Ксения Апостол
Арабески
Часть первая
Во имя Аллаха милостивого, милосердного, величайшее внимание и предостережение. Книга эта, не посягающая на звание труда философа и не являющая рукописью ученого суфия, не принадлежит к числу сказок и не зачислена в ранг поэзии, ибо от рождения страдает косноязычием. Предназначавшаяся для услады слуха избранных, составлялась она как свод развлекательных историй для царей Кашмира и Гвалиора, а посему никогда не может быть прочитана в присутствии глупцов, детей, женщин, безумцев, слуг, рабов и невольниц, птиц и собак, ослов, а также иных животных. Люди, могущие читать страницы этой книгой — это благородные цари, благоразумные эмиры, мудрые шейхи и некоторые ученые и образованные мужи.
1. Как халиф Харун ар-Рашид отправил шейха аль-Мансура за хараджем в Палестину
Великий Харун ар-Рашид, витязь времен и пятый халиф, в победоносных войнах покоривший множество государств, водрузил черное знамя династии Аббасидов в середине Ирака, и, опираясь на рукоять веры, построил величайший город, названный Багдадом-городом Мира, и стал счастливо править своими подданными, являя редкий пример великодушия, благородства и исключительной справедливости. Шахи, султаны, эмиры и беки, процветали под его царской властью, свои благодеяния халиф распространял повсюду, его великодушие обеспечило ему место в сердцах людей, а правосудие управляло его решениями. Прекратились войны с усобицами, на караванных путях пресеклись разбои и грабежи, судьи решали дела справедливо и выносили милостивые приговоры, купцы, о редкость, торговали без обмана, потомки сподвижников пророка были уважаемы всеми и имели из казны помощь, поэты, сытые и довольные истощили рифмы в прославлении правителей, философы стали читать Коран сзади-наперед, не зная как еще употребить себя, ремесленники и крестьяне превратились в богачей и стали ссужать эмиров деньгами, урожаи были такими, что чужеземец принимал виноград за сливы, а яблоки путал с дынями, бедняки и нищие забыли о голоде и нужде, и дервиши, маги и факиры потолстели и обленились, и посылали своих детей клянчить деньги и делать фокусы, прекратилась чума и язва, словно их и не было, и наступили дни счастья, благоденствия и благополучия.
И случилось так, что наместник Палестины задолжал Харун ар-Рашиду дань за один год — харадж, сумму в 70 миллионов серебряных диргемом, а также не ответил на два последних письма, и, раздумывая об этом деле, сидел халиф в своем загородном дворце за столиком, ведя шахматный бой со своим любимцем и сотрапезником — юным шейхом Джериди аль-Мансуром, участником военных походов муслимов, и халиф пригублял вино, вкушал финики и, надевая слова на нить повествования, вел с аль-Мансуром такую беседу:
О Джериди. Я знаю тебя с рождения и за то время, что ты был у меня на службе, о тебе сложилось хорошее мнение, и из присущих тебе качеств я могу отметить: благочестивость, верность, отвагу, благородство, усердие, исполнительность, ум, красноречие и знания в науках, и если у тебя и есть недостатки, то самый значительный из них — это твоя молодость. Как все юноши, ты безрассуден, легкомысленен и горяч, и шайтан, превратившись в родинку на щеке любимой, способен отвратить тебя от благих дел и направить на путь, прямиком ведущий в ад. Бросив все это на весы рассуждения, увидел я, что чаши, отягощенные добродетелями, все-таки перевесили и указывают на тебя, как на достойного отправиться в Палестину, и столицу ее город Рамулу, дабы взыскать недополученный мною харадж. Принимая это решение, я должен сказать несколько слов, которые должны быть услышаны тобою с величайшим вниманием. Где бы ты не был, строго храни заветы веры и всякое дело начинай, испросив благословения и помощи у Аллаха и не иначе, как посоветовавшись с другими людьми, ибо были правители, делавшие все по собственному усмотрению, ни с кем ни советуясь, и могущество их было весьма непродолжительно. Будь беспристрастен и не выказывай предпочтение богатому перед бедным, если не хочешь, чтобы в день страшного Суда, твари Аллаха тянули тебя за края одежды, прося мщения против тебя. Будь храбр, заботлив и щедр и всякое дело совершай с особенным вниманием, следуя примеру птиц, которые очень внимательно разбивают яйца, из которых должны выйти их птенцы. С божьей милостью взыщи деньги, мне принадлежащие и доставь их в срок, который я тебе укажу.
