хватает. Что в том куске такого?
– Дело в айсиле, – грустно хмыкнул Лён. – Кто бы мог подумать, что невзрачный голубой цветок, который лоэ-диэль порой добавляют в ягодное вино для нежности аромата, запирает дар к изменениям тела у метаморфов. Чем больше доза, тем длительнее эффект. Возможно, на каком-то этапе он может стать необратимым. Только знаешь, Лирка, все потуги этих деятелей отхватить участок с полянами айсиль были бы в итоге напрасны. Цветок растет лишь там, где лоэ-диэль живет в счастливой гармонии с Лесом. И вино годно лишь свежее, его не запасешь впрок.
– Что будешь делать?
– Цепь Мет-а-мофи, это их совет, сам разберется с ними. Под полную клятву молчания пойдут все причастные. Отрава, искажающая саму суть метаморфа, не должна существовать. Я попросил Лес изменить свойство айсиля, отныне он безвреден для наших соседей. И нет, Лирка, не смотри на меня, как на прекраснодушного идиота. Такой яд легко может стать палкой о двух концах. Я легко отличу застрявшего в чужом облике метаморфа от эльфа, но не каждый мой подданный способен на такое. Месть же должна свершиться. Те, кто напал, притворившись деревьями, навсегда останутся частью Леса, силой без разума. Так обещал я себе, когда прощался с теми лоэ-диэль, что нашли свой конец до срока из-за чужих амбиций. Прочие метаморфы не виновны прямо… Войны не будет, но доверие меж нами утрачено.
– У них тоже больше нет достойных правителей? – предположила я.
– Цепь Мет-а-мофи существует. Но в какой степени это сейчас реальная сила и власть мира Метафа-а, а в какой лишь декорация… – Лён нахмурился и повел плечами.
– Скверно, если декорация, – цокнула я языком, сверившись с данными от Архета. – Чтобы отладить дороги и порталы у меняющихся, Цепь должна быть не номинально существующей, а реально действующей.
– Прости, я упустил из виду это ее значение и то, что если не они, то все придется вывозить на своем горбу тебе, – подосадовал брат.
– У тебя и без того дел выше ушей, – пожала я плечами, ничуть не сердясь на Лёньку. – Но к Цепи Мет-а-мофи меня отведи. С виноватыми проще вести дела. А Архет уже давно семафорит, «неладно что-то в Датском королевстве» или даже вовсе по другому источнику-переводу – «прогнило».
– Пойдем сейчас или завтра официально прибудешь? – лишь уточнил Лён.
– Официально, – скривилась я. – Благотворительность – не мой профиль. Пусть просят и участвуют сами, как могут. Нечего было на моего брата покушаться! Метаморфов во Вселенной куча, а старший брат у меня один-разъединый!
– Да. Я такой, я уникальный, хвали меня, хвали! – приосанился братец.
Похоже, его чуток отпустило после всей нервотрепки. И вообще хотелось сбросить маску грозного Владыки Леса в короне из веток и побыть, как прежде, беззаботным студентом, на плечи которого если что и давит, то лишь сессия с особо зверствующим суровым преподавателем.
Так что прощались мы почти весело, совсем бы веселилась, если бы не «предвкушение» завтрашних трудов и реакции Чейра на объявление о необходимом визите. Какого бы обиженного из себя моим небрежением хвостатый ни строил, к своим обязанностям относился крайне добросовестно. Даже чересчур. А значит, снова мне будет мозг компостировать охраной и недопустимыми рисками.
Как оказалось, я не угадала. Церебральный интим меня ожидал вот прям сейчас. Потому что сон, который не сон, организованный Архетом, по каким-то признакам отличался от обычного и здорово встревожил Аста.
Дроу замер статуей имени себя в ногах кровати и не то что не шевелился, кажется, даже не дышал, пока я сама не проснулась.
– Моя княгиня, ты пребывала не здесь, – тихий голос звучал так, будто мужчина ступает по тонкому льду. Дескать, то, что случилось, норма или надо насторожиться, а может, даже поднять тревогу? Или сейчас он ведет разговор вовсе не со своей княгиней, а монстром, занявшим ее место?
– Да, ходила поговорить с братом, – не стала врать я. – Завтра или уже, точнее, сегодня отправимся в Метафа-а. Лён проводит.
– Охотник поведал, почему ты считаешь родичем крови эльфа, с которым росла в ином мире, – согласился Аст с видимым напряжением. Ему, слишком привыкшему к постоянному недоверию в отношениях, было сложно принять мою реальность.
Погладив мужчину по скуле, я попыталась провести аналогию, способную унять его маниакальную подозрительность:
– Лён мне близок так, как тебе близки твои побратимы. Подлости от него я не жду. Будь иначе, Архет не смог бы протянуть между нами нить связи.
– Как скажешь, моя княгиня, – принял мое слово как приказ дроу. Ну хоть так. Спорить и доказывать смысла не видела. Лён ведь мой брат, а не его. Значит, кому, как не мне, в него верить, не постороннему же чернокожему маньяку?
И вообще у Аста были трудные младенчество, детство, юность, отрочество и далее по хронологический шкале без перерыва на отпуск и релакс. А сейчас вообще работа такая: никому не верить во имя мое и ради моей безопасности. Шутки шутками, но все действительно так. Белая сетка шрамов, исчертившая кожу, – тому документальное подтверждение.
Дядюшка, уведомленный прямо с утра о высшей необходимости посещения мира метаморфов, даже ворчать не стал, только посмотрел обеспокоенно и уточнил, какая помощь потребуется от него.
– Пока ничего, дядюшка. Архет только показывает срочную потребность навести порядок с тамошними путями-дорогами, чтобы вся система нашего региона наперекосяк не пошла.
– Только? – кажется, дядюшка, так же, как и Аст поутру, мне не мог до конца поверить.
– Я чего-то не понимаю? Где истоки недоверия, дядюшка? – прямо, экономя время и нервы, спросила у некроманта.
– Ты не только реш-кери, но и мет-а-мофи, – ответил Ивер, будто эта констатация факта и была причиной его сумрачности. Темно-зеленые глаза продолжали обеспокоенно мерцать.
– Да, родителей не выбирают, – согласилась я. – Мне с моими не очень свезло. Или… Эй, дядя, ты опасаешься, что я захочу остаться в Метафа-а?
И когда дядюшка не стал возражать, я и в самом деле удивилась. Чего я потеряла в незнакомом мире, о котором даже Архет мне ничего толком не подскажет, не покажет, потому что предки реш-кери там не обитали?
– Дядя Ивер, ты не прав. Метафа-а – чужой для меня мир. Может, не будь у меня обязанностей здесь, я бы и польстилась. Иной раз хочется снова стать безалаберной балбеской. Но Архет мне уже четко дал понять, что отпускать не собирается, а раз так, то какой смысл менять шило на мыло?
Кажется, с плеч дядюшки упало тонн пять-семь, не меньше. Он даже улыбнулся и, оправдываясь, сказал:
– Я рад. За тот недолгий срок, что ты носишь титул ригаль-эш, случилось слишком много неприятного,
