порядке, в наилучшем виде выступили [войска]. Они передвигались, [совершая] переход за переходом.
Стихи /107а/
Гнедой конь счастья под августейшим [ханом] и зонт над [ним],
Справа и слева [ему] сопутствуют божья помощь и победа.
[Хан] вознес царские шатры до чертогов Сатурна и начертал на победоносных знаменах коранические стихи о победе[755] и торжестве. Полумесяц его зонта, доходящий до неба, подобен блестящему солнцу, драгоценные камни на его благословенной короне озаряют блеском венец Джамшида. [Пучок] волос на его победоносном знамени напоминает благоухающие локоны райских красавиц, громкие звуки трубы [вызывают в памяти стих]: “...в тот день, когда подуют в трубу”[756].
Стихи
Когда взошла звезда счастья, предвещая победу,
Взошло солнце, освещающее мир,
Загрохотала медная чаша [барабана],
Присоединились к ее звукам звуки золотой флейты.
Труба возвещала о победе,
В ответ ей звучал барабан, [обтянутый] кожей.
Увидев знамена в розовом свете [зари],
Ты сказал бы, что зацвел гранат,
Копья пронзали сердце небес,
Знамена принимали меры, чтобы залатать их.
Наконечники копий пробивали небеса,
Звезды все время [искали] спасения от копий.
Наконечники копий поднимались вверх так дерзко,
Что просверливали очи звезд.
Знамена так высоко вздымались в облака,
Что намочили свои локоны [-бунчуки] водой из облаков.
Хан, величественный, как небо, могущественный, как Джам,
У которого полумесяц знамени проложил путь к небу,
Выступил под зонтом, подобным небу,
Словно [занял] место солнца на небе.
Оттого что всадники ехали стремя в стремя, [так тесно],
Зефир не находил пути между ними и подбирал поводья,
Всадники растоптали землю подковами коней,
Словно расстелили на ней железный [ковер].
От знамен небеса стали похожими на рыболовную сеть,
От следов подков, [подобных] полумесяцу, земля стала похожей на спину [чешуйчатых] рыб.
От [воинов, одетых] в кольчугу, задрожало сердце мира,
От подков коней равнина [стала казаться] опутанной цепями.
В таком великолепном виде этот шах
Поднял знамя битвы и сражения до луны,
На каждой стоянке он поднимал стяг до луны,
Переходил он от стоянки к стоянке, словно луна.
Передвижение победоносного войска вызвало в памяти [стих]: “Сотрясется земля своим сотрясением”[757]. От звуков барабана и трубы в голубой чаше небес прозвучали [стихи]: “Возгласили в трубу: это день воскресения”[758].
Войско августейшего [хана], совершив переход за переходом, на берегу Джейхуна разбило царскую палатку величия и счастья, [подняв ее] до высшей точки неба. Щедрый хакан выбрал место у реки, словно месяц, [вступивший] в созвездие Водолея. Победоносное войско [хана] под покровительством и с помощью того, кого просят о помощи (т. е. бога), при счастливом предзнаменовании, под счастливой звездой переправилось через Джейхун.
В этой прелестнейшей местности узнали следующее. Бадахшанское войско протянуло руку к грабежу и разбою, некоторые селения Балха были сметены ураганом грабежа. Навваб Пир-Мухаммад-хан с многочисленным войском, несметной ратью немедленно /107б/ с поспешностью выступил из Балха и направил поводья в сторону врагов государства. В связи с этим событием хан, величественный, как Искандар, [Абдулла-хан] тотчас же пришпорил [быстрого], как молния, коня и довел до слуха врагов торжественные звуки успешного наступления. В [селении] Кара-Халкум[759], входящем в упомянутый [Балхский вилайет, Абдулла-хан] присоединился к дяде по отцу благодетельному государю [Пир-Мухаммад-хану]. После того как [Абдулла-хан] удостоился чести встретиться [с дядей] и беседовать [с ним], следуя смыслу [стиха]: “И советуйся с ними о деле”[760], он устроил совет со столпами государства и знатью страны. Некоторые балхские эмиры, такие, как Мухаммад-Кули-бий аталык, Ходжам-Йар аталык, Ходжа Маг аталык, Мухаммад-Мурад аталык, Али-Мурад-бий, мирза Али-бий, став на колени, заявили: “Не представляется правильным сражаться с ним (врагом) в степи, лучше вернуться и найти убежище в крепости. Если [враг], преследуя нас, придет туда, мы погоним на него ратных коней. Мы твердо надеемся, что они уйдут оттуда”. Из бухарских эмиров счастливый Турум-бий дурман выступил на середину и заявил: “Для состояния дел страны будет наиболее удобным, если мы пойдем на врага, где бы он ни был, вступим с ним в бой и любым способом будем бить [его]. Выгода, на которую указали [балхские] эмиры, является большим заблуждением. Ведь ясно, как только мы покинем эту местность, враг, осмелев, очутится в этой степи, и мы, испытывая страх перед ним, отступим. И еще. С нами большое войско, отступать будет трудно. Как бы не произошло [в нем] волнение, подавление которого может оказаться за пределами возможности”. Могущественный хакан [Абдулла-хан] одобрил совет эмира Турума, от сильной ярости и гнева в ту же ночь он покинул эту местность (Кара-Халкум). На следующий день он остановился в Чашма-йи Казиран[761], [где] стояли враги. Дядя его величества Пир-Мухаммад-хан с другими султанами и воинственной ратью, [где были] такие, как его сын Дин-Мухаммад-султан, храбрый султан Хусрав-султан, волей-неволей также выступили вслед за [Абдулла-ханом]. На следующий день прибыл из Бухары с остальным войском счастливый эмир Джан-Али-бий ибн Чагалтай-бий найман. Он достиг благословенного лагеря [Абдулла-хана] и удостоился счастья поцеловать руку его величества.
Встреча лицом к лицу двух рвущихся к битве войск, построение их наподобие Искандаровой стены, бегство мятежного бадахшанского войска от страха и ударов, [нанесенных] войсками могущественного [Абдулла-хана]
На следующий день, когда владыка светил небесных полчищ — солнце — вынул золотой меч из ножен мщения, он рассеял и разогнал бесчисленное, несметное войско /108а/ звезд с поля битвы голубого небосвода.
Месневи
На другой день, когда этот небесный мятежник — солнце —
Поднял отливающий золотом меч,
[От удара меча] посыпались искры звезд с неба так,
Что забил родник пылающего огня.
Горизонт уподобился раскаленному углю,
Взмыли вверх огненные знамена.
Алые знамена шаха эпохи
Зажгли пожар мятежа в небе.
От полумесяца знамени [хана] заволновалось небо,
Подковы коней вступили в огонь битвы.
На той арене притеснения
Полумесяц знамени [хана] предсказывает бедствие.
Барабанщики эпохи вызвали сотрясение
В чертогах [всех] семи небес.
Барабанщик кричит от волнения, словно горлица,
Ремень барабана уподобив ошейнику горлицы.
Звуки трубы, раздавшиеся как в день воскресения мертвых,
Напомнили молодым и старым о дне Страшного суда.
К полудню два войска, [стоящие] друг против друга, заволновались, словно река Нил или
