Про Адамаса, между прочим, тоже скажу – тренер от Бога. Недаром у этого, казалось, излишне мягкого в суровом тренерском ремесле человека талантливая футбольная молодежь частенько из дубля попадала в основу. Поделюсь одним забавным эпизодом. На динамовской базе мой «наблюдательный пункт» располагался напротив комнаты Газзаева. Поэтому вольно или невольно был в курсе не только большинства его рабочих дел, но даже привычек – например, как в день игры любил кофе попить – обедать не ходил.
– Как и Лобановский…
– Да и в этом сходство замечал. Ну, так вот! Захожу к Газзаеву однажды что-то спросить о футболистах, а он в процессе «личного разбора полетов». На стене – макет с фишками. Он их передвигал в глубокой полководческой задумчивости. Вдруг появился Голодец. И сразу услышал предложение главного тренера:
– Вот состав команды, посмотрите!
Голодец, как истый ценитель «тренерских футбольных полотен», отступил назад, внимательно изучая открывшуюся картину и не пафосно, а констатируя, заметил: «Валерий Георгиевич, это – оптимальный вариант. Одобряю!» Но надо знать Газзаева. Ему не «одобрям-с!» требуется. Нужно «сопротивление материала», обкатка замысла. Поэтому главный снова переставил фишки:
– А если так выставим? Этого сюда, а этого туда?
Голодец снова пристально, не торопясь с оценкой, рассматривал макет и, придя к однозначному выводу, воскликнул: «Знаете, Валерий Георгиевич, так, пожалуй, еще лучше будет!» Тут я не удержался – рассмеялся. Газзаев, очень хорошо относившийся к помощнику, но в делах предпочитая крайнюю серьезность, тоже не выдержал, улыбнулся:
– Слушай-ка! Ты все же определись: где «оптимальный», а где «еще лучше»?
– Общеизвестно: не из всякой спортивной «звезды» получается такой же величины тренер. Может, потому что сам, отдаваясь в свое время всем сердцем игре, бывший великий игрок не может/не умеет сподвигнуть на это других.
Обращаясь в прошлое, в одном из интервью Газзаев-тренер так вспоминал о Газзаеве-футболисте: «Сам не был равнодушным на поле и не терпел рядом равнодушных и инертных. Меня часто упрекали в излишней придирчивости к партнерам, соперникам, арбитрам».
Поэтому хотел уточнить, остался ли, взойдя на тренерский мостик, Валерией Георгиевич, таким же бескомпромиссным, безжалостным к другим, каким когда-то был к самому себе? Часто ли, уже сидя на трибуне или скамейке запасных вместе со штабом, прокручивал в памяти то, как не жалел ни себя, ни других?
– Полагаю, вряд ли кто-либо на это ответит наиболее исчерпывающе, чем сам Валерий Георгиевич. Однако постановка вопроса, безусловно, хороша. Потому что касается сути его характера, его удивительной, неординарной личности. А она заключается в высочайшей ответственности и беззаветной любви к футболу. Отсюда все то главное, что определяло и определяет его тренерский почерк. А также – критерии, согласно которым он может в чем-то быть снисходительным, а с чем-то не примирится никогда.
К примеру, случай из той поры, когда Газзаев начинал работать в «Динамо». Играли со «Спартаком» в манеже. Резкое неприятие у Валерия Георгиевича вызвала игра защитника Андрея Моха. Что его взбеленило? Тот, несмотря на сделанные главным тренером замечания и даже предупреждение, как действовал в тот день спустя рукава, так себе и не изменял.
После матча Газзаев зашел в раздевалку с потемневшим лицом и при всех сказал Моху: «А вы, молодой человек, отчислены за безвольную игру». Немая сцена по Гоголю. Тишина. Я, грешным делом, подумал, что так это, видимо, принято у динамовцев. Заодно сделал скидку на горячий характер тренера. Но потом понял.
Он «просигналил», что не потерпит безответственности и халтуры. А заодно дал всем понять: шутить с ним не стоит. Мох, кстати, вскоре перешел в «Спартак», где стал серебряным призером, потом играл в Испании, его приглашали в сборную… Но урок был преподан. И каждый знал: есть поступки, за которые от Валерия Георгиевича пощады не жди. Так что чего-чего, а в принципиальных вопросах авторитетов у Газзаева не существовало.
Еще одна история. «Динамо» встречалось с московским «Торпедо». Бело-голубые вели игру, счет в 1-м тайме – 2:0. В перерыве, зайдя в раздевалку, Валерий Георгиевич заметил нападающему Кириллу Рыбакову:
– Переодевайся, выйдешь на поле!
