Фредрик Браун
Смерть тоже ошибается…
Fredric Brown
THE DEAD RINGER
Печатается с разрешения наследников автора и литературного агентства Scott Meredith Literary Agency.
© Fredric Brown, 1949
© Перевод. М. Прокопьева, 2017
© Издание на русском языке, AST Publishers, 2017
Действующие лица
ЭД ХАНТЕР – ненавидит убийства, но они постоянно случаются рядом с ним.
ЭМ ХАНТЕР – дядя Эда, бывший частный сыщик, ныне владелец киоска в цирке шапито, где они оба работают.
РИТА ВАЙМАН – сексапильная блондинка, притягивающая неприятности; работает в стрип-шоу.
АРМИН ВАЙСС – капитан полиции в Эвансвилле, штат Индиана. Выглядит как тупой коп.
ХОУГИ – читает лекции по сексуальному воспитанию в цирке шапито.
ЛОН СТАФФОЛД – лилипут, которого никто не знал, пока его не убили.
ФЛО ЧЕРВИНСКИ – держит меблированные комнаты в Цинциннати.
ЭСТЕЛЬ БЕК – тоже работает в стрип-шоу, но менее красива и опасна, чем Рита.
ЛИ КЭРИ – фокусник, поклонник джаза.
БУКЕР Т. БРЕНТ – семилетний вундеркинд, отбивающий чечетку; прозвище Джигабу.
Глава первая
Ничто в этот день не предвещало убийства. Был он унылый и серый, но теплый, и в цирке собралась приличная толпа. Мы неплохо выступили. Было пятнадцатое августа, четвертый день нашего пребывания в Эвансвилле, штат Индиана.
Около половины седьмого – мы как раз начали готовиться к вечернему представлению – полил дождь. Обычно для цирка шапито это катастрофа, но на сей раз никто особенно не расстроился. Вот уже несколько недель, пока мы колесили по южному Огайо и Кентукки, стояла отличная погода, мы работали каждый день и не могли пожаловаться на заработок. Для разнообразия вполне можно было один вечер устроить себе отдых.
Дядя Эм только открыл наш киоск с призовой игрой, и тут в сумерках упали первые крупные капли. Он запрокинул голову и посмотрел на небо. Несколько капель попали ему на лицо и, поблескивая, повисли там. Дядя снова закрыл киоск и широко улыбнулся.
– Ну, Эд, – сказал он, – похоже, у нас выходной.
– Может, дождь скоро закончится, – предположил я.
– Думаю, зарядил на всю ночь. Еще и ветер поднимется. Давай-ка веревкой привяжем.
Мы убрали бейсбольные мячи, деревянные бутылки из-под молока, две полки с призами и достали непромокаемые плащи. Я надел шляпу. Со своей дядя Эм вообще никогда не расстается, разве что когда спит. У него мягкая черная шляпа с широкими опущенными полями вроде той, которую носит Тень, но на этом сходство моего дядюшки с Тенью заканчивается: он низкорослый, весьма упитанный, у него веселое круглое лицо и не слишком аккуратные каштановые усы.
Мы достали веревку и привязали боковые стены нашего киоска к каркасу двойным рыбацким узлом. Дождь усилился. Повсюду на аллее работники цирка делали то же самое и снимали афиши. Мы также привязали палатку, в которой спали, к будке с нашим аттракционом.
К этому времени дождь поутих, превратившись в мелкую морось, но дядя Эм утверждал, что это он так нас дурачит.
– Сегодня открывать не будем. Наверное, я схожу в Джи-топ. Почему бы тебе не сгонять в город, посмотреть кино?
– Я останусь здесь, – ответил я. – Хочу поиграть на тромбоне, к тому же у меня есть журнал с детективами.
Дядя кивнул и ушел, а я вернулся в палатку, включил свет и достал свой отличный тромбон, который дядя подарил мне, когда в прошлом году после смерти отца я устроился работать в цирк.
Этот тромбон до сих пор вызывал у меня восторг. Некоторое время я просто сидел, держа его в руках и наслаждаясь соприкосновением с ним. У него была легкая, как перышко, кулиса, которая двигалась так, что не ощущалось ни трения, ни веса. Я полировал его позолоченное покрытие, словно драгоценность. Инструмент приятно было просто держать в руках и смотреть на него.
Посидев так, я начал играть гаммы, а потом сыграл несколько мелодий по памяти. Неплохо. Но когда я взял высокие ноты, они у меня не получились, и, наверное, это звучало ужасно. Позади послышался смех, и я обернулся. В палатку просунулась голова Хоуги, а потом, широко улыбаясь, вошел и он сам. С его ярко-желтого непромокаемого плаща стекали капли дождя. Хоуги был такой огромный, что, казалось, занимал собой половину палатки, и ему пришлось слегка наклонить голову, чтобы не задеть шляпой полотняный потолок.
– Эд, я думал, тут кого-то режут, – сказал он. – Заглянул, чтобы проверить.
