Он молвил, подведя черту:
Читай, мол, и остынь.
Я впился в писанину ту,
А там — одна латынь.
В глазах — круги, в мозгу — пули.
Проклятый страх, исчезни —
Они же просто завели
Историю болезни.
IIНа стене висели в рамках бородатые мужчины.
Все в очёчках на цепочках, по-народному — в пенсне.
Все они открыли что-то, все придумали вакцины,
Так что если я не умер — это всё по их вине.
Доктор молвил: «Вы больны».
И меня заколотило,
Но сердечное светило
Ухмыльнулось со степы.
Здесь не камера — палата,
Здесь не нары, а скамья.
Не подследственный, ребята,
А исследуемый я.
И хотя я весь в недугах — мне не страшно почему-то.
Подмахну давай, не глядя, медицинский протокол.
Мне приятен Склифосовский — основатель института,
Мне знаком товарищ Боткин — он желтуху изобрёл.
В положении моём
Лишь чудак права качает!
Доктор, если осерчает,
Так упрячет в жёлтый дом.
Всё зависит в доме оном
От тебя от самого:
Хочешь — можешь стать Будённым,
Хочешь — лошадью его.
У меня мозги за разум не заходят, верьте слову.
Задаю вопрос с намёком, то есть лезу на скандал:
«Если б Кащенко, к примеру, лёг лечиться к Пирогову,
Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал».
Доктор мой — большой педант.
Сдержан он и осторожен:
«Да, вы правы, но возможен
И обратный вариант».
Вот палата на пять коек,
Вот профессор входит в дверь,
Тычет пальцем: «Параноик!» —
И поди его проверь.
Хорошо, что вас, светила, всех повесили на стенку.
Я за вами, дорогие, как за каменной стеной.
На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку —
Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной.
Род мой крепкий — весь в меня.
Правда, прадед был незрячий,
Крёстный мой белогорячий,
Но ведь крёстный не родня.
Доктор, мы здесь с глазу на глаз,
Отвечай же мне, будь скор —
Или будет мне диагноз,
Или будет приговор?
Доктор мой, и санитары, и светила — все смутились,
Заоконное светило закатилось за спиной.
И очёчки на цепочке как бы влагой замутились.
У отца желтухи щёчки вдруг покрылись желтизной.
И нависло остриё,
В страхе съёжилась бумага, —
Доктор действовал на благо,
Жалко, благо не моё.
Но не лист — перо стальное
Грудь проткнуло, как стилет.
Мой диагноз — паранойя,
Это значит — пара лет.
IIIВдруг словно канули во мрак
Портреты и врачи.
Жар от меня струился, как
От доменной печи.
Я злую ловкость ощутил,
Пошёл, как на таран, —
И фельдшер еле защитил
Рентгеновский экран.
И горлом кровь, и не уймёшь, —
Залью хоть всю Россию.
И крик: «На стол его, под нож!
Наркоз, анестезию!»
Мне горло обложили льдом,
Спешат, рубаху рвут.
Я ухмыляюсь красным ртом,
Как на манеже шут.
Я сам себе кричу: «Трави!»
И напрягаю грудь, —
В твоей запёкшейся крови
Увязнет кто-нибудь.
Я б мог, когда б не глаз да глаз,
Всю землю окровавить.
Жаль, что успели медный таз
Не вовремя подставить.
Уже я свой не слышу крик,
Не узнаю сестру,
Вот сладкий газ в меня проник,
Как водка поутру.
И белый саван лёг на зал,
На лица докторов.
Но я им всё же доказал,
Что умственно здоров.
Слабею, дёргаюсь и вновь
Травлю, но иглы вводят
И льют искусственную кровь,
Та горлом не выходит.
Хирург, пока не взял наркоз,
Ты голову нагни.
Я важных слов не произнёс,
Но на губах они.
Взрезайте с богом, помолясь,
Тем более бойчей,
Что эти строки не про вас,
А про других врачей.
Я лёг на сгибе бытия,
На полдороги к бездне,
И вся история моя —
История болезни.
Очнулся я — на теле швы,
А в теле мало сил.
И все врачи со мной на «вы»,
И я с врачами мил.
Нельзя вставать, нельзя ходить.
Молись, что пронесло!
Я здесь баклуш могу набить
Несчётное число.
Мне здесь пролёживать бока
Без всяческих общений.
Моя кишка тонка пока
Для острых ощущений.
Я был здоров, здоров как бык,
Как целых два быка.
Любому встречному в час пик
Я мог намять бока.
Идёшь, бывало, и поёшь,
Общаешься с людьми…
Вдруг хвать! — на стол тебя, под нож.
Допелся, чёрт возьми!
— Не надо нервничать, мой друг,
Врач стал чуть-чуть любезней, —
Почти у всех люден вокруг
Истории болезней.
Сам первый человек хандрил,
Он только это скрыл.
Да и Создатель болен был,
Когда наш мир творил.
Адам же Еве яду дал —
Принёс в кармане ей.
А искуситель-змей страдал
Гигантоманией.
Вы огорчаться не должны, —
Врач стал ещё любезней, —
Ведь вся история страны —
История болезни.
Всё человечество давно
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
