если бы вы изучали законы генетики, открытые Менделем, то знали бы, что у двух синеглазых супругов не может родиться ребенок с черными глазами. А миссис Дженнифер, как известно, была весьма порядочной и честной женщиной. Из этого я сделал вывод, что вы, следовательно, не можете быть Пилар Эстравадос. А когда затем я еще провел свой эксперимент с паспортом, для меня все стало совершенно ясно. Все было придумано достаточно умно, но, как видите, оказалось все-таки недостаточно убедительным.
Сагден ехидно улыбнулся.
— Весь театр, который вы тут устроили, не оригинален.
Пилар уставилась на него.
— Не понимаю…
— Вы сейчас рассказали нам целую историю, но есть еще кое-что, о чем вы должны нам рассказать…
— Оставьте ее в покое! — вспылил Стивен. Однако Сагден ничуть не смутился.
— Вы сказали нам, что после ужина поднялись к своему деду — чтобы доставить ему радость, как вы изволили выразиться Но я думаю, на уме у вас было что-то другое. Вы украли алмазы. Вы держали их в руках. Вероятно, вы клали их в сейф так, что старик не видел вас при этом, и только сделали вид, что кладете. Когда он заметил исчезновение камней, то решил, что есть только два человека, которые могли их похитить: Хорбюри, который как-то узнал условное слово и украл камни ночью, или вы!
Тут мистер Ли сразу и начал действовать Он позвонил мне и попросил прийти к нему. Затем он велел передать вам, чтобы вы поднялись к нему после ужина. А когда вы появились у него, он обвинил вас в краже. Вы отпирались. Он загнал вас в угол. Что произошло потом, я не знаю. Вероятно, он тоже уже догадался к тому моменту, что вы — не его внучка, а профессиональная воровка. Словом, вы поняли, что вас разоблачили, и, чтобы избежать огласки, ударили его ножом. Завязалась борьба, и старик закричал. Тогда вы выбежали из комнаты, повернули ключ снаружи при помощи какого-то приспособления, а затем, хорошо понимая, что вам далеко не убежать, потому что все сейчас будут здесь, вы спрятались в нише между статуями.
— Неправда! — резко крикнула Пилар. — Неправда! Я не воровала алмазов! Клянусь святой божьей матерью!
— Кто же тогда украл их? — грозно спросил Сагден. — Вы утверждаете, что видели кого-то перед дверью комнаты мистера Ли. Если верить вам, получается, что убийцей был кто-то другой. Но никто и никогда не подтвердит этого вашего утверждения, что там кто-то стоял. Другими словами: я думаю, что вы просто выдумали это, чтобы вывернуться самой!
— Конечно, преступница — она! — воскликнул Джордж Ли. — Это же совершенно ясно' Я ведь всегда говорил, что моего отца убил кто-то посторонний! Совершенный абсурд — предполагать, что на такое мог пойти кто-то из членов семьи. Ведь это было бы, это было бы неестественно!
Пуаро вдруг выпрямился в своем кресле.
— Тут я не могу согласиться с вами. Если принимать во внимание характер Симеона Ли, его смерть даже естественна!
Джордж Ли так и остался сидеть с открытым ртом, вытаращив глаза на Пуаро.
— По моему мнению, — невозмутимо продолжал тот, — это и произошло в действительности. Симеона Ли убил кто-то из его детей, кровь от крови и плоть от плоти его.
— Один из нас!? — воскликнул Джордж. — Никогда! Я…
Пуаро прервал разгорячившегося Джорджа:
— Все присутствующие здесь могут быть заподозрены! Давайте начнем сразу с вас, мистер Джордж Ли. Вы не любили своего отца. Если вы и считались с ним, то только из-за денег, которые он присылал. В день убийства он угрожал вам уменьшить сумму, которую регулярно посылал. Вы знали, что после его смерти получите немалые деньги. Вот вам и возможный мотив для убийства.
Тут он переключился на Магдалену.
— И мадам тоже имела мотив для убийства. Она оказалась в долгах, и тон различных замечаний, которые позволял себе свекор на ее счет, был ей крайне неприятен. И у нее тоже нет алиби. Она пошла звонить по телефону, но не позвонила, и ее показания не подтверждаются никем…
Теперь перейдем к мистеру Дейвиду Ли. Мы не раз слышали, насколько сильна мстительность в крови у членов семьи Ли. Мистер Дейвид Ли не забыл, как его отец обращался с матерью, и не простил ему этого. Последнее оскорбительное замечание в адрес матери, которое допустил покойный, переполнило чашу терпения. Существует версия, что Дейвид Ли играл на пианино, когда произошло убийство. Случайно в тот момент он играл похоронный марш. Но разве нельзя допустить, что похоронный марш играл кто-то другой, тот, кто знал, что задумал Дейвид, и подталкивал его к этому шагу?
— Это просто гнусное предположение, — спокойно сказала Хильда Ли.
Пуаро повернулся к ней.
— Тогда я предложу другую версию, мадам. Ваша рука могла нанести смертельный удар. Вы потихоньку поднялись по лестнице, чтобы казнить человека, который, по вашему мнению, не заслуживает пощады. Вы принадлежите к числу людей, которые могут испытывать припадки гнева, мадам.
На это Хильда ответила только:
— Я не убивала его.
— Мистер Пуаро прав, — сказал вдруг Сагден.-
Все присутствующие здесь могут подпадать под подозрение, за исключением мистера Альфреда Ли, его супруги и мистера Гарри Ли.
— Я не стал бы делать исключения даже для этих троих, — возразил Пуаро.
Лидия иронично улыбнулась:
— Ах, вот как? И чем же вы обоснуете свои подозрения на мой счет, мистер Пуаро?
— Оставим в стороне ваши мотивы, мадам. Они достаточно ясны. Что же касается остального, то скажем вот о чем. Вы в тот вечер были одеты в платье из тафты с яркими цветами и жакет из того же материала. Я должен заметить, что Трессильян довольно близорук. На небольшом расстоянии вещи у него начинают расплываться в глазах. Далее я должен констатировать, что гостиная достаточно большая, и освещение в ней весьма слабое. Итак, Трессильян в тот вечер, когда произошло убийство, примерно за две минуты до того, как раздался крик, вошел в гостиную, чтобы унести кофейные чашки. Ему показалось, что вы стоите у окна, наполовину скрытая тяжелой портьерой.
— Он действительно видел меня, — спокойно заметила Лидия.
— Я хочу сказать, что Трессильян видел не вас, а жакет вашего костюма, который вы могли повесить так, что возникло бы впечатление, что вы сами стоите там.
— Как вы осмеливаетесь говорить такое! — воскликнул Альфред.
— Оставь, — прервал его Гарри. — Сейчас пойдем дальше. Как вы объясните нам, что Альфред мог убить своего любимого отца? Ведь мы оба сидели в столовой, когда раздался крик.
— Это вполне допустимо! Алиби всегда кажется более достоверным, если его, сам того не желая, подтверждает
