— Не знать мне счастья, покуда клятвы не исполнены, — сказал он мне, и переубедить его так и не удалось. И как только передел саксонских границ был утвержден и Кердик впервые выплатил дань, Артур уехал.
В сопровождении шестидесяти конников и сотни копейщиков он отбыл в город Иску, в Силурию, что находилась к северу от Думнонии, за морем Северн. Изначально брать с собою копейщиков Артур не собирался, но советы Гвиневеры возымели успех. У Артура, твердила она, есть враги, ему нужна защита, а кроме того, его всадники — лучшие воины Британии, и негоже им оказаться в подчинении у кого-то еще. Артур позволил себя уговорить, хотя думается мне, в уговорах особой нужды и не было. Он мог сколько угодно мечтать о жизни простого землевладельца в мирной сельской местности, все заботы которого — о здоровье скота да об урожае, но он знал: мир приходится поддерживать своими руками, и лорд, который живет без воинов, в мире проживет недолго.
Силурия была королевством маленьким, бедным, никому не нужным. Последний из королей старой династии, Гундлеус, погиб при Лугг Вейле, а после королем провозгласили Ланселота, но Силурия ему не глянулась, так что он охотно покинул ее ради куда более богатого трона страны белгов. Оставшуюся бесхозной Силурию поделили на два зависимых королевства, подчиненных, соответственно, Гвенту и Повису. Кунеглас называл себя королем Западной Силурии, а Мэурига объявили королем Восточной, но на самом-то деле ни тот ни другой правитель не усматривали никакой ценности в крутых, обрывистых теснинах, что сбегали к морю от промозглых северных гор. Кунеглас набирал в долинах копейщиков, а Мэуриг Гвентский ограничивался тем, что слал в ту землю проповедников. Из всех королей интересовался Силурией разве что Энгус Макайрем, ходивший в долины с набегами, дабы разжиться рабами и снедью, но в общем и целом на Силурию все махнули рукой. Тамошние вожди грызлись промеж себя и неохотно платили налоги Гвенту и Повису, однако приезд Артура все изменил. Хотел он того или нет, но Артур стал самым влиятельным жителем Силурии и ее фактическим правителем. Вопреки провозглашенному намерению жить своей жизнью и ни во что не вмешиваться, он не устоял перед искушением и с помощью своих копейщиков положил конец пагубным распрям вождей. Год спустя после Минидд Баддона, когда мы впервые навестили Артура с Гвиневерой в Иске, он, криво усмехаясь, называл себя губернатором — этот римский титул Артуру нравился, ведь королевской власти он не подразумевал.
Город Иска радовал глаз. Римляне первыми возвели там крепость — охранять переправу через реку, но по мере того, как их легионы продвигались все дальше на запад и на север, нужда в форте отпала, и они превратили Иску в подобие Аква Сулис: в место отдыха и развлечений. В городе имелся амфитеатр; горячих источников, правда, не было, и все равно Иска могла похвастать шестью термами, тремя дворцами и храмами по числу римских богов. Ныне город пришел в упадок, но Артур уже восстанавливал здание суда и дворцы, а такая работа всегда доставляла ему удовольствие. Самый большой из дворцов, тот, где жил некогда Ланселот, отдали Кулуху, поставленному во главе Артуровой дружины; большинство воинов обосновались под одной крышей с Кулухом. Второй по размерам дворец отвели Эмрису, некогда епископу Думнонии, а теперь — Иски.
— В Думнонии Эмрису оставаться смысла нет, — объяснял Артур, показывая мне город. Со времен Минидд Баддона минул год, и мы с Кайнвин впервые навестили Артура в его новом доме. — С Сэнсамом ему не ужиться, так что Эмрис помогает мне здесь. Взял на себя управление делами, трудится не покладая рук, а главное, держит на расстоянии Мэуриговых христиан.
— Неужто всех? — не поверил я.
— Во всяком случае, многих, — улыбнулся Артур. — А место здесь замечательное, Дерфель, — продолжал он, любуясь мощеными улицами Иски, — просто слов нет, какое замечательное! — Он до смешного гордился своим новым домом: уверял, что и дождей в Иске выпадает куда меньше, чем в окрестностях. — Случается, в холмах идет снег, а тут солнышко светит, и трава зеленая — я своими глазами видел!
— Да, господин, — улыбнулся я.
— Это правда, Дерфель! Чистая правда! Когда я выезжаю из города, я беру с собой плащ: в какой-то момент жара разом спадает, и приходится закутаться потеплее. Да ты сам увидишь, когда завтра на охоту поедем.
— Ни дать ни взять магия! — мягко поддразнил его я. Любые рассуждения о магии неизменно вызывали у Артура презрительный смех.
— А что, очень может быть! — абсолютно серьезно ответил он и повел меня вниз по улице мимо громадного христианского святилища к странного вида кургану в центре города. К вершине спиралью вилась тропа; там, наверху, древний народ вырыл неглубокую яму. В яме скопились бессчетные мелкие подношения богам: обрывки ленточек, клочья шерсти, пряжки — зримое подтверждение тому, что Мэуриговы миссионеры, несмотря на все свое усердие, не вовсе изничтожили старую религию. — Ежели и впрямь без магии не обошлось, источник ее — здесь, — поведал мне Артур, когда мы поднялись на вершину кургана и поглядели вниз, в заросшую травой яму. — Местные уверяют, это врата Иного мира.
— А ты им веришь?
— Я просто знаю: место это благословенно, — радостно заверил он.
Воистину в тот день на исходе лета всякий бы сказал про Иску то же самое. Был час прилива; вздувшаяся река несла глубокие воды вдоль зеленых берегов, солнце озаряло белые стены зданий и сияло в кронах деревьев, что росли во дворах, а к северу от города до самых гор мирно раскинулись возделанные земли и невысокие холмы. Трудно было поверить, что не так уж много лет назад до этих самых холмов добрался отряд саксов, вырезал земледельцев, захватил рабов, выжег поля и пашни. Этот набег случился во времена правления Утера, а Артур отбросил врага так далеко назад, что казалось, в то лето и еще много годов спустя ни один свободный сакс не дерзнет подступиться к Иске.
Самый маленький из городских дворцов стоял чуть западнее кургана: там-то и обосновались Артур с Гвиневерой. С высоты волшебного холма мы могли заглянуть во двор, где прогуливались Гвиневера с Кайнвин: видно было, что разговаривает главным образом Гвиневера, а Кайнвин слушает.
— Небось строит планы насчет Гвидрова брака, — сообщил мне Артур. — С Морвенной, разумеется, — добавил он, и по губам его скользнула улыбка.
— Давно пора, — горячо заверил я. Морвенна была хорошей дочерью, но в последнее время сделалась капризна и раздражительна. Кайнвин уверяла меня, что поведение Морвенны в порядке вещей: девочка-де созрела для замужества, вот и все. Кто-кто, а я бы ее исцелению весьма порадовался.
