Олег Дольский
Индикатор
© О. Дольский 2015
© ООО «Написано пером», 2015
От автора
Вот и настала пора приниматься за третью книгу. Последний год я посвятил тому, что любовался двумя предыдущими, вышедшими из печати. Всё-таки готовая книга, пахнущая свежей типографской краской 2015— сильная вещь – вдохновляет на дальнейшее творчество. В силу своей врождённой ненавязчивости, я не стал носиться со своими книгами как с расписной торбой, мол, возьмите и обязательно прочтите. Кому были интересны мои литературные поиски – книги получили. И вот что в этой связи мне не очень нравится: некоторые мои тихушники-читатели, видимо, полистали книжицы, прочли первые три страницы, позевали, и благополучно закинули их на полку. А иначе констатировать тишину с их стороны я никак не могу. Не понравился материал, не устроил язык – скажи, позвони, напиши мне – я критику приемлю, в осадок не выпаду. В общем, всегда рад любым отзывам, кроме молчания.
Ещё удивляют меня некоторые товарищи, спешащие уведомить меня об ошибках в тексте. Памятуя о том, что текст был дважды проверен (мной и редакцией), я вопрошаю: «Покажи, где». – «А вот, например: “Мааш…”, “…я одобгяю ваш выбог…”». Эх, слышали ли вы, дорогие мои знатоки русского языка, о таком приёме, как умышленное искажение слов для более точной передачи реальной фонетики прямой речи. Этим, как знает любой обыватель из комедии «Осенний марафон», даже Достоевский не брезговал: «Андрей, а “аблизьяна” – это что, опечатка?». В общем, если какие-то мелкие ошибочки или опечатки в первых двух книгах и проскочили, оставим их на совести издательского корректора.
Идея написания романа «Индикатор» возникла в моей голове задолго до того момента, когда я решил взяться за перо. Случилось это в далёком 1997 году – я в то время, будучи по жизни меломаном, участвовал в проведении дискотек в местном дворце культуры. Тогда на эти танцевальные мероприятия, в отличие от современных клубных действ, приходили потанцевать, а самое главное – познакомиться. Сейчас в клубах медленные танцы не играют, а знакомиться нынешняя молодёжь научилась каким-то иным образом. Однажды на дискотеку пришёл сильно прихрамывающий парень с добрым, простым лицом. Как заиграла медленная мелодия, он решил пригласить девушку на танец. Подходит к одной – она отвечает отказом, подходит к другой – происходит то же самое. Девичья гордость оказалась солидарной: ни одна из барышень, сидящих в зале, с ним танцевать не пошла, а парень, похоже, расстроился и покинул этот аукцион дешёвого тщеславия. Я тогда подумал: а хорошо было бы, если бы на пальчике девушки было колечко со светящимся светодиодом – такой своеобразный индикатор доступности. Красный огонёк – не подходи, жёлтый – в другой раз, зелёный индикатор – бери меня, я вся твоя. Шутки шутками, но мысли, что мир не вполне совершенен и когда-то всё будет совсем по-другому, часто посещали меня и помимо этого инцидента. Почти 20 лет я вынашивал идею написания фантастического романа. Думаю, многим людям интересно заглянуть в будущее – не удалось избежать этого искушения и мне – я всего лишь попробовал одним глазком заглянуть на один век вперёд.
Моя первая повесть «До и после рассвета» является в чистом виде хроникой произошедших со мной событий. Второй роман «Последний круиз “Византии”» имеет определённую долю вымысла, но, тем не менее, написан по мотивам реальных событий. Мой грядущий, третий роман – футуристическая драма «Индикатор» – в большей степени плод моей в меру бурной фантазии, без всяких претензий на пророчество.
Желаю Вам приятного прочтения! До новых строк!
Олег Дольский
P.S. Все отзывы касательно моего творчества с нетерпением жду на своей страничке в соцсети: http://vk.com/club105972206 – вступайте и обсуждайте!
Часть первая
Осторожно, двери закрываются!
