А. И. Покрышкин и В. М. Молотов на даче в Жуковке. 1984 год. Фото Ф. Чуева.
Министр обороны СССР, маршал Советского Союза Г. К. Жуков с моряками Балтики. 1956 год.
Юрий Гагарин. Первые снимки после приземления. Деревня Смеловка Саратовской области, 12 апреля 1961 года.
Такие листовки сбрасывали с вертолетов над Москвой во время встречи Ю. А. Гагарина 14 апреля 1961 года.
С женой Валентиной Ивановной. Гжатск, 30 марта 1963 года.
«Битый небитого везет!» 1967 год. Фото Ф. Чуева.
Ю. А. Гагарин с автором книги. 1967 год.
М. А. Шолохов и Ю. А. Гагарин с молодыми писателями. 13 июня 1967 года. Фото Ф. Чуева.
М. А. Шолохов, 1967 год. Фото Ф. Чуева.
М. А. Шолохов и Ф. Чуев. 1967 год.
Я. В. Смеляков. 1950-с годы.
В. А. Солоухин. 1960-с годы.
Последнее фото с родителями. Октябрь 1953 года.
Феликс Чуев с отцом возле дома. Киишнев, август 1951 года.
Такие выиграли великую войну. Летчик 120-го Отдельного гвардейского ордена Александра Невского Инстенбургского авиационного полка Иван Григорьевич Чуев. 1945 год.
Но настоящий плевок будет впереди, когда Хрущев развернул антисталинскую кампанию. Он попросил Рокоссовского написать что-нибудь о Сталине, да почерней, как делали многие в те и последующие годы. Из уст Рокоссовского это прозвучало бы: народный герой, любимец армии, сам пострадал в известные годы…
Маршал наотрез отказался писать подобную статью, заявив Хрущеву:
– Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!
На другой день, как обычно, он приехал на работу, а в его кабинете, в его кресле, уже сидел маршал К. С. Москаленко, который предъявил ему решение Политбюро о снятии с поста заместителя министра. Даже не позвонили заранее…
«Встану утром, сделаю зарядку, умоюсь, побреюсь и вспомню, что мне некуда и незачем идти, – говорил Константин Константинович Голованову.- Мы свое дело сделали, и сейчас мы не только не нужны, но даже мешаем тем, кому хочется по-своему изобразить войну».
На одном из правительственных приемов, когда произнесли тост за Н. С. Хрущева и все потянулись к нему с рюмками чокаться, даже хромой, еле передвигающийся военачальник, в общем, все,- Рокоссовский и Голованов остались стоять на месте, а они самые длинные, самые заметные. Больше их на такие приемы не приглашали. Оба оставались в тени.
Уже при Брежневе на приеме в честь монгольской делегации Голованов подошел к А. Н. Косыгину, тогдашнему премьеру, и спросил:
– Что вы имеете против Рокоссовского?
– Я? Ничего,- ответил Алексей Николаевич.
Вскоре после этого в квартире Рокоссовского раздался телефонный звонок: немедленно прибыть в Министерство обороны, комната такая-то. «Так мне звонили только один раз в жизни, – говорил потом Константин Константинович,- когда я был командиром корпуса в 1938 году. Когда арестовали».
В Министерстве обороны его никто не встретил, даже вначале часовой не хотел пропускать. В комнате, куда назначили прийти, увидел человека в штатском.
– Вы кто? – спросил штатский.
– Рокоссовский.
– А, проходите. Мы тут собрались делать фотоальбом, маршалов фотографируем.
«А я подумал – все»,- признавался Рокоссовский.
…Он был из тех людей, которых называют легендарными. Помню военную песню о батальонном командире, где есть такие слова:
Капитан, наш любимый комбат капитан,капитан, гладко выбрит и чуточку пьян,капитан, мы встаем по комнате «вперед!»,капитан раньше нас на секунду встает…
И в честь него гремел салют московский,он под Варшавой дрался впереди,и не его ли обнял Рокоссовский,срывая орден со своей груди!
Если О человеке поют, наверно, это что-то значит. Когда Жуков стал четырежды Героем, его поздравил Буденный, на что Жуков ответил: «Семен Михайлович, обо мне песен не поют, а о вас поют…»
По радио я слышал торжественную музыку, по духу напоминающую старинные марши русской армии времен Румянцева и Суворова. Дикторша сообщила: «Прозвучал созданный Михайловым во время Великой Отечественной войны марш "Рокоссовский"».
Не знаю, о ком еще из наших полководцев были тогда написаны марши для духового оркестра…
Конечно, это не самое главное. Но безразличия к фамилии Рокоссовского не было никогда, она вызывала восхищение. Рокоссовский – звучит как бой, как музыка Победы, как ратная слава. Красавец в генеральском кителе стоит на бруствере 1941 года. Пуля сшибает с головы фуражку, а он и не думает об укрытии. Что это? Бравада? Считайте так. Но тот, кто еще минуту назад помышлял сдаться в плен, не побежит к врагу, увидев такого генерала.
Немцы давали прозвища нашим полководцам. Был, например, «генерал Паника»… Рокоссовского враги прозвали «генерал Кинжал» – победу он добывал на острие кинжала, который, углубляясь в противника, окончательно поражает его.
Во время «холодной войны», когда американцы угрожали нам со своих баз в Турции и накалилась южная граница, в западной печати промелькнуло краткое сообщение: «Командующим Закавказским военным округом назначен маршал Рокоссовский – мастер стремительных ударов и массовых окружений». Был ли вообще Рокоссовский в этой должности, я не проверял, но заметка возымела действие…
Все, кто знал Рокоссовского, говорят прежде всего о его человеческих качествах, которые на первый взгляд даже затмевали в нем талант полководца. Отмечают, что его скромность даже мешала ему громко сказать о себе.
Известный детский поэт С. Я. Маршак рассказывал, как на аллее одного из подмосковных санаториев он часто встречал высокого, подтянутого мужчину. Стали здороваться друг с другом, потом как-то вместе оказались на одной скамейке. «Было что-то очень знакомое в нем, в его выправке,- говорил Маршак,- и я спросил, не военный ли он?
– Военный.
– Наверно, были и на фронте?
– Воевал. Приходилось.
– Я тоже часто бывал на фронтах,- сказал ему Маршак и стал говорить о своих воинских доблестях. А потом поинтересовался фамилией собеседника – уж больно знакомое лицо!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
