Ежеменская Елена
Чародей. Часть 2
ГЛАВА 1
Я юркнул в подъезд и прижался к стене. Толпа оборотней пронеслась мимо, улюлюкая и завывая, точно волки. До полуночи оставалось еще несколько часов, но они явно решили порепетировать. Я искренне надеялся, что они меня не унюхали. Если им это не удалось, то лучшего и пожелать нельзя.
Я отряхнул куртку от крошечных капель, осевших на ней. Когда так несешься, не обращаешь внимания на то, что на улице дождь. Пусть мелкий, пусть не такой уж холодный, но все-таки дождь. Так и воспаление легких схватить недолго, а лекарства достать негде. Большинство аптек давно умыли руки, когда поняли, что из всех продаваемых ими товаров в основном востребуются только дезинфекторы и бинты.
Хотите спросить, кто я? Есть ли нужда представляться? Думаю, вы меня уже знаете. Меня зовут Дэрриен Лэйвери, и я далеко не последний человек в списках самых разыскиваемых преступников нашего времени. Тут я занимаю самую верхнюю строчку чарта. Мое преступление не прописано в уголовном законодательстве и никогда не будет. Оно уникально по своей природе, так как его можно совершить всего один раз, зато — с необратимыми последствиями. И по тяжести оно несопоставимо даже с серийными убийствами. Это — геноцид. Геноцид представителей человеческой расы.
Итак, начнем сначала.
Я — Дэрриен Лэйвери, художник. Тихо-мирно рисовал комиксы в одном местном издательстве и довольно неплохо получал за свою работу. Чего только стоил мой последний комикс "Тутанхамон". С него все и началось.
Начальник не принял мой фундаментальный труд. Не захотел даже вынести его на обсуждение комиссии, чем очень меня огорчил. Не его вина, понимаю, но что поделать с директором издательства, которого интересуют только смазливые герои?
Так, на чем я остановился? Ах, да. В тот вечер я узнал, что могу извергать огонь. Как дракон. Стоило мне разозлиться, и троих хулиганов, испортивших мой комикс, как не бывало. Впрочем, невелика потеря, хотя совесть будет грызть меня до скончания веков. Дальше — больше. Дома я обнаружил своего будущего учителя, наставника, в общем, мизерную летучую мышь, которая представилась египетским жрецом Аменохеприти. Тут бы мне и сойти с ума, но…
Мышь сообщила мне потрясающие новости — за мной началась широкомасштабная охота. И Добро, и Зло искали меня по своим причинам. Одни хотели меня убить, другие — перетянуть на свою сторону. Как вы думаете, почему?
Да потому, что на роду мне было написано уничтожить Добро. Нехило, а? Как бы вы себя почувствовали на моем месте? Что бы стали делать? Наверняка попытались бы всеми силами это предотвратить. Я так и поступил. Извивался, словно уж на сковородке, стараясь держаться как можно дальше от белых магов, но меня вынудили обратиться к ним за помощью.
Короче, описывать все мои злоключения смысла нет. Скажу лишь одно. Как веревочке ни виться, конец все равно будет. Я это сделал, раздавив цветок лотоса. Ну откуда мне было знать, что символ, дающий энергию Добру, окажется живым, а не хрустальным? Казнить меня на месте добрые маги не смогли лишь по одной причине — в загробный мир лотос забрал и их силы. Это дало мне время скрыться.
Теперь я обитаю в тетушкиной квартире, которую она оставила год тому назад — отбыла в Германию с каким-то типчиком, которым познакомилась по Интернету. Квартира располагалась в самых отвратительных трущобах, какие только можно найти в нашем городе. Каждый выход на улицу сопровождался массовым суицидом нервных клеток, а они, как известно, восстанавливаются очень медленно. Стоит ли удивляться, что, очутившись вне дома, я дергался при каждом шорохе, озирался, а по улицам ходил вприпрыжку. Страх цеплял меня за горло и не отпускал, пока я, вернувшись в квартиру, не запирал за собой дверь.
Я подобрал с пола продукты, высыпавшиеся из пакета, и поднялся в квартиру. Дверь громко заскрипела, когда я, повернув ключ, открыл ее. Неудивительно, что тетушка отсюда сбежала: более ужасного жилья в еще более ужасном районе я и представить себе не мог. Но выбора у меня не было. Уверен, меня искали. Возможно, ищут до сих пор.
Свой дар поджигать что ни попадя я упрятал так далеко, как только мог. Да-да, я чародей. Формально. Управляться со своим волшебством я так и не научился — не было времени. Зато я на собственном опыте узнал, что наш город наводнен вампирами, оборотнями, черными магами и тому подобной жутью. Не могу сказать, чтобы это меня сильно обрадовало, но утешала мысль, что я все-таки не единственный в своем роде.
Думаете, уничтожение какого-то цветочка никак не повлияло на окружающий мир? Ошибаетесь. Повлияло, еще как. Если до этого мир всего лишь катился в пропасть, то сейчас он оказался на самом ее дне. Полиция сначала брыкалась, но быстро поняла, что это бесполезно. Все, кто никак не относился к творившемуся на улицах беспределу, сидели по домам, высовываясь наружу лишь в случае крайней необходимости. Как я.
Только вот я имел самое непосредственное отношение к этим беспорядкам.
И вот я здесь. Скрываюсь от окружающего мира, но на душе все равно неспокойно, потому что от себя не спрячешься. Чувство вины за содеянное не отпускало меня даже во сне, вгрызалось в сердце и мозг. Пару раз я был близок к тому, чтобы сунуть голову в петлю.
Я достал спички из ящика стола и зажег свечи. Когда я только поселился здесь, электричество еще было, но вырубилось через четыре дня. Либо за неуплату, либо какая-то гнида перегрызла кабель. Смешно, не правда ли? Вервольф, перекусывающий провод. Полгода назад я бы тоже посмеялся, так как еще не знал, насколько опасны ликантропы. Я тогда вообще не знал, что они существуют.
Свечи у меня расставлены по всей квартире, и от этого она напоминает обитель свихнувшегося чародея, что, впрочем, недалеко от истины. Правда, чародей из меня фиговатый. Я пробовал поджечь свечи без помощи спичек, но это не увенчалось успехом. В первый раз свеча вообще не зажглась, а во второй я чуть не подпалил кухню. С магией пришлось завязать, чтобы не натворить дел. Если квартира сгорит, я потеряю свое единственное убежище, а это мне ой как не на руку. Особенно в преддверии зимы. А она будет холодной. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто после того, что я сделал с миром, я, как никто другой, чувствую его боль. Чувствую не каждого человека в отдельности, а весь мир. Будто он — это живое существо, которое корчится в предсмертных судорогах и никак не может умереть. Оно чувствует, что конец близок, и каждый новый день проходит в мучительном ожидании. Что бы вы сделали? Прекратили бы страдания несчастного или оставили умирать своей смертью? Убили бы целый мир? Ха, если ответ "да", спросите меня, как.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