«Мы все идём в неведомое завтра…»
Тур Хейердал
Глава I
Его величество случай
Индикатор закрывающихся дверей нервно замигал красными огнями. Через пару секунд двери вагонов стремительно сомкнулись. Устало выдохнув, метропоезд тронулся в путь до следующей станции. Вбежавший в вагон на последних секундах Николай Сабаев попытался было протиснуться вглубь вагона, но эта попытка в утренний час пик оказалась тщетной. Так и пришлось мужчине стоять со своим кожаным представительским портфелем до следующей станции спиной к стеклянной двери с неизменной надписью «Не прислоняться». И не просто стоять, а вот именно прислоняться. На следующей станции число людей в вагоне незначительно уменьшилось, тем не менее, ему всё же удалось протиснуться в середину салона. Свободно держась за поручень, он почувствовал себя достаточно комфортно, и хотел было даже, по примеру других пассажиров, вытащить планшет или новый номер «Московского комсомольца». Не стал он этого делать, так как в его кожаном портфеле не было свежего выпуска «МК». Газеты он привык читать в офисе, планшета там тоже не было. Был передовой айпэд последней модели, но «светить» его перед пассажирами подземки он отчего-то не решался. То, что он оказался в этот утренний час в метро, Николай относил к сущим недоразумениям. Просто сегодня на 10:00 шеф назначил ответственное совещание, и опаздывать на него было крайне нежелательно. В иные дни он совершал своё утреннее передвижение на работу исключительно за рулём своего модного белоснежного кроссовера. В силу своего начальственного положения и по причине хронически вялотекущего московского трафика, он позволял себе являться в офис иногда и с полуторачасовым опозданием, однако сегодня был явно не тот случай. Так что Николай Евгеньевич, засунув своё сибаритство в себя поглубже, ехал с простым людом в метрополитене. Снобизм и осознание собственной исключительности, конечно, пёрли из него наружу, и дело тут было даже не в несколько надменном взгляде и дорогом портфеле-одежде-парфюме-гаджете. Николай источал флюиды человека, случайно забывшего дома тугой кошелёк с купюрами и кредитками и по этому недоразумению вынужденного ехать на трамвае, ну, простите, метро. Единственное, чего он не замечал, – это то, что всем пассажирам, находящимся в радиусе одного километра, до него было абсолютно безразлично. Москва неслась по своим делам. Залётный франт из разряда менеджеров среднего звена в подземке не интересовал никого. Это там, наверху, если бы Сабаев сел за руль своей навороченной тачки, то на какое-то внимание со стороны общества мог бы рассчитывать. А здесь были все равны. Как в бане. Ни робкая, узкоглазая швея, дочь киргизского народа, ни бородатый, широколицый каменщик из Молдовы, ни дородный, степенный вузовский профессор, ни даже юная студентка не обратили на Николая никакого внимания. Все были или погружены в чтение своих газет/планшетов или смотрели сквозь него, будто бы он был стеклянный. Сабаев грустно вздохнул и вышел на следующей станции, дабы перейти на Кольцевую линию. До совещания оставалось ещё целых час двадцать.
«Да, давно я не ездил в метро», – подумал Николай, бодро шагая в толпе. Его огорчало такое скопление народа в час пик, которое, как ему казалось, значительно прибавило в своём количестве с момента его последнего нисхождения в подземное царство Лазаря Кагановича. Плюс ко всему он понял, что выпячивать свой статус в этом бездушном царстве бессмысленно: в числе прочих по своим делам спешило немалое количество солидных дядечек с такими же дорогими кожаными портфелями и в отнюдь не дешёвых костюмах и туфлях брендовых марок. Так что, Николай Евгеньевич, не один вы, родной, наелись московских пробок и решили по случаю воспользоваться метрополитеном – есть ферзи и не меньше вашего.
Хотя Сабаев был и не такой частый гость в подземке, но и он знал, что если хочешь ехать сидя и без толкотни, то надо ехать непременно в первом или последнем вагоне, и особенно верно это правило действовало на Кольцевой линии.
«Странные люди, – думал менеджер высокого звена. – Крайние вагоны совершенно свободны, но большинство пассажиров предпочитают толкучку в вагонах средних – спешат, видимо, очень».
Николай, будучи пассажиром, не особо спешащим, спокойно сел в последний вагон, расположился вольготно на диване, и хотел было даже закинуть одну ногу на другую, но остатки гимназического воспитания остановили его от этого шага. Единственным неприятным моментом в этом новом, пропитанном кондиционированной свежестью вагоне было наличие спящего бомжа на угловом одинарном месте. Где же ещё кататься бедолаге, как не на кольце – для него это был практически рай. Воздух этот субъект, понятное дело, не освежал, да и экстерьер его пассажиров не вдохновлял, но поскольку в московском метро этот момент был обыденным, никто на бомжа не обращал особого внимания.
