от тарелки.
— Вы мне понравились! Очень понравились! Я уже давно ничего подобного не испытывал, — проговорил вдруг парень, а в голосе не было ни насмешки, ни иронии. Легкие нотки грусти звучали в каждом слове, и у Ромалы ёкнуло сердце. Она подняла на него взгляд, Он резал ножом по тарелке и на нее не смотрел.
— Что же вы не смеетесь? Не ёрничаете? Ведь это жутко забавно: мужику тридцать лет, а он по сугробам рассекает, чтоб не упустить из виду девушку с такими печальными черными глазами, — сказал он и поднял голову. Его тут же бросило в жар. Она не то, что не смеялась, даже не улыбалась. А глаза были такие же печальные, какими он увидел их тогда. В горле тут же пересохло, он схватился за стакан, а она опустила взгляд.
— Извините, — тихо проговорила девушка. — Это, наверно, из-за усталости, кидаюсь на вас, как старая собака с вздорным характером.
— Вам не за что извиняться. Я действительно нарушил все ваши планы.
— Только один.
— Что?
— Только один план.
— А-а, у вас свидание сорвалось, — вдруг понял Дмитрий. Предположил, а сам уставился на Ромалу, будто от ее ответа зависела его жизнь. Не смутится ли, не покраснеет? А она вдруг неожиданно для него расхохоталась. Он тоже попытался улыбаться.
— Свидание! О, это было бы прикольно, наверное! Представляю! Эх, Дима, Дима! У меня был один план на сегодня, и его я уже озвучивала: я хочу выспаться. Других свиданий, кроме подушки, я не планирую и не планировала. Вам тоже нужен отдых. Врач сказала, что вам необходим покой.
— Сказала? Так меня вроде бы мужик осматривал…
— Это в больнице, а я вызвала своего врача на дом, и она рекомендовала вам постельный режим, — Ромала стала убирать со стола.
Дима смотрел на нее, на ее спину, обтянутую тонкой водолазкой шоколадного оттенка, и не понимал.
— Да не смотрите вы на меня так! Вы у меня дома будто бы отключились, вот я и вызвала на дом специалиста. Испугалась, честно говоря. Кстати, позвоните Алексею, он звонил раз десять.
— А почему вы не ответили?
— Наверно, потому, что я не снимаю чужие трубки.
Парень посмотрел на нее и взял телефон. Он предупредил всех родных, чтоб не теряли, позвонил Лехе и Маришке.
— Я завтра избавлю вас от своего присутствия. Бабуля уезжает к какой-то родственнице, так что уйду домой, — сказал он хозяйке, а та отчаянно сражаясь с зевотой, расправляла ему постель.
— Вы устали, — зачем-то сказал Дима.
— Ерунда. Гостю первый почет и внимание. Спокойной ночи.
Она побрела в свою комнату, что-то бормоча под нос. Дима проводил ее взглядом, и совесть в который раз вылезла из своей норы и стала грызть его. Но он ее утешил тем, что ничего плохого у него на уме не было. Хотя и получилось всё не так, как он сам бы того хотел.
На пару минут он задержался в дверях ее спальни. Всё как обычно: платяной шкаф-купе во всю стену, кровать двуспальная, накрытая покрывалом цвета зеленого яблока, пара тумбочек у изголовья. Одна из них завалена журналами и книгами, а на второй стоит одинокая фотография паренька, который полулежит на траве и улыбается, чуть прищурив глаз, будто подмигивает. Красивый такой паренек. Ромала доплелась до кровати и первым делом развернула фото к себе.
— Вам что-то еще, Дмитрий?
Парень растерялся. Нужно было что-то ответить, а в голове были лишь вопросы.
— Мне… мне полотенце.
— А-а-а, — протянула девушка, сползая с кровати.
Ромала уснула еще до того, как голова коснулась подушки, а у Дмитрия, как назло, заныл затылок. Боль была тупая и какая-то скорбная. Она переливалась вниз, к зубам, отчего ломило челюсть, и парень крутился на мягком матрасе, не в силах заснуть. Хотелось курить, хотя мысли о сигарете почему-то вызывали тошноту. Наверное, из-за сотрясения мозга.
Дима думал о девушке, приютившей его. О фотографии на ее прикроватной тумбочке. Кем был для нее тот парень? А вдруг это ее любимый, который просто в отъезде, например, в командировке. Хотя нет, нет. Тогда в квартире были бы его тапочки, а среди флаконов и тюбиков в ванной уж точно стоял бы какой-нибудь мужской шампунь или дезодорант, и халат бы висел. Да мало ли! Но создавалось такое впечатление, что в этом доме мужчина никогда не жил. Понятное дело, что, может, она с кем-то и встречалась, но вот так в дом свой еще никого не приводила. Или приводила, но… всё было не всерьез?
— Такая красивая, — пробормотал парень и посмотрел на дверь. Слава Богу, не услышала, а то было бы весело. Ко всем своим заслугам за сегодня Дима прибавил бы еще одну: не дал, подлец, выспаться бедной девочке, которая и так из-за него натерпелась.
Глава 19.
Утром он проснулся первым: будильник противно пищал, оповещая хозяина, что пора вставать. На часах маленькая стрелка подбиралась к восьми, и в квартире стояла абсолютная тишина, даже соседей не было слышно. Лежать дальше смысла не было, поэтому Дима встал. Он старался не шуметь, чтобы не разбудить девушку. Прошел на кухню странной планировки, постоял в раздумье посреди комнаты. Можно было просто уехать. Дверной замок имел «защелку-собачку» — вышел и захлопнул дверь. Дима оглянулся на дверь в комнату, где спала хозяйка квартиры.
«Приготовлю завтрак и уеду, хоть так извинюсь», — решил Дима и залез в холодильник.
— Да уж, мечта модели. Кефиры, йогурты… — пробормотал он себе под нос.
— Что? — раздалось за спиной.
Дима оглянулся. Девушка стояла в своей примятой пижаме (одна штанина короче другой) и, закрыв глаза, чесала шею. Роскошные волосы, вчера так аккуратно заплетенные в косу, сейчас торчали из прически в разные стороны, и парень улыбнулся.
«Поднять подняли, а разбудить не разбудили», — усмехнулся про себя.
— Утро доброе, хозяйка! Да вот любуюсь содержимым вашего агрегата. Тут просто язву заработать, как не фиг делать!
— Да что вы такое говорите? — язвительно усмехнулась Ромала, не открывая глаз.
— Вот вы опять ёрничаете, а я ведь серьезно.
— Дима, давайте не с утра, а? Я работаю допоздна. Семьи у
