– Не хочу носить в кармане заряженный пистолет!
– И это несмотря на то, что Кобелев, безусловно, считался лидером?
– Да, на поле Андрей выглядел очень убедительно. Что Газзаев тоже ценил. Но нрав у Кобелева был таков, что он мог вспылить и кому угодно – хоть тренеру, высказать все, что думает. Например, шла тренировка за рубежом. Газзаев дал общее задание. Но, видимо, Кобелеву оно не очень понравилось, и он работал вполсилы. Газзаев подозвал Андрея:
– Все! Уходи! Ты сегодня не нужен!
Конфликт. Когда вернулись в гостиницу, я пригласил Кобелева в свой номер и посоветовал:
– Андрей, пойми: ты был неправ. И поэтому должен извиниться!
– Да чего так, вот я…
Словом, опять задул в свою дуду. Я тоже – спокойно, терпеливо – свое:
– Сними напряжение. Зачем тебе это?
Он выслушал, задумался, встал и молча ушел. Через некоторое время позвонил Газзаев:
– Слушай, Савелий, случилось невероятное: только что у меня был Кобелев. Представляешь, извинился! Нашел в себе силы. Молодец!
– О вашей миротворческой миссии тренер, видимо, не подозревал…
– Ну, естественно! Еще пример. Команда «Динамо» улетела за рубеж на пару товарищеских матчей. Я из-за занятости в сборной не поехал. Но когда ребята вернулись домой, вдруг узнаю, что за нарушение режима Валерий Георгиевич наказал двух футболистов. Оказывается, как-то вечером Газзаев решил проследить, когда подопечные возвращаются в отель. Ну, просидел до 23.00. Некоторые вернулись явно навеселе. В их числе – Юрий Калитвинцев (ныне – один из тренеров сборной Украины. – Прим. Г.К.) и Рыбаков. Валерий Георгиевич их оштрафовал. Причем на очень солидную по тем временам сумму – по 1000 долларов. Калитвинцев безоговорочно принял наказание. А Рыбаков, который обычно в общении со мной находил отдушину, пришел, понурив голову, в «светелку» и взмолился:
– Савелий Евсеевич! Для меня этот штраф, как нож по горлу, – я должен квартиру получить, надо мебель покупать… Не могли бы с Газзаевым поговорить?
Рыбаков, вообще-то, нарушениями не отличался. Уж не говорю о Калитвинцеве. Он по праву считался лидером, образцом по поведению и в быту, и на поле, где, по существу, являлся главным проводником газзаевских идей. Я его очень уважал. Да не только я. Потом он уехал в Киев, где стал капитаном «Динамо»…
Словом, проштрафились два умелых, не подводивших команду футбольных бойца. Потеря – в случае их отлучения от ближайших игр – очень чувствительная. Мы и так тогда не слишком удачно выступали на первенстве страны. Зная, что Газзаев в подобных случаях строг и неумолим, все же я решил с ним поговорить. Выбрал удобный момент, зашел к нему, когда он оставался один:
– Валерий Георгиевич, ну, поскользнулись ребята, амнистируй их! Поверь, только выиграешь от этого! Посмотришь, какая польза от этого будет и ребятам, и делу…
Верный себе Газзаев поначалу даже обсуждать мой вариант не захотел:
– Нет, Савелий Евсеевич! И еще раз – нет! Даже не начинайте разговор!
Но я, прекрасно зная, что Газзаев – человек хоть и горячий, но разумный, дельную мысль мимо ушей не пропустит, гну свое:
– Амнистируй! Во-первых, это правильно будет понято в коллективе. А во-вторых, увидишь, какой благой получится отдача.
Валерий Георгиевич окончательный ответ сразу не дал, но тон изменил:
– Хорошо, подумаю!
Я ушел. На следующие два дня были запланированы интенсивные тренировки. Перед первой главный тренер выстроил команду и, обратившись к провинившимся, заявил:
– Все, ребята, по «нулям»!
– То есть дал Рыбакову и Калитвинцеву понять: верю, что происшедшее – досадный эпизод. Теперь главное для каждого – доказать, что тренер в них не обманулся…
– Именно так. На следующую игру Газзаев поставил их в основу. Ребята были неузнаваемы. А как они играли! Не помню, кто нам тогда подвернулся, но противника не просто победили, а «раскрошили и раздавили». Больше других отличился Калитвинцев.
– Слушаю вас и ловлю себя на мысли, что ведь вы часто – будь это сборная или клуб – вмешивались в не связанные с медициной дела. Вместе с тем, судя по сказанному, видно, не со всяким тренером вы себе позволяли это? Или я не прав?
