«Дорогие девочки!
Я заболела ангиной и не могу ходить в школу. Я, наверно, долго проваляюсь, потому что началось осложнение. Вы помните, что раньше я часто болела, но я не обращала внимания на последствия, и теперь у меня порок сердца, кроме того — ревматические боли в костях. «Атаки» очень сильные, но все это пустяки по сравнению с тем, что я пережила за последнее время. Девочки, я очень страдала. Ведь я совсем не такая плохая, как вы считаете. Я и сама не знаю, почему я такая. Часто я сама сознаю, что делаю или говорю неправильно или нехорошо, но ничего с собой сделать не могу. Будто у меня в душе живет какой-то другой человек и заставляет поступать совсем не так, как надо… Наперекор самой себе. Я не хочу оправдываться. Я очень виновата перед вами и теперь это особенно ясно поняла. Я считала себя умней других и была эгоисткой. Я не приняла ваших больших и хороших задач и этим оттолкнула от себя всех. Сейчас я лежу и думаю. Много думаю. Продумала всю свою жизнь и, кажется, поняла, в чем главное зло. Я слишком много уделяла внимания себе и совсем не заботилась о других».
Женя вздохнула и взглянула «а девушек. Кроме обычного любопытства, она увидела и многое другое. В глазах у некоторых блестела радость, у других — сочувствие, одобрение, жалость. Все они были разные и по-разному слушали письмо. Но того, чего боялась Женя увидеть — равнодушия или враждебности, — не было.
— Все, что ли? — спросила насупившаяся Тамара.
— Нет.
— Ну, читай дальше.
«Девочки, я с детства была упрямая. Мама меня слишком любит и с детства избаловала. Я всегда делаю, что хочу. Я совсем не привыкла себя сдерживать. Потом я должна сознаться, что у меня есть плохая черта во всем сомневаться. Когда что-нибудь предлагают или хотят сделать, я всегда думаю про себя, что из этого ничего не выйдет. Это, кажется, называется скептицизмом. Где-то я читала, что здоровый скептицизм — это хорошее качество, но у меня, значит, нездоровый, и надо от него избавляться. Девочки, теперь я поняла, что в одиночку жить нельзя. Это очень тяжело и даже страшно. На каникулах я себе места не находила. Хорошо, что я еще не знала, чем вы занимались… Девочки, вчера мне мама сказала, что вы приходили справляться о моем здоровье, и мне стало так тяжело, что просто не хотелось жить! А потом я поняла, что вы не навсегда вычеркнули меня из своего коллектива и что у меня есть надежда исправиться и вернуться… И вот я решила написать. Я больше не могу так жить… Я теперь совсем другая. У меня в душе все перевернулось. Я прошу простить меня и принять обратно. Я даю вам честное слово, что приложу все силы исправиться окончательно… Я не буду обижаться на критику и даже прошу, чтобы меня почаще критиковали и указывали на мои ошибки.
Вот и все. Если вы мне верите и простите, то принесите, пожалуйста, «Обещание», и я в кровати его подпишу. Сейчас ко мне можно приходить, потому что заразный период кончился.
Валентина Белова».
Женя опустила письмо на учительский стол и подняла голову.
— Ну вот. Что теперь делать? Кто выскажется? — спросила она, немного подождав.
— Женя, дай-ка мне посмотреть, — сказала Тамара, протягивая руку.
— Зачем?
— Надо… Дай ненадолго, я же не съем!
Получив письмо, Тамара принялась водить пальцем по строчкам, что-то подсчитывая в уме.
— Постановление об исключении было общим, — продолжала Женя, — надо голосовать. Давайте обсуждать, что ли…
— А что тут обсуждать? — сказала Светлана. — Вопрос ясен. Я предлагаю принять Белову обратно.
— Конечно, принять! — сразу присоединилась Лариса.
— Подождите, девочки, — остановила их Женя. — А может быть, кто-нибудь хочет высказаться…
— Дай мне слово, — попросила Катя, поднимаясь. — Я думаю, девочки, что говорить здесь особенно не о чем. Письмо написано искренне, и мы рады, что Белова поняла свои ошибки. Присоединяюсь к предложению Светланы, а если других предложений нет, то незачем и голосовать.
— А что, тебе лень руку поднять? — спросила Женя. — Вот Аня еще хочет говорить… У тебя тоже предложение?
— Нет. Я хочу сказать о другом, — начала Аня, поправляя сползшую с плеча лямку передника. — Ясно, что мы ее примем и других мнений быть не может. Но вот как ей об этом сообщить? Представьте, что она лежит неделю в кровати, больная, одинокая, заброшенная… Это, конечно, на нее сильно подействовало. Наше внимание, девочки, надо как-то выразить особенно… Чтобы это было для нее ярким воспоминанием.
— Послать делегацию! — подсказала Лида.
