случай, слышишь?
Я медленно кивнул. Конечно, это было неправдой. Я помнил, что я сделал. Я знал, что я натворил. Но я не мог не верить ему. Я стремился душой к каждому сказанному слову, даже зная, что это ложь.
Я покосился на некролог, не желая знать, что там написано. Что там могло быть написано, кроме привычных пустых фраз, составленных редакцией по стандартным шаблонам?
— И это всё? — севшим голосом протянул я.
— О чем ты?
— Всю свою жизнь они стремились быть лучшими. Они были уважаемыми, почитаемыми в обществе. Выглядели… презентабельно, — даже сейчас это слово отдало налетом отвращения и зубной резью. — Они потратили всю жизнь на свою работу. И после их смерти всё, что осталось, всё, что дало им общество, это… жалкий некролог в уголке газеты.
Ричи не ответил. Мне тоже было нечего сказать. Наверное, мне должно было бы быть обидно за родителей, может быть я должен был чувствовать печаль.
Но этот некролог выглядел настолько жалким, и вся жизнь родителей внезапно показалась такой же. Пустой, никому не нужной. Как будто бы ее и вправду не существовало.
— Ну и… кому они были нужны?
Вопрос повис в пустоте. Ричи тоже посмотрел на монитор. Мы еще пару минут смотрели на безликую фотографию моей семьи, а потом я поднялся и молча пошел к выходу.
Друг проводил меня взглядом и вышел следом.
— Что будем делать? — спросил он, когда мы стояли за углом здания библиотеки.
— Надо снять комнату. Или номер в отеле, — выдохнув струйку дыма, ответил я, задумчиво глядя на сигарету в своих пальцах.
Видимо, бросить курить мне с такой жизнью не суждено.
Вздохнув, я достал телефон и набрал знакомый номер.
— Привет, Том. Мне снова нужна твоя помощь. Надеюсь, в последний раз.
***
— В каком смысле три тела? — шокированно спросил я, на что Ричи только дернул плечом.
Мы уже два дня торчали в ненавистном мной городе, дожидаясь Тома. Я всё чаще слонялся по улицам, пытаясь свыкнуться с мыслью, что убил собственную семью. Мысли никак не хотели приходить хоть в какое-то подобие порядка. Может быть я подсознательно знал это с самого начала и именно поэтому так настойчиво гнал от себя воспоминания о родителях, прячась за убеждением, что мне на них плевать. Хотя в этом тоже была доля правды.
Удивительно, но больше в моей душе не было паники, тревоги и страха. Меня окутывал кокон полной апатии, и я знал, что это затишье временное. Но все равно был благодарен за возможность немного спокойно подумать. Словно мне посчастливилось побыть психопатом на короткий, неопределенный срок.
Я ловил на себе тревожные взгляды Ричи, когда уходил из снятого нами номера, но он молчал. Я молчал тоже. Мне нужно было побыть одному, и казалось, мы оба это понимаем.
Сегодня приехал Том. Я забрал у него документы, избегая вопросов, которых не последовало, сухо попрощался и ушел. Он не окликнул меня и не пошел следом.
Но когда я вернулся в номер, Ричард показал мне ролик на ютубе, с вырезкой из новостей. Всё-таки о родителях говорили в одном из эфиров, но какой в этом был толк.
Однако ровный голос диктора, сообщающий, что в доме было обнаружено три тела, поверг меня в шок.
— Это невозможно, — я качнул головой, уставившись в пол застывшим взглядом. — Они же не могли кого-то оставить ночевать? Или у них деловая встреча была?
— Или кто-то забежал в горящий дом, чтобы помочь, и не выбрался, — логично предположил Ричи.
Я перевел на него взгляд. Его слова звучали правдоподобнее, чем мои собственные, но легче от этого не становилось. Получается, кроме своих родителей я убил еще и невинного человека.
Тряхнув головой, я накинул только снятую куртку.
— Куда ты? — окликнул меня Ричи на пороге.
— В участок. Я должен знать, кто еще погиб из-за меня, — бросил я уже с лестницы.
Ричард ничего не ответил, просто молча закрыл за мной дверь.
***
— Мне нужно дело о пожаре в доме Брайнов, — сходу выдал я, влетев в участок.
Копы посмотрели на меня, как на умалишенного, переглянулись.
— Ты кто такой? — спросил один из офицеров.
Я нахмурился и шлепнул о стол раскрытым паспортом. Моим настоящим паспортом. Мужчина пробежался по нему глазами, его брови взлетели вверх. Он передал документ другому офицеру, на лице которого отразилась почти зеркальная реакция. Они оба уставились на меня, и я вздохнул.
Почему просто нельзя дать мне ответы? Хотя я прекрасно знал, что так просто мне никто ничего не расскажет. В любом случае, у меня была готова легенда.
— Я работал в фирме Митчелла Моргана. Два года назад уехал в Нью-Йорк получить лицензию того штата и поработать там. Мистер Морган считал, что это принципиально важно, — удивительно, мой голос даже не дрогнул на его имени.
— Можно взглянуть на Вашу лицензию? Желательно, обоих штатов, — ожил наконец один из офицеров.
Я пожал плечами и небрежно бросил ему лицензии, достав их из внутреннего кармана куртки. Одна моя, другая поддельная. Я не боялся, что они меня вдруг поймают на фальсификации, мне было до чертиков интересно узнать, что черт возьми произошло в моем доме два года назад.
— Лицензия штата Иллинойс не подтверждена, — задумчиво протянул мужчина, и я фыркнул.
— Ну естественно, меня же два года не было в Чикаго, — процедил я, едва не назвав его тупицей.
Я бы мог попросить Тома сделать мне новую лицензию моего штата, но это было еще рискованней. В конце концов, я скорее всего давно был исключен из реестра адвокатов.
Я нетерпеливо постучал пальцами по столу, и мужчина наконец оторвался от созерцания бумаг. Вместо этого он повернулся к своему коллеге, тихо спросив: «Как это возможно?». Но не так тихо, чтобы я не услышал.
— Я вернулся домой и сразу отправился в фирму, но она закрыта. А когда я пришел к своему дому, то оказалось, что он сгорел. Что тут вообще произошло?
Я позволил просочиться в голос нотке истерии. Я ведь должен быть в замешательстве и на грани паники, если верить моей легенде. Просто я в шоке и вообще довольно сдержанный человек.
Я едва не рассмеялся.
— Итан, принеси то дело, — прочистив горло, сказал офицер кивнувшему парню и снова повернулся ко мне. — Вам это не понравится.
И я всё-таки рассмеялся.
***
Я уже минут 10 сидел за столом, сверля взглядом лежащее передо мной дело, и не мог заставить себя его открыть. Руки мелко тряслись, но я не обращал внимания. Это становилось слишком реальным. Как
