Владимир Козюра
Я всегда буду с тобой
Я создам новый мир, он будет больше, и в нём не будет людей…
Я возьму тебя с собой, у нас будет немного времени – всего лишь вечность…
Ты, как всегда, мне поможешь и поддержишь советом, и я не замечу, как пройдёт ещё одна… вечность…
Посвящается моему отцу…
Глава 1
«Охотники»
1
Мужчина лет 50 на вид, в длинном старом изодранном пальто прошёл по широкой центральной, некогда асфальтированной улице. От асфальта практически ничего не осталось: бесконечные дожди, крепкие морозы и постоянные бури уничтожили этот признак цивилизации и смешали его с землёй, образовав что-то на манер хорошо утрамбованной просёлочной дороги.
По обе стороны тянулись деревенские домики, все, без исключения, разрушенные в большей или меньшей степени, некоторые повреждены взрывом либо пожаром, но большинство уничтожила матушка-природа, которая за последний год не на шутку разозлилась.
А когда-то посёлок городского типа гордился своей школой, большим фруктовым садом, фермерскими угодьями и огромной, по меркам сельской местности, больницей.
Деревня процветала и жила своей, отличной от городской суеты, жизнью…
Фёдорович свернул налево и побрёл по маленькой улочке, вдоль которой стояли мёртвые деревья. От густой листвы не осталось и следа, и деревья протягивали к небу голые чёрные ветви, словно моля небеса вернуть их к жизни. Метров через пятьдесят улочка сделала крутой поворот вправо и вывела его на родную улицу. Там, в конце, находился его дом-крепость, в котором он счастливо прожил 25 лет. И наверняка прожил бы ещё…
Ветер швырнул в лицо горсть песка, и мужчина пригнул лысую голову. Он поправил автомат, висящий на правом плече, и приподнял выше рваный платок, укрывая им рот и нос.
Если бы пару лет назад ему сказали, что он будет идти с автоматом по своей улице, а тем более стрелять и… убивать, хотя, скорее, защищаться… Вряд ли он поверил бы и, даже вероятнее всего, усомнился в здравости ума говорящего такое…
Фёдорович прошёл мимо того, что осталось от двух перевёрнутых автомобилей, брошенных по разные стороны дороги, на секунду остановился и посмотрел на трупы вокруг.
Слегка улыбнувшись, он опустил на землю мешок, который нёс в левой руке, достал пачку сигарет, отвернулся от ветра и закурил.
– Ну как? Не холодно? – мужчина выпустил струю дыма, ветер подхватил и унёс её прочь.
Он перебросил ремень автомата через голову и убрал оружие за спину, стволом вниз. Подошёл поближе к одному из автомобилей и присел.
Машина лежала на крыше. Когда-то это был старенький «мерс» чёрного цвета. За неполных два месяца ветер и песок не оставили и следа от краски, превратив корпус в сверкающий на солнце кусок серебра.
Из окна «мерса» торчала наполовину вылезшая, а точнее, выпавшая фигура человека. Определить, что некогда она принадлежала мужчине, сейчас было крайне сложно. Природа приложила немного усилий и придала достаточно «изящный» вид умершему, и теперь этот труп походил на египетскую мумию. Отчётливо просматривалось пулевое отверстие в самом центре правой щеки.
Фёдорович прекрасно помнил, как в тот день, в его обычный день, который он собирался провести, пополняя запасы еды, на улице появились две машины «охотников».
2
Фёдорович разделял всех выживших на три категории. «Охотники» – выжившие, которых мутации коснулись незначительно, и которые могли здраво мыслить: по сути, убийцы и воры. Как правило, они объединялись в группы, их было очень мало. Он таких встречал всего дважды. «Падальщики» – озабоченные исключительно поиском еды, причём под едой подразумевалось всё биологическое: живые люди, животные, насекомые, разлагающиеся трупы и ещё многое из того, что нормальному человеку не пришло бы в голову считать съедобным; мутации затронули их особенно сильно, и порой сложно становилось понять, животное это или человек. Они держались поодиночке, их попадалось больше всего. И третья группа – «счастливчики».
«Счастливчики» были самыми безобидными из всех. Они не представляли никакой опасности и выглядели как обычные люди, только неухоженные, иногда с незначительными уродствами и почти всегда в рваном тряпье или вовсе голые.
Вирусы сильно повредили их нервную систему, напрочь уничтожив память и накопленный опыт, вернув человека в младенческое состояние. Теперь это были существа, бессмысленно бродившие по улицам и управляемые лишь инстинктами. «Счастливчики» держались поодиночке, они находились в постоянном поиске пищи и, так же, как и «падальщики», потребляли всё подряд. Они просто ели, пили и умирали, хотя чаще их самих убивали и съедали. Они не были способны к какой-либо самообороне и не могли планировать нападения, а при виде чужака кидались прочь.