И халиф замолчал и углубился в игру, заметив угрозу пехотинца и боевого слона, и хлопнул в ладони, увидя выигрышный ход и указал девочке-невольнице, двигающей костяные фигуры, какого воина требовалось пустить в атаку на вражеское поле, и шейх аль-Мансур, поцеловав халифу край платья, ответил такими словами:
О потомок дяди пророка, бог да сохранит тебя для всех людей и сделает твою жизнь вечной, чтобы не лишить нас твоих благодеяний и милостей. Я возьмусь за это дело с величайшим вниманием и старанием, и служа тебе верой и правдой, милостью Аллаха, привезу деньги сполна и в срок и полагаю, что ничего другого, кроме похвал и одобрения от тебя не заслужу.
И халифу понравились слова шейха и он велел юноше получить грамоты и печати, собираться в дорогу и уже завтра покинуть Багдад, чтобы успеть в Рамулу на пятнадцатый день пути, на двадцатый — собрать деньги, если они не собраны, и на сороковой день быть обратно с хараджем.
И Харун ар-Рашид дал аль-Мансуру войска: 10 витязей из личной гвардии халифа и 80 лучников-дейлемитов на верблюдах для охраны денег от степных бродяг. А также отправились с ним 50 йеменитов — сподвижников аль-Мансура, породнившихся с ним в сражениях узами веры и крови, и один из них, именем Абу Валид, старец внушающий почтение и полный достоинства, был назначен халифом смотреть за шейхом, быть с ним всегда и всюду, беречь его, предостерегать от дурных поступков и направлять к истине верным советом.
2. Как выехал шейх в дорогу, о трудностях пути и приятных остановках
Утром, после первой молитвы, намаз-и бамдад, в окружении всадников аль-Мансур, Абу Валид и их слуги выехали из Багдада-города Мира по направлению к Рамуле, и семь дней гнали они животных по камням и высохшей земле, по пустыне и солончакам, по руслам пустых рек, ночуя в степи у костра, слушая ночью вой шакалов, рев львов и крики ифритов и джинов, недовольных непрошенными гостями, и воины отгоняли летучих мышей, пауков и гадюк, норовящих укусить спящих путников, и все семь дней пути песок скрипел на зубах, слепил глаза, а ветер гасил их огонь в развалинах былых селений, пока милостью Аллаха, на восьмой день не увидели они впереди крепость, называемую Мубайяд.
Шейх крепости, увидев значки халифа, вышел из города и пригласил их въехать в Мубайяд, чтобы отдохнуть и пополнить запасы воды и пищи. Само место это было таково, что показалось аль-Мансуру и войску его райским садом, дающим путникам воду в ледяных ключах, прохладу в тени фисташковых и апельсиновых деревьев и плоды слив, дынь и винограда в великом изобилии. Решено было здесь остановиться.
В честь аль-Мансура во дворце правителя крепости устроили пир, закололи жирных баранов, принесли кувшины, серебряные чашки, бронзовые блюда, привели музыкантов, искусных танцовщиц и пригласили двух уважаемых купцов, бывших проездом, чтобы они своими историями развлекли гостей. Слуги зажгли свечи и закрыли двери.
Пировали в самой большой комнате, и пол ее был застлан тремя сотнями ковров, и гости сидели на пятидесяти тюфяках и семидесяти вышитых подушках, набитых пухом страусов, и когда принесли целиком зажаренного ягненка и выложили на медный поднос, правитель Мубайяд, отрезав лучший кусок, подал его аль-Мансуру, после этого все остальные принялись за еду, и были тут горячие лепешки и кускус — овощи и мясо с соусом, халва и виноград, финики и плоды граната. Бараний сок тек по бородам и следом текло вино, именуемое для благочестия шербетом. Искусно били музыканты в бубны, слегка насвистывала флейта, пела лютня и юная танцовщица, двигая бедрами, как челнок двигают волны, будила желание у немощных старцев.
Вкушали пищу и вели приятную беседу и пришло всем на ум, что один купец обещал рассказать историю и напомнили ему об этом, и этот купец из Магриба, одноглазый, по прозвищу аль-Анвар, как и положено купцу — толстый и плешивый, был хашишеедом, все лицо его было покрыто замысловатой татуировкой, а на мизинце сверкал алмаз, поражающий размерами и удивляющий красотой. И аль-Анвар поставил перед собой курильницу и положил на нее большой кусок ганджи, посмотрел на девочку-танцовщицу, прикрыл глаз и стал говорить. Комната окуталась сладостным туманом и вот что все услышали.
Рассказ купца из Магриба.
Во имя Бога милостивого, милосердного. Эту историю услышал я от купца Сиеддина, из Рамулы, правдивого и праведного, совершившего три паломничества в Мекку. Долгие годы он был моим компаньоном, и я доверял его слову, и не брал от него расписок, давая динары. Я помню его детей младенцами и считаю их за родных, и вот Сиеддин поведал мне историю, выдаваемую за подлинную и я надолго прикусил палец от удивления. И было мне условие не рассказывать эту историю на перекрестках дорог, в банях и караван-сараях, людям незнакомым, невысокого звания и положения, женщинам и детям. Слушайте же.
