Лидия Чарская
ЗАСЛУЖЕННОЕ СЧАСТЬЕ
Повесть для юношестваГлава I
Вот уже месяц, как Ия аккуратно каждое утро выходит из трамвая y Гостиного двора и быстрой походкой направляется к магазину дамских нарядов, где она служит кассиршей. Магазин открывают ровно в девять часов утра. Заспанные мальчики снуют по отделениям. Хорошенькие с вычурной прической барышни-продавщицы развешивают убранный на ночь товар, в виде воздушных блузок, шелковых, бархатных и шерстяных платьев, тюлевых и кружевных рубашечек, затейливых галстуков, капоров, кушаков, пелеринок, матине и прочих изящных принадлежностей дамского туалета. Приказчики убирают витрины. Вскрывают ящики и картонки со вновь поступившими товарами, накалывают на них билетики с ценой, словом, производят свою обычную повседневную работу. К двенадцати часам в магазин является старик управляющий, он же ж один из хозяев-пайщиков, тоже вложивший капитал в дело, — толстый, с внушительным брюшком и лысиной во всю голову господин, всегда изящно одетый, с крупным бриллиантовым перстнем на пальце, Илья Иванович Донцов.
Он очень предупредителен к Ии. Ему нравится серьезная, строгая и спокойная манера держаться молодой девушки, её исполнительность в работе, удивительная трудоспособность и внимательное отношение к службе. И обращается старик с Ией, как с равной себе по положению, между тем, как с другими барышнями и со служащими в магазине Илья Иванович несколько грубоват. С младшим же персоналом, с мальчиками, разносящими товар и служащими на побегушках, он и вовсе не стесняется. Немало подзатыльников и щипков перепадает на долю этих последних. Целые дни слышится резкий пронзительный фальцет управляющего, разносящийся по всему магазину, то покрикивающий на нерадивых младших служащих-мальчуганов, то делающий замечания взрослым или отдающий приказания, торгующийся, негодующий, уговаривающий публику, смотря по обстоятельствам. Его толстенькая с большим животом фигура перекатывается с одного конца магазина на другой, во все и всюду поспевая, заглядывая во все уголки, запоминая с удивительной точностью малейшие подробности торговли.
A торговля идет здесь весьма бойко и живо. Целая гвардия молоденьких продавщиц носится бесшумной, скользящей походкой между облаками тюля, газа, шелка, кружев и атласа. Они умеют увлечь, заинтересовать покупательниц, умеют показать, как говорится, товар лицом, и умеют и покривить душой, когда надо и не надо, и сорвать, порой, неслыханную цену за самую обыкновенную вещь, уверив доверчивую покупательницу, что это вещь — заграничная и стоит поэтому больших денег. Здесь целый день толчея, как на рынке. Дамы и барышни, старые, пожилые, молодые и совсем юные, приходят, уходят, выбирают, торгуются оживленно и настойчиво. Вороха платьев, юбок, лифов, блузок, шарфов, принадлежностей моды, роскоши и туалета покрывают собой длинные прилавки торгового помещения. Большая часть нарядов висит на металлических прутьях в стенных углублениях, задернутых тафтой, меньшая облегает проволочные фигуры манекенов. Ия из её стеклянной будки, где помещается касса, наблюдает целые сценки, происходящие между покупательницами и продавщицами. Ей слышатся бесконечные споры о цене, торг, упрашиванье с одной и настаиванье с другой стороны. И, щелкая ручкой, поворачивающей колеса автоматического счетчика машины кассы, девушка успевает заметить то, что ускользнуло бы от других, менее внимательных глаз.
Ия видит, как младшие продавщицы «запрашивают» двойную цену за вещи, видит, как более добросовестные, уступая покупателю, навлекают на себя этим негодование со стороны Ильи Ивановича и своих не очень щепетильных в делах чести подруг. Видит, как часто болезненный, и слабенький подросток Яша, самый младший из «магазинных мальчиков», не успевающий исполнить возложенную на его слабые плечи непосильную работу, задыхаясь от кашля, малиновый от усилия, переносит тяжеленные тюки с товарами из кладовой в помещение магазина. Замечает, как продавщица красавица Илочка с модной прической из фальшивых волос цвета желтой соломы танцует перед какой-нибудь не в меру настойчивой покупательницей, не желающей платить шальных денег, картавя своим звонким голоском на весь магазин:
— Тридцать рублей… Я прошу только тридцать, мадам, заметьте. A эта прелесть стоит сорок… Уверяю вас… Не скупитесь же, мадам, набавьте… Что? Только два рубля? Вы предлагаете двадцать два? Но этого ужасно мало, мадам! Ведь эта вещь модельная… Пардон? Вы говорите на один раз? Клянусь вам, моется, как тряпка! Желаете примерить? Пожалуйста… Только дайте настоящую цену. Евлампия Петровна, пожалуйте в примерочную.
