Как это ни горько констатировать, но судьба подавляющего большинства разведгрупп, резидентур и маршрутных агентов, целенаправленно заброшенных летом 1944—весной 1945 года в тыл Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск, оказалась трагической: за редким исключением, они были оперативно выявлены и обезврежены вражескими контрразведывательными органами, причем многие из них — буквально сразу же после приземления на вражескую территорию.
Именно столь непомерно высокие потери в рядах диверсантов-разведчиков и привели в конечном счете к тому, что роль, которую в боях за Восточную Пруссию сыграла оперативная разведка, оказалась если не намного, то, по меньше мере, всё же несколько ниже той, которая ей изначально отводилась высшим командованием Красной Армии. И это уже мнение наших военных экспертов. В результате основная миссия по сбору разведданных в ходе подготовки и осуществления Прибалтийской и Восточно-Прусской стратегических наступательных операций вынужденно легла тогда на плечи войсковой разведки. Последней, например, в январе 1945 года удалось силами ряда своих подразделений,
предварительно замаскированных под власовцев (но каждое силой до роты!), проникнуть даже в границы Кенигсберга — главного оплота вражеской обороны.
Причины же всех этих неудач, приведшие в том числе и к непомерно высоким потерям в рядах личного состава оперативной разведки, по компетентному и единодушному мнению как независимых, так и военных экспертов, лежат, прежде всего, в стремлении высшего советского командования как можно быстрее испытанными методами и без учёта совершенно иной агентурной обстановки, которая реально сложилась на тот момент на территории Германии, добиться желаемых результатов. Вот, в частности, точка зрения на эту проблему уже упоминавшегося выше заслуженного ветерана советской военной разведки генерала В.А. Никольского: «Конечные итоги главного направления пашей деятельности не оправдали надежд командования. Ещё до окончания войны нам стало известно, что почти все наши диверсионно-разведывательные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в своё время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насаженных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвлённая система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» — «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики.
Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».
Поскольку «приходилось летать без средств навигационного обеспечения, не имея данных о ПВО противника» (цитата из воспоминаний непосредственною участника тех событий ветерана советских ВВС полковника в отставке В.П. Сололова), немалые потери несла и вспомогательная авиация, приданная разведуправлениям фронтов, а соответственно — и личный состав парашютно-десантных служб спецчастей оперативной разведки, поскольку судьбу экипажей не вернувшихся с боевого задания военно-транспортных самолётов, как правило, разделяли и неизменно находившиеся на борту инструкторы парашютной подготовки. В частности, осенью 1944 года вместе с экипажем одного из Ли-2, не вернувшегося из Восточной Пруссии, куда вылетел, чтобы доставить советским диверсантам-разведчикам очередные контейнеры с грузом, погиб и инструктор парашютной подготовки роты парашюгно-
десантной службы Отдельного отряда особого назначении НКГБ СССР Виктор Павлович Антонов (воинское звание неизвестно).
В воздухе, так и не долетев до района десантирования, погибла вместе с экипажем самолёта, по меньшей мере, одна разведгруппа — «Эрих» в составе трех разведчиков-немцев. Трагедия произошла в ночь с 30 на 31 октября 1944 гола где-то над линией фронта...
О сложности работы представителей советской оперативной разведки в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника свидетельствуют и такие факты: гражданское немецкое население круглосуточно по месту своего постоянного жительства было задействовано властями в осуществлении визуального контроля за воздушным пространством; все крестьяне, даже работающие в поле, имели при себе оружие; по проселочным дорогам круглосуточно разъезжали радиопеленгаторы, а на самих дорогах регулярно организовывались засады; коменданты участков имели при себе именные списки проживающих в округе граждан с указанием их примет (рост, возраст, цвет волос и глаз). Одновременно немецкие военные имели приказ, который гласил, что (цитата дается по тексту приказа командира 48-го танкового корпуса вермахта) «все шатающиеся но дорогам мужчины в возрасте от 16 до 60 лет должны направляться в лагеря для военнопленных», а сельскому гражданскому населению — приказ, запрещающий открывать двери незнакомым людям и одновременно требующий незамедлительно сообщать в полицию или гестапо о каждом замеченном в округе незнакомом человеке или подозрительном факте.
Небезынтересно в этом отношении и письменное распоряжение доктора Роде из Кенигсберга, направленное в начале лета 1944 года в адрес органов власти и гестапо восточно-прусского административного округа Гумбиннен: «В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением «парашют». По указу командующею полицией охраны порядка Кенигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Инстербург, Лётцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется».
Негативную роль, в совокупности с другими причинами, отмечают в своих работах историки спецслужб, исследующие эту проблему, сыграли также в целом низкий уровень профессиональной подготовленности лётного состава вспомогательной авиации и не всегда правильный выбор районов десантирования. В результате этого, например, многие из диверсантов-разведчиков и значительная часть грузов были сброшены на парашютах в буквальном смысле слова прямо на штыки немецких военнослужащих.
Случалось также, что выброска производилась далеко в стороне от намеченного Центром района. Например, из-за ошибки экипажа транс-
портного самолёта ДРГ «Делегат» Разведывательного отдела штаба 2-го Белорусского фронта (2-го формирования) была десантирована 12 декабря 1944 года в 150 км от назначенной Центром точки.
Тем не менее характеризовать понесённые оперативной разведкой потери как абсолютно напрасные вряд ли допустимо уже в принципе. В доказательство — строки отчёта Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.Л. Горчакова «Лебединая песня»): «...в Восточной Пруссии мы не имели ни одной разведывательной точки/ О рубежах обороны, да и вообще обо всём тыле противника в этой области Германии у нас было слабое представление. В такой обстановке для раздумий времени не оставалось — надо было действовать решительно, быстро, идя на вынужденный риск и повышенные потери. Иного пути не было...»
Нельзя сбрасывать со счетов и тот мощный деморализующий эффект, который на нацистские власти и гражданское население производил факт присутствия в Восточной Пруссии невидимого, но опасного и коварного врага в лице советских диверсантов-разведчиков (но в терминологии самих немцев — «парашютисты» и «партизаны»). В качестве доказательств—вновь строки из секретных отчётов органов юстиции Кенигсберга.
Из Секретного отчёта от 19 октября 1944 года: «Убийства, поджоги и грабежи осуществляют многочисленные русские агенты, десантированные на парашютах на территорию Восточной Пруссии. Речь при этом идёт, в том числе, о бывших немецких военнопленных, которые прошли подготовку в русских разведывательных школах. Часть этих разведчиков воспользовалась бегством из России и десантированием для того, чтобы добровольно сдаться немецким властям».
