К ним подкатил Ко-Этл, смешной в объемной, мехом внутрь, охотничьей куртке с капюшоном, широких штанах и сапогах из шкуры оленя — мехом, напротив, наружу. Он казался грузным и неповоротливым, его было бы не узнать, если бы не холеная бородка с усиками и не сияющие голубые глаза. С утра Ормона решила сменить гнев на милость и «простить» его за вчерашнюю выходку, как сделала бы любая женщина, не устояв под напором таких «высоких чувств». Поэтому Ко-Этл, уже отчаявшийся обрести взаимность и искупить свою вину перед идеальной ори, был теперь несказанно счастлив. Несмотря на достаточно зрелый возраст — лидеру тепманорийцев было едва ли меньше тридцати — сознание его застряло где-то в подростково-юношеских дебрях, и теперь стало понятно, почему он так прятал свое истинное лицо под суровой маской серьезного деятеля. Впрочем (Ормона хмыкнула про себя), взрослых, по-настоящему взрослых мужчин она еще не встречала, и даже в полутысячелетнем Паскоме нет-нет да прорывался пятнадцатилетний сорванец. Но кулаптр и не пытался этого скрывать. Кажется, он даже получал удовольствие от таких прорывов.
— Идите ко мне! — приглушая мотор, крикнул Ко-Этл гостье, хлопая по сидению позади себя. — Скоро начнется! Там, кажется, у них уже что-то нашлось!
Казалось, если бы не все эти люди вокруг, он носил бы ее на руках.
— Паучок, паучок, ближе, ближе, дурачок! — смеясь, тихонько пробормотала Ормона и перебралась к нему.
— А? — не расслышал он и чуть отодвинул капюшон от уха.
— У нашего тримагестра и его ассистента в лаборатории живут пауки. Такие забавные тварюшки…
Он ухватил ее руки и положил себе на пояс, не то для того, чтобы убедиться в ее безопасности, не то чтобы лишний раз к ней прикоснуться, пусть хоть через несколько немыслимо толстых слоев материи и меха.
— У нас они тоже водятся, — отталкиваясь от земли ногами и прибавляя скорость, крикнул через плечо северянин. — Летом их в лесах полно.
Он наслаждался минутами внезапно выдавшейся свободы и присутствием рядом женщины, к которой, как ему казалось, у него вечные и возвышенные чувства.
— А вы знаете их природу, Ко-Этл?
— Нет. А какая у них природа?
— Их самцы погибают после встречи с самкой.
— Вот как? А что с ними происходит?
Северяне совсем отвернулись от природы… Ормона вздохнула:
— Ими закусывают на десерт самки. Такие нравы.
— Я не люблю пауков, — беззаботно откликнулся Ко-Этл, скользя по снежным наносам, похожим на застывшие волны посреди белой пустыни. — Я люблю мамонтов! Вот они — удивительные творения Природы. И я люблю вас, Ормона! Я! Люблю! Ва-а-ас!
— Да не кричите вы так!
— Нас никто не услышит. Но я хотел бы, чтобы об этом знал весь мир!
— Вы с ума сошли. Что на вас нашло?..
— Не хочу ни о чем таком думать, и вы перестаньте! Я никогда не думал, что в этом мире столько солнца и такое бездонное небо! Я не знал, что зимой бывает лето!
— Всё, потерян для общества… Ко-Этл, прежде чем вы окончательно свихнетесь и попадете в лечебницу, дайте мне твердый ответ, ждать ли вас и Эт-Алмизара с ответным визитом в Кула-Ори?
— Конечно, другого не может и быть! Я не смогу долго вас не видеть, — честно признался бедняга-тепманориец.
Ормона удовлетворенно улыбнулась и прикрыла рот шарфом, чтобы лишний раз не вдыхать бьющий в лицо ледяной ветер.
И тут на горизонте зашевелились непонятные темные предметы.
— Вон они! — крикнул, полуобернувшись к своей пассажирке, Ко-Этл и указал рукою в толстенной перчатке на многочисленное стадо мамонтов. — Эх, не нашел Эт-Алмизар одиночку, а жаль. Самцы у них похожи на горы!
Ормона приложила к глазам подзорную трубу и увидела этих невероятных зверей почти рядом.
Мохнатые слоны неторопливо, враскачку, шли откуда-то с северо-запада. Впереди и по бокам двигались самые крупные взрослые самки с белыми, лихо загнутыми дугами бивней, а вела их матриарх, и ее бивни были в треть ее роста. Внутри кольца виднелись слоники поменьше, молодняк. Время от времени слаженная команда останавливалась и начинала шарить хоботами по снегу.
— Что они там ищут? — не отвлекаясь от созерцания, спросила Ормона.
— Какую-нибудь растительность в прогалинах. Они всегда голодны, вы себе не представляете, сколько им надо есть, чтобы поддерживать этакую тушу!
Женщина с насмешкой покосилась на спутника и поддразнила:
— Надеюсь, такая мишень не окажется для вас слишком маленькой и шустрой?
Ко-Этл покраснел и смутился:
— Да будет вам уже!
Тут затаившиеся охотники оживились. Увидев знак ближайшего соседа, Ко-Этл снова завел мотор снегоката.
— Удачи нам с вами! — сказал он Ормоне, срывая машину с места.
Она едва сдержала восторженный клич, каким не раз оглашала окрестности Кула-Ори. Тут вам не джунгли, здесь вам не южане…
Мамонтихи услыхали странный стрекот и насторожились. Опыт предыдущих лет подсказал им, что этот крошечный ничтожный враг, едва ли обогнавший в росте новорожденного слоненка и такой хрупкий, что его можно легко переломить хоботом пополам, может быть смертельно опасен. Матриарх издала трубный рев, поворачивая всех обратно, в сторону заходящего солнца. Но оттуда на них уже ехала группа Эт-Алмизара.
Чуть наклонившись, Ко-Этл извлек из пазухи под сидением снегоката громадный атмоэрто необычной конструкции.
— Вы не переживайте за мамонтов, госпожа Ормона, — извиняющимся голосом сказал он — наверное, вспомнил ее заявление о бесчеловечности охоты и прочие глупости, которые она ему вчера высказала в роще. — Эт-Алмизар отвез им туда, к заливу, целую машину корма. Мы загладим перед ними вину. Вы подали очень хорошую мысль, в прошлые годы нам это даже не приходило в голову.
— Хм… Это все хорошо, только я предпочла бы охоту на тех, кто сам привык охотиться на чужую плоть… Это как-то… справедливо, что ли: если ты отбираешь жизнь, будь готов, что и твою заберут у тебя. Это игра! Это как в реальности! Это заводит! И тогда нет места жалости.
— Я вас понимаю.
Ормона смотрела и не могла взять в толк, почему эти гиганты сломя голову бегут прочь вместо того, чтобы развернуться и дружно растоптать назойливую двуногую мелочь. И той не помогли бы тогда ни атмоэрто, ни быстрые снегокаты. Но, увы, стадо есть стадо. Она на месте их самцов тоже наведывалась бы в стадо только в брачный период…
От бега мохнатых черных исполинов тряслась земля, от их рева в ужасе метались в небе и разлетались во все стороны птицы. А северяне на легких снегокатах почти незаметно выкруживали так, чтобы отрезать матриарха от основного стада: то уступали дорогу части мамонтих, бегущих слева от вожака, то прижимали их всех к краю обрывов, чтобы ради самосохранения те перестроились из кучи в цепочку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
