Восстание Болотникова закончилось поражением. Но и Шуйский не одержал победы. В Поволжье ряд районов отказал ему в повиновении, равно как и вся Северщина. И все же он попытался спасти положение. Командному и рядовому составу армии выплатили жалованье, росли поместные оклады, повышался ранг у дворовых и жаловались в дворовые чины городовые дворяне. Сам царь отпраздновал победу в январе 1608 г. переездом в новый дворец в Кремле и свадьбой с юной княжной из рода Буйносовых-Ростовских. Через две недели за стенами города, на Серпуховской дороге был повешен «царевич Петр», Болотникова же сослали в Каргополь, где через полгода ослепили, а затем утопили.
По масштабам и остроте социального противостояния восстание Болотникова было беспрецедентным. Эта фаза гражданской войны охватила более половины территории европейской части России, в борьбе против Шуйского участвовали многие народности Поволжья. Среди восставших велик удельный вес южного дворянства, приборных служилых людей, боевых холопов. Заметно шире представлены в повстанческих силах крестьяне и вольное казачество, ряды которого постоянно пополнялись выходцами из тяглецов деревни и города, «гулящими людьми» и холопами.
События показали заинтересованным соседям всю глубину кризиса в России. Правда, Сигизмунду III, прежде чем вмешиваться в чужие дела, предстояло справиться с собственными неурядицами.
ОТ ДВУХ СТОЛИЦ К ЧЕТЫРЕМ ЦЕНТРАМ ВЛАСТИ В СТРАНЕ
12 июня 1607 г., еще до падения Тулы, в пограничном с Литвой Стародубе объявился человек, которого через месяц вынудили признаться, что он-то и есть чудесно спасшийся «царь Дмитрий Иванович». Его подлинность тут же удостоверили местные дворяне во главе с Г. Веревкиным, московские приказные, а главное, донской атаман, сражавшийся под стягами «царевича Димитрия» и в отрядах Болотникова, — И. Заруцкий.
По одним данным, второй самозванец был русским по происхождению, рано попавшим в восточные воеводства Литовского княжества (ныне Восточная Беларусь), где стал бродячим школьным учителем; по другим — местным евреем, рано перешедшим в православие, и также учителем. К появлению нового «царя Дмитрия» были причастны литовские шляхтичи и Заруцкий, посланный в мае 1607 г. «проведывать царя». Осенью 1607 г., после того как Сигизмунд III нанес оппозиционным силам поражение, немалое число шляхтичей оказалось на востоке Речи Посполитой с оружием, но без денег и занятий. Вот почему Лжедмитрий II, направившийся в сентябре к Туле, а в октябре бежавший поближе к границе, сильно нарастил свой потенциал за время зимовки под Орлом. К весне его рать насчитывала до 14 15 тысяч человек. Состояла она из бывших болотниковцев и вновь прибывших казаков донских станиц во главе с Заруцким, отрядов запорожцев (от 2 до 3 тысяч), а также наемников из Речи Посполитой (во главе с гетманом князем Ружинским, Лисовским и другими предводителями крупных, средних и мелких отрядов). В двухдневном бою под Волховом (30 апреля — 1 мая 1608 г.) Лжедмитрий II разбил правительственную армию под командованием царского брата, князя Д.И. Шуйского. Вскоре он был уже под Москвой, где возникла вторая «столица» в считанных верстах от стен Кремля, в селе Тушине. Отсюда и обыденное определение нового самозванца — «Тушинский вор». Так впервые в Смуту возникло два тесно соседствующих государственно-политических центра.
В Тушине при «царе» функционировали Боярская дума, государев двор (с полным набором чиновно-статусных групп дворовых), приказы, Большой дворец, Казна и иные учреждения. На высоких постах оказывались незнатные, а порой и вовсе «беспородные» люди. Тот же Заруцкий еще осенью 1607 г. стал главой Казачьего приказа и командовал всеми отрядами и станицами русских казаков. Но в Думе у Самозванца заседали и Рюриковичи (князья Засекины, Сицкие, Мосальские, Долгоруковы и т. п.), и Гедиминовичи (князья Трубецкие), аристократы с Северного Кавказа (князья Черкасские), представители старомосковских боярских фамилий (Салтыковы, Плещеевы), служил ему и касимовский хан. Осенью 1608 г. в Тушино появился свой «нареченный» (т. е. назначенный) патриарх: из Ростова привезли местного митрополита Филарета (в миру Федор Романов), получившего кафедру в последние недели правления Лжедмитрия I. При всем том все важные военные, политические и финансовые решения принимались верхушкой польско-литовских наемников. Первоначально главенствовал гетман Ружинский. С появлением Я.П. Сапеги (родственника литовского канцлера) во главе корпуса из семи с лишним тысяч воинов возникло своеобразное «двоевластие». Сапега, с конца сентября 1608 г. осадивший Троице-Сергиев монастырь, самостоятельно распоряжался не только военными делами.
