Федериго Тоцци
ТРИ КРЕСТА
Серия «Bibliotheca italica»Серию ведет Марина Ариас-ВихильПеревод выполнен по изданиюFederigo Tozzi. TRE CROCI. Milano, Garzanti, 2008Перевод с итальянскогоОксаны Муштановойпод редакцией М. Ариас-ВихильПеревод книги осуществлен при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Итальянской республики
Желаем приятного чтения!
Об авторе
ФЕДЕРИГО ТОЦЦИ (Federigo Tozzi, 1883–1920) – итальянский прозаик, поэт, драматург. Его отец, в прошлом крестьянин, сумел стать хозяином двух земельных владений в окрестностях Сиены. Восприимчивый к прекрасному подросток много страдал от вспышек его необузданного характера и нежелания понять тягу сына к культуре. Три года Тоцци учился в Школе изящных искусств в Сиене, затем четыре года в техникуме, которые не окончил. В 1902 г. он вступил в Социалистическую партию, но вскоре из нее вышел.
В 1908–1909 гг. Тоцци работал служащим государственных железных дорог в Понтедере и Флоренции, о чем впоследствии написал в «Воспоминаниях служащего» (1920), опубликованных посмертно в 1927 г.
После смерти отца Тоцци вынужден был заняться управлением хозяйством и переселился в Кастаньето близ Сиены, где жил до 1914 г. В 1911 г. вышла его первая книга – сборник сонетов и баллад «Зеленая волынка» (1911), а в 1912 г. – сборник небольших поэм «Город Дев» (1913). Поэзия Тоцци свидетельствует о влиянии на его творчество Г. Д’Аннунцио, она проникнута мистическими и религиозными мотивами. Увлечение старой сиенской религиозной литературой и особенно личностью Св. Екатерины Сиенской вылилось в издание трех антологий (1913–1918). К этому же периоду относится увлечение Тоцци Ф.М. Достоевским и русской литературой. Первые опыты в прозе – письма к Анналене (1902–03; 1906–08), опубликованные посмертно под названием «Вспаханная новь» («Novale», 1925).
Дальнейшее формирование Тоцци происходило под влиянием католического писателя Доменико Джулиотти, вместе с которым в 1913 г. он основал католический журнал «Ла Торе» («La Torre», «Башня», вышло 6 номеров), вступивший в яростную полемику с либеральными литературными журналами «Ла Воче» («La voce», «Голос», 1909–1915, сотр. Дж. Папини, Дж. Преццолини, А. Соффичи, Ш. Слатапер, Б. Муссолини) и футуристическим журналом «Лачерба» («Lacerba», сотр. Д. Папини, А. Соффичи).
В 1914 г. Тоцци переехал в Рим, где за шесть оставшихся ему лет опубликовал все свои лучшие произведения. В 1917 г. Тоцци издал лирический дневник «Животные», написанный во фрагментарной манере. В 1919 г. вышел в свет его первый роман «С закрытыми глазами». Оба произведения были созданы еще в 1913 г. в Сиене, в них писатель заявил о себе как о незаурядном мастере психологической прозы. В 1918 г. Тоцци в чрезвычайно короткий срок написал романы «Поместье» (1921) и «Три креста» (1920) – о том, как денежные отношения разрушают человеческую природу (они были опубликованы посмертно). Эти три романа – самые значительные, но и самые спорные произведения Тоцци. В них он переосмысливает опыт классического романа XIX века в свете психологической прозы начала ХХ века. Главные черты его творчества – автобиографичность, тяготение к анализу сложных душевных состояний. При внешней бесстрастности повествования Тоцци достигает большой выразительности стиля. Тоцци испытал влияние Дж. Верги. Также Тоцци является автором двух сборников новелл «Молодость» и «Любовь».
Перед смертью писатель работал над романом «Эгоисты», оставшимся незаконченным. В последние годы написаны несколько комедий, драм и одноактных пьес (они тоже изданы посмертно). Практически во всех произведениях Тоцци речь идет о хорошо знакомых ему людях – тосканских крестьянах и мелких собственниках, о трудных, порой невыносимых отношениях между людьми. Особенное место в его книгах занимает Сиена с ее многовековой историей и неповторимым очарованием. Подлинная слава пришла к писателю, когда его давно не было в живых. С полным основанием он считается одним из лучших итальянских романистов начала XX в.
ТРИ КРЕСТА
(Роман)
I
– Никколó! Проснись же, наконец!
Никколо дремал, полусидя: он удобно примостился на стуле, спрятав руки в карманы брюк и прислонившись головой к стеллажу стоящего позади книжного шкафа; рядом громоздился старинный сундук, заставленный вазами, тарелками и картинами: в книжной лавке братьев Гамби он был достопримечательностью для посетителей. В ответ на настойчивые призывы Джулио Никколо проворчал что-то невнятное, натянул шляпу пониже на лицо и опять закрыл глаза.