И вот, и покупательница с недовольным, обиженным лицом, и сама Илочка своей танцующей походкой, и портниха Евлампия Петровна, бледное, анемичное существо, обремененное большой семьей и больным мужем, проходят в примерочную, маленькую клетушку, заставленную зеркалами во всю стену.
Оттуда покупательница выходит с более просветленным видом и передает Ии чек и деньги через маленькое отверстие кассы. Щелкает автомат счетчика, выскакивает указанная цифра и покупательница отходит от кассы. Её место занимает другая. За ней третья, иногда покупатели, делающие покупки для своих жен, матерей, детей и сестер. Перед Ией проходит целая вереница лиц, и старых и молодых, жизнерадостных и угрюмых. И так ежедневно. С девяти до восьми вечера. Только в восемь закрывается магазин и она обретает, наконец, желанную свободу. Правда, ей полагается час на обед, от двух до трех и за это время в окошечке кассы мелькает рыжеватая головка Илочки. Но Ия предпочитает питаться сухими бутербродами, которые съедает тут же за конторкой, запивая их молоком, и почитать захваченную из дома книжку или газету, нежели уходить из магазина обедать в кухмистерскую, где и берут так дорого за самые скромные блюда. Ехать же обедать домой, в одну из отдаленных линий Васильевского острова, где она снимает y Зинаиды Юрьевны Градовой крошечную комнатку со столом, совсем невозможно. Зато воскресные дни Ия, наработавшаяся до изнеможения за неделю, чувствует себя королевой. В субботу ее задерживают в кассе несколько дольше обыкновенного: происходит еженедельный подсчет кассы в магазине. Управляющий Илья Иванович имеет обыкновение проверять кассу только раз в неделю и производить в ней подробную ревизию по субботним дням. И только в половине десятого попадает Ия в такие дни к себе на остров. Но уже подъезжая да трамвае к дому, она начинает ощущать животрепещущую радость во всем своем существе. Она знает, что Зинаида Юрьевна, в её отсутствие, уже успела съездить в пансион Кубанской и привезти оттуда Катю на воскресный день. Знает, что едва лишь раздастся её звонок в маленькой квартирке, навстречу к ней выскочит младшая сестренка и смеющееся от счастья смуглое личико прильнет к её захолодевшему с воздуха лицу.
Теперь Ия не боится уже ничьего дурного влияния на Катю и смело берет к себе в отпуск младшую сестру. Здесь, в трех крошечных комнатках Зины Градовой, где поселилась Ия с молодой матерью и её детьми-близнецами, с прежней служанкой Дашей, Катя не может научиться ничему худому, ни видеть никаких дурных примеров. Здесь нет Нетти, задумавшей испортить назло ей, Ии, её младшую сестренку.
Нетти Баслановой с её отцом, матерью и мужем давно уже нет в Петербурге. Андрею Аркадьевичу удалось выгодно продать картину и на вырученные от продажи её тысячи он повез за границу всю свою семью. Трогательно и задушевно было его прощанье с сестрами. Ссора Нетти с Ией ни мало не повредила доброму отношению Андрея к старшей сестре. Он звал ехать с собой молодую девушку, но, помимо всего прочего, Ия, не привыкшая жить за чужой счет, решительно отказалась от предложения брата. Ей хорошо жилось теперь y Градовой. Иногда хибарку на Васильевском острове, как называла Зинаида Юрьевна свои три маленькие комнатки, посещал и князь Леонид Вадберский. Его появления здесь были настоящим праздником для всех, особенно же для Журы и Нади. Дядю Леню они любили, пожалуй, настолько же сильно, насколько недолюбливали дядю Валю, который, ко всеобщему удовольствию, не показывался здесь, избегая встречи с Ией после его недостойного поступка с Катей на Рождество.
К Леониду же Вадберскому Ия чувствовала большую признательность. Она хорошо помнила ту злосчастную ночь, когда юноша помог ей в тяжелую минуту исчезновения Кати отыскать девочку, и питала к молодому студенту самое дружеское расположение.
Итак, в «хибарке» жизнь бежала, как поезд по рельсам: гладко, ровно и хорошо. Ия служила в магазине, Зинаида Юрьевна утро и часть дня посвящала своим лекциям в медицинском институте, a по возвращении домой готовила Журу и Надю в подготовительные классы гимназии. К вечернему чаю возвращалась Ия. Она обедала, пока Зина и дети пили чай, и тут же рассказывала разные сценки из своей трудовой жизни. A по праздникам две крошечные семьи с самого утра соединялись вместе. Приезжала Катя, приходил Леонид, живший теперь y родственников, и отправлялись куда-нибудь развлечься: или в музей, или в Эрмитаж, или на выставку, a то и в цирк на скромных началах на утреннее представление, позабавить Катю и близнецов.
