Илья Рясной
Пять тонн мистериума
Рота почётного караула представляла собой жалкое, а местами даже душераздирающее зрелище. Выстроенное не по ранжиру воинство было облачено в потёртые мундиры непонятно каких исторических эпох, нередко явно с чужого плеча. Карабины на хилых плечах относились к разным моделям, притом большинство выглядели явно бутафорски и походили не на боевое оружие, а на реквизит провинциального театра. И сами бойцы выглядели странно – в возрасте от пятнадцати до сорока пяти, волосатые, нередко с недельной щетиной на щеках. Они уныло брели в сторону обшарпанной трибуны стадиона, на которой стояли мы – официальная делегация Земли и представители Объединённой службы дипломатии и сельского хозяйства планеты Мордория. Справа от меня откровенно скучали титулярный бюрократ сектора межзвёздных коммуникаций Лей Лютус и его подчинённый бюрократ-новик Гай Копытус. Похоже, это были птицы не слишком высокого полёта, хотя разобраться в табелях о рангах и в системе нового государственного устройства планеты было достаточно сложно, а порой и невозможно, потому что оно менялось порой раз в неделю. Меня заверили, что эти двое будут с нашей миссией до победного конца.
Оркестра не было. Его заменил натужно взвывающий мотором грузовичок защитного цвета, в кузове которого бравурным маршем гремели динамики.
Вальяжный, статный, седой титулярный бюрократ Лей Лютус в длинном сером плаще, надёжно защищавшем от ударов весеннего холодного ветра, всё время поглядывал на золотые карманные часы.
Якобы строевым, а на деле шаркающим шагом рота почётного караула протопала мимо нашей трибуны. Ей Богу, лучше бы прогнали стадо коров – зрелище было бы куда более упорядоченное и солидное. Бойцы что-то нестройно прокричали, типа «ура», и удалились восвояси к всеобщему облегчению.
Титулярный бюрократ с облегчением выдохнул:
- Уф, успели.
- Куда? – поинтересовался я.
- Через пять минут истекает срок аренды стадиона. Тут будут итоговые недельные бега.
- Что вы имеете в виду, уважаемый? – поинтересовался мой напарник Магистр торговой линии Абдулкарим, проведя ладонью по своей бороде.
- Это стадион собачьих бегов, - охотно пояснил титулярный бюрократ. - У нашего Дипломатического сектора хорошие отношения с его хозяином, и мы используем эту площадку для встречи официальных делегаций.
- Ай, ай, ай, - покачал головой Абдулкарим. – Какой скромный бюджетный вариант.
- Вот именно, - гордо заявил старший бюрократ, решивший, что его похвалили. – Государство принадлежит народу. И оно должно быть экономным!
Абдулкарим от развития темы уклонился и только горестно вздохнул.
А в моей памяти всплывали фрагменты нашего прошлого визита на эту планету, который состоялся ровно пять лет назад. Сказать, что мне и Абдулкариму были тогда особенно рады - это значит покривить душой против истины. Обращались здесь с нами тогда подчёркнуто холодно, хотя и вежливо. Переговоры шли с трудом. Нас никак не воспринимали здесь как братьев, пришедших со звёзд с дружбой, любовью и выгодными предложениями. Местные чиновники везде и во всём видели козни и подвох. Но чего не отнимешь - все дипломатические мероприятия проводились хоть и без душевной теплоты, но максимально чётко и с размахом. В то время здесь страшно боялись ударить в грязь лицом, опозориться. Ныне понятие позора сильно растянулось и поблекло.
Всё помню, как будто вчера это было. Вращаясь по орбите на нашем звездолёте «Богиня Деви», мы получили координаты десантирования, и малый бросковый блок перекинул нас на официальное место встречи – палубу главного линкора Военно-морского флота планеты. Мы стояли на капитанском мостике и взирали на внушительный морской парад. Перед нами рассекали волны круглые мониторы с угрожающе глядящими во все стороны крупнокалиберными орудиями, проносились стремительными хищными птицами экранопланы. Всплыла, как кит, отряхнув море со спины, чёрная субмарина. Больших войн здесь давно не было, но по традиции поддерживались все виды вооружённых сил – и авиация, и флот. Иногда военным даже доводилось немножко повоевать, когда некоторые территории начинали чудить и объявлять независимость, устраивать у себя религиозные анклавы или зоны социальных экспериментов, что исторически всегда было модно на этой планете.
В тот первый визит в Центральном дворце дипломатических связей нам выделили роскошные апартаменты. При выездах нас сопровождал почётный кортеж. Редкий день обходился без торжественных приёмов в нашу честь - достаточно щедрых, наполненных изысканной музыкой, редкими деликатесами, хотя на них и смотрели на нас с видом – когда же вы, наконец, уберётесь восвояси.