– Эй ты, бесстыдник! Все утро спишь – зла на тебя не хватает!
Никколо звучно причмокнул, затем открыл глаза и посмотрел на брата.
– Да что ты привязался? Знаешь ведь: у меня сейчас предобеденный сон!
– Мне пора в банк. Сегодня утром истекает срок векселя.
Никколо фыркнул.
– Ну и иди! Стоило ради этого меня будить.
– А за товаром кто присмотрит?
– Какой идиот вздумает в этот час покупать книги? Ладно, иди, я присмотрю!
Пока Джулио искал свой цилиндр, Никколо встал, прошелся до двери, будто хотел с разбегу броситься прочь из лавки, затем вернулся и сел на прежнее место.
Он был высокий и тучный, бороденка с проседью, пухлые губы и пасмурно-серые глаза.
Уже в который раз Джулио сам отправлялся в банк вместо того, чтобы послать кого-то из братьев.
– А где же Энрико? Вечно все приходится делать нам, будто он ни при чем! – Никколо попытался изобразить сочувствие.
– Бродит по улицам. Где же ему еще быть? Как раз самое время для прогулки.
– А меня ты, значит, упрекаешь в том, что я сплю?
Джулио чуть заметно улыбнулся, потом надел очки, чтобы рассмотреть повнимательнее подпись на векселе:
– Ну как, по-твоему, похоже?
Никколо молча пожал плечами.
– Да, получилось превосходно! – похвалил сам себя Джулио с деланным восторгом.
Брат только опустил голову и еще раз ухмыльнулся; затем нервно забарабанил ногой – так, что закачался и сундук, и все, что лежало сверху.
– Прекрати! Сейчас все разобьется!
– И пускай…
Джулио почесал подбородок и посмотрел на брата с недоумением:
– С тобой каши не сваришь! Теперь, дорогой мой, при всем желании, отступать слишком поздно. Остается надеяться, что нам удастся достать денег, чтобы оплатить векселя!
– А если в банке обнаружат, что ты… что мы подделываем подписи?
Из трех братьев Гамби Джулио был самым угрюмым, но при этом самым решительным и предприимчивым: он твердо верил, что доходы от книжной лавки в скором времени помогут им справиться с долгами и тогда не придется больше рисковать. Джулио придумал уловку с векселями, научился подделывать подписи. После подобных разговоров с Никколо он падал духом, но в банк все-таки шел: им необходимо было выиграть время. Впрочем, сам по себе этот ритуал уже стал привычным для Джулио: главное – быть пунктуальным. Он даже гордился тем, что три года все шло так гладко: за это время братья выручили более пятидесяти тысяч лир, и никто ничего не заподозрил; даже сам кавалер Горацио Никкьоли, который действительно когда-то оказал им услугу, подписав пару векселей, ни о чем не догадывался. Он по-прежнему был их другом и каждый вечер непременно заходил в лавку поболтать.
Джулио был моложе Никколо и выше ростом, только без бороды и совсем седой. Его розоватое лицо украшали пока еще золотистые усы, а голубые глаза по цвету напоминали какой-то драгоценный камень. Джулио был самым образованным из братьев, к тому же – самым трудолюбивым: с утра до ночи мог сидеть в лавке. Никколо исполнял обязанности антиквара и почти все время проводил в окрестностях Сиены: колесил по старым поместьям и деревушкам в поисках интересных вещиц.
Энрико занимался переплетом в одной из мастерских неподалеку от книжной лавки. Роста он был небольшого и носил темные усы; характер имел грубый и заносчивый.
Из трех братьев женат был только Никколо; они жили все в одном доме, вместе с двумя молодыми племянницами-сиротами.
Отец Гамби был удачлив в делах, да и им на первых порах везло; однако постепенно книжная лавка стала приносить все меньше и меньше дохода.
Джулио надел цилиндр, предварительно смахнув с него пыль, замер в нерешительности, глядя на лежащий на столе вексель и задумчиво поглаживая подбородок, наконец, схватил вексель и убрал в карман. Никколо наблюдал за ним, бормоча себе под нос ругательства и проклятия.
– Нечего возмущаться!
– А что ж мне остается?
– Ничего. Успокойся и смирись.
– Да я не хочу провести остаток жизни в тюрьме!
У Никколо был мощный, звучный голос, и когда он кричал, трудно было понять, всерьез это или в шутку. Джулио не обиделся и ответил спокойно и сдержанно:
– Не волнуйся, в тюрьму пойду я один.