— Ну, это само собой. А что ей сказать? — спросила Аня.
— Девочки, знаете что? — перебила ее Нина Шарина. — Давайте напишем ответ на это письмо. Каждая по отдельности. Много писать не надо. Ей, наверно, приятно будет прочитать наши письма…
На какой-то момент все задумались… Аня сказала: «Правильно», — и многие зааплодировали.
— Тридцать три «я»! — Тамара закончила подсчет и вернула письмо. — Да почти столько же «мне» и «меня».
— Каких я? — спросила Женя.
— Местоимение «я» встречается тридцать три раза, — медленно повторила Тамара.
— Ну, так что? Она же пишет о себе. Не придирайся, пожалуйста! — сердито сказала Женя.
Тамара пожала плечами, откинулась на спинку парты и вытянула ноги.
Предложение Нины Шариной понравилось, и, не откладывая дела в долгий ящик, решили тут же написать ответы. Через час все письма были готовы.
«Валя!
Сегодня общее собрание отменило исключение, и тебя снова приняли в коллектив класса. Считай, что с этого дня ты стала равноправной, и мы решили не говорить и даже не вспоминать об этом недоразумении. Приятного тут нет ни для тебя, ни для нас. Мы очень рады, что ты все поняла и снова вернулась к нам. Вначале тебе будет немного трудно, потому что все мы выросли и многое стали понимать по-другому, чем раньше. Знать и понимать — различные вещи. Вот, например, вопросы чести, долга, ответственности перед собой и перед обществом… Над этими вопросами подумай на досуге, и, если у тебя возникнут какие-нибудь сомнения, мы поговорим, хотя словами тут мало что можно объяснить. Это надо прочувствовать самой. Разве не бывает так, что разум и чувство живут в одном человеке не в ладу, так сказать. В противоречиях. Ты и сама об этом пишешь, и очень хорошо, что осознала. Извини, что мое письмо получилось вроде как с нравоучением, но это, наверно, по привычке. Последнее время мне много пришлось об этом думать, когда к докладу готовилась, и вообще по комсомольской линии.
Выздоравливай скорей. Мы все тебя ждем. А над тем, что было, поставлен крест.
Катя Иванова».
«Дорогая Валечка!
Ты даже не представляешь, как я переживала все время за тебя! Ужас как!!! А когда читали твое письмо, я чуть не разревелась. Честное слово! Я и раньше думала, что с тобой поступили слишком бессердечно и жестоко. Но ты не думай, что наши девочки злые и хотели тебе вреда. Совсем напротив. Мы все хотели тебе добра, и если бы ты извинилась раньше, то все бы обошлось благополучно. Но все хорошо, что хорошо кончается. Раз все кончилось хорошо, то не стоит и горевать.
Поправляйся скорей. Привет и самые лучшие пожелания.
Н. Ерофеева».
«Валя!
Мне кажется, что все, что с тобой случилось, это к лучшему. Ведь если бы ты себя не переборола сейчас, то могло случиться гораздо хуже. Мы все тебя знаем с детства и относимся к тебе почти как сестры. Я очень рада за тебя. Ты действительно стала другой, если судить по письму. Вот что значит «страдания очищают душу». Пока ты больна, я буду приходить к тебе, чтобы помогать тебе заниматься (если, конечно, ты не возражаешь против этого).
Клара».
«Валюша!
Твое письмо вырвалось у тебя из сердца, и очень хорошо, если это не порыв, не вынужденное признание, а все продумано и осознано. Так оно, наверно, и есть. Мы по себе знаем, как это бывает трудно признать свою неправоту. Теперь ты снова в нашем коллективе, и о прошлом мы решили даже не вспоминать. Зачем? У всех бывают ошибки, и на ошибках мы учимся, но, к сожалению, главным образом на своих. Мы думаем, что это только первый шаг с твоей стороны. Но ты не останавливайся и продолжай шагать дальше. Мы тоже пойдем к тебе навстречу. Выздоравливай и возвращайся скорей. Мы все ждем.
Т. Аксенова. Н. Косинская».
«Валя!
Ты молодец! Поступила ты хорошо и правильно. Честно говоря, я не ожидала. Я думала, что тебе не сломить своего упрямства и до конца года ты останешься одиночкой. Значит, я ошибалась и очень этому рада. И не только я. Все девочки обрадованы. Для нас это событие имеет большое значение. Думаю, что не меньше, чем для тебя. Я нисколько не преувеличиваю. Конечно, мое еще много придется поработать над собой, но главное сделано. Об ученье не беспокойся. Мы сделаем все, чтобы ты не отстала. Если я чем-нибудь могу тебе помочь, то не стесняйся и дай мне знать. Поправляйся, возвращайся и занимай свое место в нашем строю. Крепко жму руку. Забудем наше недоразумение.
