать они не могут. Если бы Монтгомери трезво смотрел на вещи, он бы просто сказал им: «Ребята, мы передадим вам все свои грузовики, а вы передайте нам все свои танки и орудия. Вы, ребята, будете перевозить грузы, потому что в этом деле вы вне всякой конкуренции, а мы уж как-нибудь с божьей помощью будем воевать, и тогда все мы будем дома к рождеству».
Подполковник авиации торжественно поклонился в знак согласия, затем оба офицера армии его величества заказали еще по одной порции виски.
«Бюро военной информации, — подумал с горечью Майкл, глядя на розовый затылок полковника, просвечивающий через редкие седые волосы, — несомненно, бросает деньги налогоплательщиков на ветер, расходуя их на таких вот союзников».
Тут он увидел Луизу, входившую в комнату, в сером пальто свободного покроя. Он поставил свой стакан и поспешил ей навстречу. Ее лицо уже не было таким серьезным; на нем играла обычная слегка вопросительная улыбка, как будто она и наполовину не верила тому, что говорят ей окружающие. «Наверно, войдя в гардеробную, — подумал Майкл, беря ее под руку, — она взглянула на себя в зеркало и сказала себе, что на сегодня хватит, больше она ничем не выдаст себя, и после этого ее лицо автоматически приняло свое прежнее выражение, сделав это также легко и плавно, как она сейчас натягивает перчатки».
— О боже, — засмеялся Майкл, ведя ее к выходу, — какая же мне угрожает опасность!
Луиза взглянула на него и, наполовину угадав, что он имел в виду, задумчиво улыбнулась.
— Да, не думай, что ты в безопасности, — сказала она.
— О господи, конечно, нет, — в тон ей ответил Майкл.
Они оба рассмеялись и вышли на улицу через холл «Дорчестера» мимо пожилых дам, пьющих чай со своими племянниками, мимо молодых капитанов-летчиков с их хорошенькими подругами, мимо ужасного английского джаза, который так много терял от того, что в Англии не было негров, чтобы вдохнуть в него жизнь и сказать саксофонистам и барабанщикам: «Эй, мистер, давай начинай! Послушай, мистер, это делается вот так! Обращайся с инструментом свободней, что ты вцепился в эту чертову трубу…» Майкл и Луиза шли, весело улыбаясь, взявшись за руки, снова вернувшись, быть может лишь на одно мгновение, к своей непрочной счастливой любви. За парком в свежем прохладном вечернем воздухе догорали после налета немецких самолетов пожары, отбрасывая в небо какой-то праздничный отблеск.
