запястий, я погружаюсь в пруд по плечо. Я пытаюсь встретиться со своей матерью взглядом, пытаюсь сделать то, что неосознанно делала, будучи ребенком, – отразить магию Мирасы ее собственным отражением. Но водяная фея твердо отводит от меня взгляд.
Поскольку больше мне ничего не остается, я закрываю глаза и думаю о Торбене. Об отце. О котятах. Я думаю о сильных руках и нежных прикосновениях. О любящем принятии. Об улыбках, смехе. Обо всем, что когда-либо заставляло меня чувствовать себя любимой. Тепло распространяется по моему телу, проскальзывая сквозь мой страх. Смешиваясь с моим горем и скорбью, пока и они не становятся чем-то более приятным. Чем-то, что нужно беречь.
У Мирасы перехватывает дыхание. Ее тело напрягается от внезапной смены эмоций, которые она высасывает из меня. Но несмотря на то, что она продолжает истощать меня, мое сердце теплеет, а тело восстанавливает свои силы.
Не благодаря какой-то новой магии, а с помощью бесконечного источника – любви, что живет внутри меня. Любви, которую невозможно полностью истощить или уничтожить. Она сильнее моего страха. Сильнее магии Мирасы.
Как только Мираса отпускает мое второе запястье, я вскакиваю на ноги. Мои туфли остаются на грязном дне пруда. Со всей силы я толкаю Мирасу в грудь.
Размахивая руками, она заваливается навзничь и падает в пруд. Когда она на мгновение исчезает под водой, я оглядываюсь в поисках Торбена. Он все еще сражается с Вартулом на дальнем конце поляны, наполняя ее брызгами крови и какофонией рычания и шипения.
Мираса поднимается на ноги, загораживая мне обзор. Она у края пруда, где воды всего по колено. Я тянусь к ней, но притяжение ее истощающей магии снова поражает меня. Мои силы колеблются, но я сосредотачиваюсь на чувстве любви. Тепла. Безопасности. Я использую всю оставшуюся у меня энергию, чтобы налететь на Мирасу и вытолкнуть ее из пруда.
Ее магия отключается.
Без контакта со своим водоемом она не может использовать чары.
Когда я слезаю с Мирасы и встаю на грязную траву между ней и прудом, водяная фея заливается смехом.
– Что ты задумала, дочь? Ты не сможешь со мной бороться. Я сильнее. Ты не сможешь удержать меня вдали от пруда.
Я сжимаю пальцы в кулаки. Я знаю, что Мираса права. По сравнению с ней я всего лишь девушка-получеловек без какой-либо боевой подготовки. Я не способна высасывать из других энергию, как это делает она. Но я все же должна попытаться ее остановить. Я не могу позволить Мирасе причинить вред кому-либо еще.
Собравшись с духом, я подхожу и хватаю ее за горло. Она не сопротивляется. Не царапает мои руки, не извивается в попытке вырваться. Вместо этого она стоит на месте со свободно опущенными по бокам руками и… смеется.
– Ты не убьешь меня, Астрид.
Я пытаюсь сжать ее горло крепче, но от ощущения трепещущего пульса под моей ладонью мой желудок завязывается узлом. Она права. Я… я не могу этого сделать.
Вода течет по моей руке. Я с удивлением смотрю на то, как лицо Мирасы превращается в ручейки. То же самое она сделала, чтобы выйти из пруда. Только на этот раз она превращается из материи в жидкость. Переходит к незримой форме. Я отдергиваю руку и отползаю назад, когда ее водянистая фигура скользит по траве обратно к пруду.
Нет! Прикоснувшись к водоему, Мираса снова использует свою магию.
Тогда она без колебаний убьет меня.
Я пытаюсь пнуть ее, но водяная фея просто обволакивает мои ноги, избегая прикосновения. Дюймы отделяют Мирасу от ее силы, и я никак не могу остановить ее.
Животный вопль побуждает меня посмотреть на Торбена. У меня сердце уходит в пятки. Он ранен? Я больше не вижу какого-либо движения. Никаких взмахов копыт или когтей, только громадные тени и кровь. В этот миг я замечаю его. Все еще в облике медведя Торбен лежит на земле с зажатым под его лапами келпи. Опустив голову, он раздирает горло приспешника Мирасы. Воздух разрезает дикое ржание в момент, когда Торбен отсекает голову Вартула. Келпи навеки замирает.
В следующий миг Торбен уже бросается ко мне. Что-то тяжелое ударяет меня в живот и сбивает с ног. Сопротивляясь, я вдруг осознаю, что моим противником является толстая виноградная лоза. Растение даже не нападает на меня. Оно только обвивается вокруг моей талии и оттаскивает меня на несколько футов подальше от пруда. Отпустив меня, виноградная лоза снова врастает в землю. Я уже собираюсь броситься обратно, туда, где Мираса продолжает приближаться к своему пруду, когда знакомая рука накрывает мое плечо. Обернувшись, я нахожу Торбена, теперь уже в зримой форме.
– Подожди, – говорит он напряженным от предупреждения голосом.
– Но Мираса… Если она коснется пруда…
Я поворачиваюсь к тому месту, где в последний раз видела ее жидкую форму, только чтобы обнаружить у кромки воды языки пламени. Они извиваются всего в нескольких дюймах от того места, где только что стояла я. Всего в нескольких дюймах от незримой формы моей матери.
Мираса отшатывается и, отпрыгнув назад, сразу же возвращается к своей зримой форме. Она пытается обогнуть пламя, но огненная стена растет, окружая ее. Пар струится в тех местах, где ее тело соприкасается с огнем. Мираса отступает еще дальше.
К языкам пламени подлетает крошечное существо, которое, достигнув места, превращается в женщину. Она, теперь уже с огромными сложенными за спиной крыльями, выпрямляется во весь рост перед огненной клеткой. Я шокированно смотрю на свою мачеху.
Она совсем не соответствует месту в своем элегантном платье, подол которого пропитан грязью, и в шелковых тапочках, утопающих в траве. Трис бросает острый как кинжал взгляд на фейри в огненном круге. Она поднимает руку, и несколько виноградных лоз вырастают из земли внутри пылающего ограждения. Они обвиваются вокруг Мирасы, поднимают ее в воздух. Когда водяная фея снова пытается превратиться в жидкость, с ее лица начинает стекать вода, но пламя, теперь покрывающее землю под ней, не оставляет места для перевоплощения. Ей некуда бежать. Именно тогда я понимаю, что Трис одновременно контролирует и огонь, и виноградные лозы. Это она оттащила меня от пруда. Она заманила Мирасу в ловушку.
Я знала, что принадлежащие к королевской семье фейри имеют доступ ко всем четырем стихиям, но никогда не видела этой магии воочию. Никогда не видела, как Трис использует свои чары.
Моя мачеха встречается с Мирасой взглядом. Выражение ее лица бесстрастно, голос спокоен. Несмотря на сдержанное выражение лица, Трис еще никогда не казалась такой устрашающей, как сейчас.
– Ваше