Я улыбнулся:
– Ты только что вернулся, Хоуги?
– Пару минут назад. Все готово к переезду в Саут-Бенд на следующей неделе. Там и место хорошее.
Несколько дней в неделю он подрабатывал антрепренером, поскольку наш штатный антрепренер уволился. Обычно Хоуги выступал в интермедии с лекциями по сексуальному воспитанию, но в большинстве городов его номер вызвал бурное негодование, и устроители ярмарки решили отказаться от таких рода лекций до конца сезона.
– Как твоя шимпанзе, Хоуги? – спросил я.
Он помрачнел:
– Все еще болеет. Я сразу заглянул в трейлер, посмотреть, как она. А где Эм? Играет?
Я кивнул, и Хоуги вышел из палатки. Дождь снова усилился, отбивая равномерную дробь по полотняной крыше у меня над головой. Послышались раскаты грома. От этого низкого, далекого грохота почему-то становилось страшно. Вроде и знаешь, что это всего лишь тучи ударяются друг о друга, но звук напоминал рычание какого-то зверя, огромного и страшного, которого нельзя опознать по голосу, но он казался большим и смертоносным, хотя и находился далеко.
Я надел дождевик и зашагал по аллее. Дождь стучал по моей шляпе, как по барабану, и земля на территории цирка начала превращаться в раскисшую грязь. К счастью, наклонная поверхность поможет избежать образования глубоких луж, а с грязью справятся опилки.
Я пересек аллею и направился к зеленому фургону, расположенному за шатром шоу уродов. В фургоне горел свет, и когда я постучал, Ли Кэри пригласил меня войти. Он улыбнулся и произнес:
– Можешь послушать граммофон. Правда, я сейчас ухожу.
– Есть новые пластинки?
– Альбом Джимми Дорси. Хорошая музыка.
Он надел непромокаемый плащ и вышел, а я включил портативный граммофон и поставил альбом Дорси. Действительно, хорошая музыка. Но в небе грохотало все громче, и я не мог сосредоточиться на музыке. Да ну ее, решил я и снова направился на улицу.
Дождь лил как из ведра. Я поспешил обратно к нашему киоску и обнаружил там дядю Эма, который стоял под козырьком фургона с попкорном и следил за нашей палаткой. Поднялся ветер, но не очень сильный.
Мы немного поговорили с ним, а когда дождь и ветер слегка поутихли, дядюшка Эм вернулся в Джи-топ. Если кто не в курсе, Джи-топ – палатка, где циркачи играют в карты между собой, в своем кругу. Чужакам – то есть людям со стороны – сюда вход заказан, это дело чисто семейное.
Я пошел с дядей, немного понаблюдал, как он играет в рамми, но задерживаться там не стал.
После нескольких партий я вернулся в палатку, в которой мы спали. Под дождевик залилась вода, я разделся и принялся вытираться полотенцем. Пока я этим занимался, неожиданно погас свет. Причем не только у нас в палатке, но на всей территории цирка. Выглянув на улицу, я увидел, что везде царит кромешная тьма.
Выругавшись, я на ощупь отыскал спички и зажег карбидную лампу, которую мы использовали только в чрезвычайных ситуациях. Я как раз переодевался в сухие трусы, когда в палатку вошел дядя Эм.
– С тобой все в порядке, сынок? – спросил он.
– Да, – кивнул я. – Что случилось?
– Молния ударила в какие-то провода и поджарила дизельный генератор. Сегодня его не починят – вся обмотка сгорела. Гроза закончилась, но напоследок выстрелила по нам.
Когда он ушел, я достал журнал с детективными историями и попробовал почитать. Но меня все сильнее клонило в сон. Снова начался легкий дождик, который то прекращался, то моросил. Сквозь тихий стук дождя я услышал, как бьют часы, а затем далекий свисток поезда. Тихо шипела карбидная лампа, мягко гудел дождь, скучный рассказ все больше усыплял меня… и в конце концов усыпил.
Мне кажется, выстрела я не слышал. Если и слышал, то его звук затерялся в снах, которые мне снились, а это я плохо помню.
Меня разбудил голос дяди Эма.
– Эд! – позвал он с порога. – С тобой все нормально?
Я сел на койке.
– Ну да… А что?
– Только что раздался выстрел. Я подумал, может…
Он не договорил. Видимо, дядя решил, что я взял ружье тридцать второго калибра, которое он хранил в сундуке, и оно случайно выстрелило.
Дядя зашел в палатку, за его спиной возник огромный силуэт. Это был Хоуги. Он наклонил голову, чтобы не задеть головой потолок.
– Говорят, стреляли где-то возле шатра сайд-шоу. Ты идешь туда, Эм?
Видимо, именно туда дядя Эм и отправился, поскольку я вдруг остался в палатке один. Все еще пребывая в полусне, я опустил ноги на пол и натянул сапоги. Снаружи доносилось множество голосов и чавкающий звук шагов по раскисшей земле. Дождя больше не было слышно.