Уже почти год Фёдорович не встречал ни одного «счастливчика».
«Повымирали», – говорил он себе, стараясь не думать о том, что те могли стать чьим-то обедом…
Он называл их «счастливчиками» по одной лишь причине: они не помнили другой жизни, а увиденное сразу забывали. Ну разве не счастье – не помнить всего того кошмара, который за неделю свёл популяцию людей практически к нулю? Разве не счастье – не помнить и не знать того, что начали творить выжившие? И… разве не счастье – забывать этих отвратительных монстров, которые когда-то были людьми?
Себя он относил к четвёртой группе, название которой пока не придумал. Он был в здравом уме, его совсем не коснулись мутации, не проявлялись даже малейшие симптомы заболеваний. Возможно, он был единственным, но в это не хотелось верить.
Фёдорович знал, что когда-нибудь наступит день, и он уйдёт на поиски себе подобных. Он очень надеялся, что такие остались, по крайней мере, в ещё одного выжившего он безоговорочно верил.
Мужчина ещё мгновение смотрел на обтянутый кожей череп, затем сделал большую затяжку и затушил сигарету в глазнице умершего.
Он помнил, как из-за поворота вылетели две машины. Фёдорович только закрыл калитку на засов и собирался двинуться по улице, как раз в том направлении, откуда они появились. Он вышел на центр дороги, словно на ней никого и не было, и стал внимательно наблюдать за незваными гостями.
«Охотники» его заметили. Машины остановились, будто бы планируя атаку. Затем моторы взревели, и чёрный «мерс» и красный джип понеслись на очередную жертву.
Фёдорович стоял, не двигаясь. Временами он даже хотел, чтобы это наконец-то закончилось… Но только не сейчас, он ещё не всё успел сделать, кое-кого надо разыскать, а пока… пока он приготовил небольшой сюрприз для гостей.
Расстояние между ними быстро сокращалось, автомобили пролетели уже полпути. Люди в машинах орали и стреляли в воздух, предвкушая близкую победу. Ещё мгновение – и прогремел такой мощный взрыв, что немногие уцелевшие стекла в близлежащих домах разлетелись вдребезги, и их осколки долетели до асфальта, осыпая автомобили блестящим на солнце конфетти.
Машины раскидало по разные стороны дороги, и они несколько раз перевернулись в полёте. Стихли крики и выстрелы. Шатаясь и держась за головы, с земли поднимались люди, вылетевшие через открытые окна автомобилей.
Фёдорович медленно присел на правое колено, передёрнул затвор и нажал на спусковой крючок своего автомата, приклад которого весь был покрыт крестиками. Он ощутил приятную отдачу и крепче прижал автомат к плечу.
Вдалеке упали два человека, сражённые точными попаданиями. Месяцы тренировок не прошли даром, и теперь Фёдорович мог похвастаться прицельной стрельбой: все пять пуль угодили точно в цель. Он встал, отряхнул колено и внимательно осмотрелся.
Наступила тишина – никто не кричал и не стрелял, лишь колеса машин продолжали по инерции вращаться в воздухе. Через секунду из перевёрнутого «мерса» через выбитое окно со стороны водителя начала вылезать фигура. Сначала человек вытащил окровавленные руки, затем просунул голову и стал подтягивать корпус. Вновь раздался выстрел, тело дёрнулось и замерло без движения.
Фёдорович молча забросил автомат на плечо и направился осматривать трофеи…
3
Он постоял с минуту, словно дожидаясь ответа от молчаливого визави. Затем развернулся, поднял мешок и медленно двинулся к дому.
Ветер кинул в лицо очередную порцию песка, заставив вновь пригнуться и пальцами протереть очки. Фёдорович снова обернулся и посмотрел на мумифицированные трупы.
– До завтра, ребята! Если что, звоните…
Откуда-то донёсся неприятный треск ломающегося дерева, и мужчина попытался определить, где же рухнул очередной мёртвый ствол.
– Хотя странно!.. Буря не началась, а деревья уже валятся.
Звук повторился где-то совсем рядом, и Фёдорович понял: это не дерево. Звук напомнил жужжание бензопилы, которое усиливается при увеличении оборотов. Он быстро развернулся и побежал к дому. Периодически оглядываясь назад, он нёсся со всё возрастающей скоростью к спасительному островку. К его крепости, которую выстроил сам, и которая оставалась недоступна для противника.
