разгорячившихся спорщиков от опасной темы: — А где, собственно, мистер Фарр? И мистер Пуаро?
— Мы довезли мистера Пуаро до деревни, когда направлялись на освидетельствование, — сказал Альфред. — Ему нужно было что-то купить, очень важное.
— А кто это там, в саду? Стивен Фарр или инспектор Сагден? — воскликнула Лидия.
***
Усилия обеих женщин увенчались успехом. Семейный ответ закончился. Лидия отвела Хильду в сторонку.
— Спасибо, Хильда, было очень мило с твоей стороны, что ты меня поддержала. Ты и в самом деле умеешь улаживать конфликты.
— Странно, как деньги возбуждают людей, — задумчиво сказала Хильда.
Между тем все прочие вышли из комнаты, женщины остались вдвоем.
— Да… даже Гарри, хоть вначале он и предложил отдать долю Пилар. А мой бедный Альфред — настолько англичанин, что не может представить, как деньги семьи Ли перейдут к гражданке Испании.
Хильда улыбнулась.
— Мы, женщины, не так уж мало смыслим в делах. Лидия ответила, пожав узкими плечами:
— Может быть. Надо учесть, что эти деньги все-таки не наши. Делить чужое всегда легче.
— Странная девушка эта Пилар, — сказала Хильда. — Неизвестно, что из нее выйдет?
Лидия вздохнула.
— Я рада, что она теперь перестает зависеть от нас. Жить здесь, даже получая хорошие деньги на наряды, определенно не соответствовало бы ее мечтам. Она для этого слишком горда и слишком… слишком чужая здесь. — Она помолчала и добавила: — Однажды я привезла из Египта чудесный камень — лазурит. Там, в окружении песка и яркого солнечного света цвет его был великолепным — такая сочная синева, как будто светящаяся. Но дома его краски стали тускнеть, и синева эта словно погасла.
— Понимаю… — тихо сказала Хильда.
— Я так рада, что наконец-то познакомилась с тобой и с Дейвидом, — улыбнулась Лидия. — Хорошо, что вы приехали.
— А я очень жалела о том, что мы приехали сюда, — призналась Хильда.
— Я тебя понимаю, но знаешь, Хильда, Дейвид перенес весь этот шок гораздо легче, чем я ожидала. Я думала, раз он такой чувствительный, его все это совершенно выбьет из колеи. Но сейчас мне даже кажется, что он с момента убийства прямо-таки ожил…
Хильда посмотрела на нее почти испуганно.
— Значит, ты тоже это заметила? Это страшно… но все действительно так, как ты сказала!
Она помолчала, вспоминая слова, которые произнес муж прошедшей ночью: «Хильда, ты помнишь сцену в „Тоске“, когда Скарпиа мертв, а Тоска зажигает возле него свечи? Там она говорит: „Теперь я могу простить ему все!“. Вот именно это я чувствую сейчас по отношению к отцу. Все эти годы я не мог его простить, хоть и действительно желал, но сейчас я больше не держу на него зла. Вся ненависть улетучилась. С моих плеч свалился огромный груз». Охваченная внезапным страхом, она спросила тогда: «Потому что он мертв?» На что муж быстро и убежденно ответил: «Нет, нет, не потому, что он умер, а потому, что умерла моя детская, глупая ненависть к нему».
Вот об этом-то разговоре Хильда и вспомнила. Она очень хотела рассказать о нем женщине, которая была на ее стороне, но почему-то почувствовала, что лучше этого не делать. Вслед за Лидией она вышла в холл. Там стояла Магдалена с маленьким пакетиком в руках. Когда обе женщины появились перед ней, она вздрогнула.
— Вот это, должно быть, и есть та важная вещь, которую собирался купить мистер Пуаро, — воскликнула она. — Я видела, как он только что положил это сюда. Что может быть внутри?
Она переводила взгляд с одной женщины на другую и дурашливо хихикала, но в глазах ее застыли испуг и настороженность, что выдавало неискренность ее преувеличенного веселья.
Лидия слегка подняла бровь и сказала холодно:
— Мне надо помыть руки перед ленчем. Магдалена попыталась было сохранить деланное веселье, но это ей не удалось, в голосе предательски звучали отчаянные нотки.
— Я просто должна посмотреть, что там! — хихикнула она.
Открыв пакет, Магдалена вскрикнула. Лидия и Хильда замерли и озадаченно уставились на предмет, который оказался в ее руках.
— Накладные усы для маскарада, — пролепетала Магдалена. — Но что это значит? Хотелось бы мне знать…
— Зачем ему понадобился этот маскарад? — удивленно спросила Хильда. — Но ведь..
— …но ведь у мистера Пуаро и без того роскошные усы, собственные, — закончила предложение Лидия.
Магдалена закрыла пакет.
— С ума можно сойти! И зачем мистер Пуаро купил накладные усы?
***
Выйдя из гостиной, Пилар медленно пересекла холл, тут ее встретил Стивен Фарр, который как раз шел из сада.
— Семейный совет завершен? Завещание оглашено? — спросил он.
Пилар дышала взволнованно.
— Я ничего не получаю — совсем ничего! Завещание было написано много лет назад. Дед оставил деньги моей матери, но поскольку она умерла, все перешло к другим.
— Да, тебе, конечно, не повезло, — сказал Стивен.
Был бы жив старик, он наверняка составил бы другое завещание. Тогда он оставил бы деньги и мне тоже — много денег! Стивен улыбнулся.
— Это опять-таки было бы не совсем справедливо.
— Почему бы и нет? Он любил меня больше всех, вот и все!
Она угрюмо смотрела под ноги.
— Мир вообще очень жесток к женщинам. Они вынуждены пытаться добыть деньги, пока молоды. А когда становятся старыми и непривлекательными, им больше никто ничего не дает.
— Не переживайте из-за этого так сильно, милая Пилар! Семейство Ли позаботится о вас.
— Это так, но очень весело мне здесь не будет, — сказала она.
— Вероятно, — согласился Стивен. — Я не могу себе представить, что вам придется остаться здесь, Пилар. Не лучше ли поехать в Южную Африку? Там солнце и ширь неоглядная Правда, приходится также работать не покладая рук. Вы любите работать?
— Я не знаю, — неуверенно ответила она.
— Или, быть может, вы предпочитаете целый день сидеть на балконе? Станете ужасно толстой — у вас вырастут целых три подбородка…
Пилар, сама того не желая, рассмеялась:
— Ну вот, такой вы мне нравитесь больше. Я все-таки рассмешил вас!
— Я думала, что буду много смеяться в это Рождество. Я читала в книжках, как весело проводят рождественские праздники англичане. Они едят плумпудинг с изюмом, который подается весь в огне, и получают подарки, а от кого — секрет, и еще…
— Но, милая моя, это верно, так и празднуют Рождество, и мы бы праздновали так, если бы не убийство. Пойдем! Я покажу, что мне вчера показывала Лидия, — ее кладовую!
Он подвел ее к маленькой комнатке — чуть больше, чем стенной шкаф.
— Вот, смотрите, все ящички с печеньем и варенье из фруктов, апельсины, финики, орехи. А здесь…
— О! — воскликнула Пилар. — Какие славные золотые и серебряные