Мне тогда с самого начала стало понятно, что крепкой дружбы у Земли с Мордорией не получится, и этот мир будет, скорее всего, отнесён к зеркалам-нейтралам второй категории, то есть цивилизация не враждебная, но и не дружественная, с которой возможны ограниченные торговые контакты и обмен простейшими технологиями. И ничего огорчительного в этом не было. Мордория являлась заштатным миром с технологическим развитием на уровне Земли двадцать первого века. Важных для нас технологий и товаров предложить она нам не могла, а без братства и дружбы мы вполне могли обойтись. Однако имелось одно немаловажное обстоятельство. В недрах планеты ждали своего часа большие залежи Кристаллического мистериума.
Я не являюсь специалистом в физике информационных структур. Насколько понимаю в меру своего примитивного разумения, на этих кристаллах были отпечатки морфологических резонансных полей, формировавших стандарт-мерность в этой части Вселенной. То есть по ним можно было проследить, как развивалась материя и разум на протяжении миллиардов лет. И нам был дан строгий приказ во что бы то ни стало добыть мистериум. Причём чем больше, тем лучше.
Переговоры шли очень тяжело с самого начала. Мистериум тут добывался на паре месторождений, координаты которых были засекречены. Эти ископаемые кристаллы ограниченно использовались в электронике, за ценные стратегические ресурсы их здесь не держали, но когда мы закинулись о продаже партии, нам загнули такую цену, что дай Абдулкарим волю чувствам, он бы пробил потолок, подпрыгнув на месте.
Загвоздка состояла в том, что с нейтральными мирами-зеркалами мы не могли обмениваться такими же технологиями, как с дружественным мирам или мирам-побратимам, с которыми вообще были одним целым и готовы отдать последнее. А местным властьимущим нужны были именно технологии, притом в больших количествах. Они надеялись на серьёзный технологический скачок с нашей помощью.
- У вас же это стоит сущую безделицу! – возмущался Абдулкарим. – Кому они ещё нужны, эти голубые кристаллы?
- Вам, - лениво твердил в ответ прима-бюрократ Главного департамента межзвёздной торговли. - Вы и дадите за них нужную плату. Нам нужную плату.
- Но почему?
- Потому что вам их взять больше неоткуда, – засмеялся цинично и вызывающе прима-бюрократ – та ещё акула.
Торг шёл долго. Сначала были утрясены принципиальные вопросы объёмов и оплаты сделки. Потом согласованы детали поставок. И прочее, и прочее, и прочее.
Абдулкариму советовать – только дело портить. Поэтому пока он, как бойцовый бульдог, пытался вцепиться зубами в горло местных торговцев, я изучал местное общество, складывая воедино детали отчёта, который по окончании визита предоставлю нашим звёздным кодификаторам-исследователям. Нельзя сказать, что я был сильно поражён – за десятилетия профессиональной деятельности дипломата-функционала повидал и не такое, но всё же представшая передо мной картина была удивительна.
На планете, которая не так давно была объединена под единым руководством, безраздельно властвовал Социально-кибернетический Статус.
Мне так до конца и не было понятно, как возникла эта общественная аномалия. Скорее всего, сработала мода на кибернетику. Урвали свой кусок пирога расплодившиеся в непотребных количествах во время информационно-гуманитарной революции различные социологи, психологи, психоэкологи и прочие бездельники. Они заморочили головы соотечественникам грандиозными планами создания бесконфликтного устойчивого общества. Их «великое открытие» заключалось в примитивной системе социально-генетической идентификации, когда при помощи незатейливых тестов определяется роль человека в социуме, соответствующая его генетике и воспитанию. Ничего особенно продвинутого, примитивные технологии, поверхностные, но в целом хоть и грубо, но отражающие реальность.
Благодаря этой системе тестов население было поделено на устойчивые стабильные группы. Их было очень много. Одни названия чего стоили. Гордецы, простецы, пресные депрушники, амёбные коллективисты, жизняки-оптимисты. Страдальчики, жертвенные обманники, серийные обманщики, стихийные краснобаи, узурпаторы, инертники, мокрицы, выживальщики, хитрокручённые алчники, грубачи бандитосы, мозгоправы альтруистичные, мозгоправы алчущие, и прочее. Но основных групп две – болотники, то есть инертная масса, копошащаяся в своём болоте, и активники, небольшая прослойка, которая всегда рада затеять бузу, подлить керосинчика в огонь, бежать осваивать новые земли, подводные глубины и космос.