Не ведаю, что того за язык дернуло брякнуть:
– Я морально не готов!
На что от Газзаева молниеносно последовало:
– Собирай сумку и уходи!
– Часто Валерий Георгиевич прибегал к столь радикальному «излечению» нерадивых?
– Не скажу, что часто. Но зато так, что запоминалось. До полного, так сказать, выздоровления. Никакой огульности в его воспитательной работе не замечал. Арсенал варьировался в зависимости от обстоятельств и тяжести содеянного, а также степени осознания вины со стороны провинившегося. Для иллюстрации приведу иной пример: выступал в ту пору за «Динамо» Виктор Леоненко.
– Откуда он там появился?
– Его присмотрели в тюменском «Геологе». После перехода быстро включили в заявку ближайшей встречи. И во 2-м тайме выпустили на замену. На поле Леоненко выглядел многообещающе. Во всяком случае, после матча, обменявшись со мной впечатлениями о новичке, Газзаев бросил:
– Это – Игрок!
В том смысле, что есть у того задатки на право в будущем примерить на себя это слово с заглавной буквы. Парень, действительно, оказался неплохим. Но крайне несобранным. А порой разгильдяем.
– Для иллюстрации своих определений можете вспомнить один пример?
– Пожалуйста. Выехали на сбор в Италию. Проводили товарищескую игру. Погода отвратительная, необычайно для этой южной страны холодная. Понимая, чем это может для каждого обернуться, Газзаев предупредил, что все должны хорошо размяться. Судя по всему, Леоненко не очень-то любил себя загружать не только этой, но и какими-либо малоинтересными ему процедурами. Поэтому стоял, крутил для вида тазом, имитировал растяжки. На самом деле разминка у него получилась условной: вроде бы и разогрел мышцы, а по сути – остался «весь деревянный». Последствия не заставили себя ждать.
Уже после 1-го тайма Леоненко подошел ко мне с жалобой: «Болит мышца передней поверхности бедра». Его заменили. Я потом обследовал – типичное повреждение одной из четырех головок передней поверхности бедра. Доложил Газзаеву. Тренер вызвал игрока и ровным голосом, даже как-то скучно объявил:
– Значит, так! Каждый день нетрудоспособности обойдется тебе вычетом в 10 долларов. Это наказание за то, что позволил себе не выполнить мое распоряжение.
Словом, как кое-кто теперь формулирует, «включил счетчик». И Леоненко пришлось платить штраф…
– Современному читателю, наверное, надо пояснить, что тогдашняя «десятка» американских рублей была не в пример весомее нынешней «зелени»…
– Существенно весомей! Поэтому даже разгильдяистый Леоненко быстро почувствовал, что когда бытие определяет сознание, ударяя по собственному карману, жизнь перестает быть радостной.
В конце концов воспитательный процесс завершился комической сценой. По окончании сбора и возвращении домой травмированный обратился ко мне с глубоко выстраданным заявлением:
– Все! Завтра иду заниматься в общую группу!
– Подожди-подожди! – притормозил его я, понимая, что двухнедельный срок для полного лечения такой травмы недостаточен. – Ты, вероятно, забыл свою проблему…
Но куда там! Чувствовалось, у Леоненко в душе нагорело.
– Нет, нет, нет! – решительно оппонировал он. – Надо остановить «счетчик»!
И, выдержав паузу, выдавил из себя почти историческую фразу:
– Устал платить!
Я, естественно, обо всем этом сообщил Газаеву. А тот, уточнив, что «клиент» близок к поправке не только морально, но и физически, махнул рукой:
– Пусть тренируется, раз хочет!
Леоненко приступил к занятиям. Да так рьяно, что пришлось его временами осаживать. Потому что при нагрузках травмированная мышца продолжала побаливать. Однако Виктор не жаловался, а работал через боль. Выздоровление в подобных случаях, действительно, идет быстрее. Особенно когда у человека включена сильная мотивация.
Дальнейшая спортивная судьба Леоненко развивалась затейливо. Этот, вероятно, самый известный в истории «infant terrible» украинского футбола перманентно не давал скучать ни себе, ни другим. В 1992-м его получивший благодаря прессе широкую огласку побег из московского «Динамо» в киевское чуть не закончился пожизненной дисквалификацией.
Другой характерный случай. Экс-наставник «Динамо» Андрей Кобелев еще в игроках отличался непростым, мягко говоря, характером. Об этой его особенности знали все. И даже умевший «обломать рога» кому угодно Лобановский не стал включать Кобелева в сборную, объяснив мне этот шаг следующей причиной:
– Не хочу носить в кармане заряженный пистолет!