С мая по ноябрь 1608 г. множились успехи тушинцев. На исходе лета произошло еще одно событие, придавшее самозванцу дополнительную легитимность: «царь Дмитрий» вновь обрел «свою» венчанную и коронованную в мае 1606 г. жену. По соглашению лета 1608 г. Речь Посполитая обязывалась вывести всех наемников, своих подданных, из России в обмен на отпуск русским правительством задержанных и сосланных поляков, включая семейство Мнишков. В итоге на людях была разыграна радостная встреча насильственно разлученных супругов, втайне же состоялось венчание по католическому обряду. С этого момента царица Марина Юрьевна навсегда связала свою судьбу не только со вторым Самозванцем, но и с борьбой за власть в России.
Москва, собственно, находилась в блокаде: лишь периодически открывались дороги через Коломну на Рязань и Владимирская. Растущая хлебная дороговизна стала более грозным оружием, чем сабли и пушки Тушина. Почти все междуречье Оки и Волги признало власть тушинского царя. От его имени распоряжались в Астрахани, Свияжске, Арзамасе и т. п., все южное порубежье подчинялось ему. В Рязанском крае верный Шуйскому П. Ляпунов временами контролировал лишь крупные крепости. На Северо-Западе за Шуйским осталась Новгородская земля, Псков же довольно быстро присягнул Лжедмитрию. На Западе лишь Смоленск с округой сохранил верность царю Василию. Поздней осенью 1608 г. самозванцу присягнула Вологда (в которой были собраны налоги почти со всего Севера, товары заморской торговли и меховая казна. Это сулило близкий финансовый крах правительства Шуйского).
Исход войны решали не столько победы, сколько деньги и материальное обеспечение. И тушинские власти, и московские не могли контролировать органы управления на местах, тяглецы же ожидали немедленной реализации обещаний Лжедмитрия: милостей, облегчения налогов. Сбором денег на жалованье, «столовых запасов», фуража для лошадей наемникам из Речи Посполитой и казакам пришлось заняться самим тушинцам. В удаленные районы (на Северщину, в Арзамасский край и т. п.) тушинцы не добирались. Оттуда поступало столько, сколько считали правильным местные вожаки. Возмещать недостачу приходилось за счет уездов центра. Партии шляхты и их служителей, а также казаки делали это столь усердно, что от «нормальных» грабежей поборы отличали лишь легальные полномочия. Неудивительно, что через несколько месяцев началась спонтанная борьба городов и уездов против тушинцев. Она почти сразу приобрела национальный характер: в центре, в Заволжье действовали по преимуществу польско-литовские отряды. Если летом-осенью 1608 г. территория, подконтрольная Шуйскому, сжималась наподобие шагреневой кожи, то в конце 1608 — начале 1609 г. процесс пошел в обратном направлении.
Возможности городовых ополчений были ограничены. На Севере и Северо-Востоке отсутствовали большие гарнизоны из приборных служилых людей, дворянских корпораций здесь почти не было, а в большинстве центральных уездов они во многом утратили боеспособность. Необходима была помощь извне. Февральский договор 1609 г., заключенный со Швецией от имени царя его родственником князем М.В. Скопиным-Шуйским, предусматривал предоставление большого войска за деньги и в обмен на крепость Корелу с уездом. Весной шведские наемники прибыли в Новгородскую землю, в мае начался поход армии Скопина и почти одновременно рати Ф.И. Шереметева из Среднего Поволжья.
Умелые действия Скопина принесли серьезные успехи. К осени была очищена территория по Верхней и Средней Волге и начато продвижение к Москве. В конце 1609 г. рати Скопина и Шереметева соединились в Александровской слободе. В конце января 1610 г. была снята осада с Троице-Сергиева монастыря, взят Дмитров. В апреле Москва встречала колокольным звоном своих освободителей.
Впрочем, к этому моменту уже не Лжедмитрий II представлял главную опасность.
В сентябре 1609 г. началось вторжение армии во главе с польским королем Сигизмундом. Тогда же в Вильно увидела свет брошюра, в которой Россия приравнивалась к Америке: ее необходимо завоевать так же, как испанцы завоевали ацтеков, и плодородные земли раздать шляхтичам. Участие их многочисленных отрядов в российских событиях укрепило в Польше мнение о слабости соседа-соперника. Поэтому, несмотря на продолжавшуюся войну со Швецией в Прибалтике, сейм вотировал налоги на поход в Россию. Король приложил много усилий, перетягивая наемников из Тушина в свой лагерь под Смоленском. Уже осенью 1609 г. в Тушине обозначился кризис. В конце декабря 1609 г. Лжедмитрий бежит в Калугу, куда устремляются казачьи станицы, отряды приборных служилых, дворянские сотни южных уездов. Позднее, в феврале 1610 г., туда же бежит Марина. В январе-феврале имели место стычки между королевскими отрядами и русскими тушинцами. Однако большинство русских тушинцев-аристократов из двух маршрутов — в Москву или в Калугу — предпочли третий: в королевский лагерь под Смоленск. Там в феврале 1610 г. был заключен договор о предварительном избрании на русский трон сына Сигизмунда Владислава. Статьи соглашения регламентировали деятельность нового царя при сохранении московского государственно-политического устройства и православной веры.
