Столь же неудачно окончились революционные выступления в Бресте (2 октября), в Гренобле (21 сентября и 30 октября), в Тулузе (31 октября), в Сент-Этьенне (31 октября).
Неудача всех этих выступлений не сломила революционную патриотическую активность масс. Одним из самых ярких проявлений ее было стойкое сопротивление гарнизона города Шатодена 18 октября. Улицы его были забаррикадированы. Неравная борьба, в которой особенное мужество проявляли рабочие, продолжалась с раннего утра до позднего вечера. Немецким войскам достались одни лишь развалины.
Для руководства борьбой против вражеского нашествия была создана делегация правительства в Туре (а затем в Бордо). С 9 октября ее возглавлял левый республиканец Гамбетта, вылетевший из Парижа на воздушном шаре. В короткий срок турская делегация сформировала 11 новых корпусов общей численностью 220 тыс. человек[625]. Первоначально вновь сформированные войска действовали успешно, 9 ноября Луарская армия одержала победу при Кульмье, вступила в Орлеан и стала продвигаться к Парижу.
Перелет Гамбетта из Парижа в провинцию на воздушном шареОднако уже 4 декабря под натиском врага французские войска вновь оставили Орлеан. Неудачи преследовали французов и на других фронтах, в частности под Парижем. Главной причиной этих неудач были пораженческие настроения большей части генералов, не веривших в успех сопротивления и не желавших поддерживать партизанское движение, основной силой которого являлись простые люди, внушавшие страх имущим классам.
Антинародный характер носила и продовольственная политика правительства в осажденной столице. Хлеб, выдававшийся жителям Парижа по 300 г в день на человека, был почти несъедобен, так как изготовлялся из всяких отбросов[626]. Выдавались иногда, также по карточкам, кусочек конины, немного овощей, горсть риса, но, чтобы получить эти продукты, приходилось с раннего утра стоять в очередях. Трудовое население Парижа голодало. Зато спекулянты обогащались. Посетителям роскошных ресторанов подавали по баснословным ценам самые изысканные кушанья. Резко вздорожало топливо, спрос на которое усилился в связи с сильными морозами. Холод, голод, болезни делали свое дело. Смертность увеличивалась с каждой неделей.
27 декабря ко всем бедствиям, которые переживало население Парижа, добавилось еще одно — артиллерийский обстрел. В течение целого месяца снаряды немецких батарей ежедневно рвались над городом, сея смерть и разрушения, уничтожая жилые дома, библиотеки, музеи, больницы, т. е. объекты, не имевшие никакого военного значения.
Возмущение трудящихся Парижа капитулянтской тактикой правительства нашло яркое выражение в «Красной афише», опубликованной 6 января 1871 г. Авторы этого документа, действовавшие по поручению Центрального республиканского комитета двадцати округов, который объединял окружные комитеты бдительности, разоблачали саботаж обороны Парижа представителями власти, репрессии против демократов, пренебрежительное отношение к нуждам народных масс. Всеобщая реквизиция продуктов питания, выдача бесплатных пайков, широкое наступление на фронте — таковы были меры, которые выдвигались в этом воззвании. Оно заканчивалось словами: «Политика, стратегия, администрация 4 сентября — это продолжение империи — осуждены. Место народу! Место Коммуне!» [627]
22 января в Париже вспыхнуло новое восстание, вызванное неудачным для французов исходом боев при Бюзенвале и поражениями французских войск на других фронтах. Восставшие пытались захватить Ратушу, но были обстреляны и отброшены войсками.
В ночь на 26 января 1871 г. военные действия под Парижем были прекращены. 28 января было заключено перемирие. Это означало капитуляцию столицы. Немецким войскам были переданы большая часть фортов, огромное количество артиллерийских орудий и боеприпасов.
Война 1870–1871 гг. явилась серьезным испытанием для народа Франции. Она выявила патриотизм ее трудящихся масс и разоблачила антинациональное лицо ее господствующих классов.
Тяжело переживали французские патриоты поражение и унижение своей родины, неудачу всех попыток отстранить от власти тех, кто саботировал оборону страны.