– Да нет! Почему же! Именно так! Это происходило лишь тогда, когда я чувствовал взаимоуважение. Если видел, что тренер меня понимает, доверяет моим знаниям, нуждается в рекомендациях специалиста такого профиля и такого многолетнего опыта работы в спорте высших достижений. Не забывайте, что в случае с Газзаевым я, кроме всего прочего, много старше его по возрасту, по трудовому стажу в сборных.
– Во многом и, во всяком случае, в медицинской работе – у него к вам было полнейшее доверие?
– Я рассказывал, что по делам службы приходилось иметь дело и с тренерами, которые все обо всем лучше всех знали. Стоило такому углядеть, что я считаю необходимым поберечь травмированного игрока, как сразу следовало нечто вроде: «Ну, что там голеностоп? Затяни, и пусть играет!»
Газзаев не вмешивался в медицинские дела. Никогда не слышал, чтобы он сказал: «Что так долго лечите?» или «Что это за травма? С такой можно выходить и сражаться на поле!» Все, что он себе позволял в случаях крайней нужды – попросить «что-то сделать». И то, если подобное вмешательство не грозило отразиться печально на дальнейшей судьбе игрока, его здоровье. В подобных вопросах последнее слово всегда оставлял за мной.
Выступал в начале 1990-х за «Динамо» яркий форвард Дмитрий Чернышев. Выдающейся техникой, может, не выделялся, но бегал, как про него писали в газетах, быстрее ветра. Но вот беда: в одном из матчей Дима получил очень неприятную травму – повреждение мениска. Валерий Георгиевич сразу ко мне:
– Савелий Евсеевич, попробуйте, может, без операции обойдемся. Очень он команде нужен!
Ну, что делать? Начал лечить! Как? В медицинские подробности вдаваться не буду. Скажу только, что есть спецметоды, в том числе внутрисуставные инъекции. С их помощью проблему можно решить. Понятно, что только на какой-то период. Позже Чернышеву все равно пришлось оперироваться, проходить длительную реабилитацию. Но тогда я временно поставил его на ноги. Газзаев уже ушел из «Динамо», а Чернышев все выступал, приносил пользу команде, ибо игра динамовцев строилась через Диму, на использовании его феноменальной скорости.
Возвращаюсь к Газзаеву. Говорю об этом с полной уверенностью, потому что отнюдь не каждый из тренеров, с кем за долгие годы пришлось работать в различных командах, подошел бы и сказал:
– Спасибо вам большое за Чернышева!
А Газзаев нашел возможность и подойти, и тепло поблагодарить.
Он в этом смысле очень благодарный наставник. И еще, конечно, личность в футболе…
– После его ухода из «Динамо» или когда вы на какое-то время сосредоточились на работе в сборной, ваши пути пересекались?
– После ухода из «Динамо» он вернулся в «Аланию», лет пять снова подымал эту команду. Встречаться в тот период нам, как понимаете, было затруднительно. Но Валерий Георгиевич мне часто звонил, советовался по различным, в том числе и касающимся содержания тренировок вопросам – в частности, когда лучше кросс ребятам бежать. Он по-прежнему – не формально, а по существу – видел во мне коллегу, должность которого, собственно, так и называется – тренер-врач.
Я же, как прежде, когда начинал работать с тем или иным наставником, то обязательно вникал в тренировочный процесс. Иное дело, что не все шли мне в этом навстречу. Для Газзаева подобный подход сомнению не подлежал. А вот Рахимову в бытность его главным тренером «Локомотива» это было не нужно. Так что при нем меня от нашего общего дела отодвинули. Принесло ли это команде благо – не мне судить! Напомню, потом на роль спасателя пришлось очень попросить вернуться Семина.
Вернусь к Газзаеву. В 2001-м, когда Валерий Георгиевич принял ЦСКА, он вскоре позвонил мне:
– Как вы посмотрите на приглашение поработать с армейцами?
– И какой ответ он услышал?
– Ну, как? Ведь я трудился в «Локо», куда меня пригласил Юрий Павлович. И при нем условия работы врача-тренера в команде по всем аспектам, включая материальный, очень устраивали. Нет, уйти от Семина – я бы посчитал свой переход предательством…
– Газзаев не обиделся на ваш отказ?
– Вроде нет. Ведь в 2001-м, когда Валерия Георгиевича пригласили в сборную, он сразу позвал туда и меня. При этом одним из явно волнующих его вопросов был:
– А клуб вас отпустит?
– Ну, я же не перехожу под ваше крыло насовсем?
– Да нет же, – успокоил меня, – в качестве консультанта.
– Что дальше?
– А ничего. После этого разговора все заглохло. Полагаю, процесс затормозили в верхних инстанциях. Видимо, мой почтенный возраст смутил.
– А вот если немного вернуться в период, когда Газзаев столь успешно руководил ЦСКА, вы часто общались? Все же Москва – не Владикавказ. Хоть и в разных командах, но в одном городе трудились…