Убеждение в том, что ответственность за плачевный для Франции исход войны лежит на буржуазии, как правящем классе, становилось все более всеобщим. Особенно ярко выразил эту мысль Флуранс в своей книге «Преданный Париж». «Только народ может возродить Францию к новой жизни», «создать новый мир», — доказывал Флуранс[628]. Так рассуждали в этот момент и многие другие передовые люди Франции.
Между тем политическая обстановка в стране все более обострялась. 8 февраля состоялись выборы в Национальное собрание. Они происходили в условиях, крайне неблагоприятных для прогрессивных сил. Связи между Парижем и провинцией только начали восстанавливаться. Поэтому демократические и социалистические группы столицы не смогли оказать серьезного влияния на исход выборов. Буржуазные газеты без устали клеветали на трудящихся Парижа, обвиняли их в стремлении ко всеобщему переделу имуществ, уверяли, что они хотят возобновления войны. В оккупированных департаментах немецкие власти оказывали грубое давление на избирателей. В итоге выборов орлеанисты, легитимисты и частично бонапартисты получили в Национальном собрании более 400 мест, буржуазные республиканцы правого и левого крыла — около 200. Среди депутатов преобладали помещики-реакционеры. Бланки не был избран. Зато были избраны такие социалисты-реформисты, как Луи Блан и Толен.
Национальное собрание открыло свои заседания 12 февраля в Бордо. 17 февраля главой нового правительства был избран Тьер, ярый враг демократии и социализма. Правительство Тьера оказалось еще более реакционным, чем правительство Грошю.
Одним из первых шагов нового правительства было подписание прелиминарного договора о мире (26 февраля). По условиям его, Франция лишалась Эльзаса (за исключением Бельфора) и значительной части Лотарингии и обязывалась уплатить Германии военную контрибуцию в размере 5 млрд. фр. 3 марта Национальное собрание ратифицировало этот договор (окончательный мирный договор был подписан 10 мая).
Издержки проигранной войны правящие круги стремились переложить на плечи трудящихся масс. 10 марта в угоду крупным капиталистам был принят закон об отмене рассрочки платежей по коммерческим векселям, введенной в начале войны. Осуществление этой меры грозило разорением массе мелких и средних предпринимателей и торговцев[629]. За день до того Национальное собрание отказалось от рассмотрения проекта закона о дальнейшей отсрочке взноса квартирной платы и платы за наем торговых помещений. В те же дни были приняты и другие реакционные меры.
Для успешной борьбы с реакционной политикой правительства необходимо было сплочение всех демократических сил. Важным шагом на этом пути было создание Республиканской федерации национальной гвардии. 30 января группа офицеров 143-го батальона, образовавшая инициативный комитет, обратилась ко всем батальонам с призывом избрать в каждом округе Комитет национальной гвардии, состоящий из офицеров и гвардейцев. Окружные комитеты должны были выделить по одному делегату. Совокупность всех этих делегатов и командиров всех батальонов должна была составить Центральный комитет[630].
15 февраля общее собрание 3 тыс. делегатов национальной гвардии утвердило наказ, предлагавший парижским депутатам в Национальном собрании отстаивать республиканский строй, требовать предания суду членов бывшего правительства как виновников поражения Франции и бороться против попыток разоружения национальной гвардии. 3 марта был утвержден устав Республиканской федерации национальной гвардии. В состав ее Центрального комитета вошел 31 человек (в том числе ряд видных революционеров и социалистов). Структура федерации предусматривала следующие органы: общее собрание делегатов, батальонные комитеты, советы легионов (окружные), Центральный комитет[631].
Влияние этой массовой организации непрерывно росло. К середине марта в ее состав входило 215 батальонов (из общего числа 266). Когда 27 февраля распространился слух о предстоящем вступлении в Париж немецких войск (они вступили 1 марта и ушли 3-го), национальные гвардейцы, опасаясь, что пруссаки захватят пушки, перетащили их на Монмартр, в Бельвилль и Другие пролетарские округа.
Авторитет представителей правительственной власти падал все ниже. Зато неуклонно повышался авторитет новой власти, возникшей снизу, по почину масс. В Париже складывалась непосредственно-революционная ситуация. Хотя Центральный комитет придерживался оборонительно-выжидательной тактики, неизбежность открытого конфликта становилась все более очевидной.
