Лаэрт Добровольский
Силуэты
© Добровольский Л. О. Стихотворения, 2016.
© О. С. Дмитриева, обложка
Силуэты
Черная речка
Чёрная речка речит невинной овечкой,Чёрной строкой обрывая историю солнцаРоссии,Здесь изнемогшего в думах о воле, о счастье,о вечнойДоли поэта – певца и пророка, раба и мессии.
Чёрное горе – пороха чёрная осыпьС полок сполохов на снежное ложе синеющейтропки;Медленно ключ подбирали к судьбепрошлогодняя осень.Горечь обиды и ревность – настойчивои не торопко.
Чёрная зависть – смерти искусная завязьОстрых шипов, напоённых отравой, вонзитьсяготовыхВ душу и сердце, подобно клещам, проникатьи, буравясь.Жертву терзать, отпускать, изводить еёв приступах новых.
Чёрные мыслибурного моря валамиДикой стремнины с собой увлекают в слепуюкручину;Чайка отчаянья кличет под пологом туч,над волнами,Будто бы в поисках выхода камнем срываясьв пучину.
Чёрному слову черни из высшего светаСтруйка дымка над холодным стволомпистолета – уздечка.
Это по горькому праву последнего шага поэтаРусской словесности чёрная речка – Чёрнаяречка.
Мойка, 12
Под Зимние мосты, под мостик ЭрмитажныйЗа солнечным лучом, бегущим но волне.Взлетают льдины, так убийственно отважны.Как в рукопашный бой выходят на войне.
Как будто в их судьбе сейчас решится что-то.Их не остановить и не вернуть назад.Сомнения и страх крутого поворотаОстались позади, а здесь царит азарт.
О розовый гранит обламывая кромки.Вставая на дыбы в критический момент.Теснятся льдины, и шуршания негромкийГудит в прозрачной сини аккомпанемент.
А там, наискосок, левее поворота.Где аркой скрыта дверь, не видная с реки,К стеклу прижавшись лбом, ждет женщинакого-то,И чьи-то на столе молчат черновики.
Константин Батюшков
1.
Была душа томления полна…Всё в этом мире свет неверный излучало.Захватывала времени волна —Отбрасывала прочь и вновь влекла в начало.Когда же словно отблеск заревойСверкал кровавый Марс, готовя к новой сече,Ввергал азарт в борьбу, и горевойМаячил огонёк мечты о дальней встрече.Но – умолкал насытившийся фронтИ в ножнах засыпал походный меч Ахилла,К себе сзывал друзей АнакреонтНа празднество ума, к экспромту шутки милой.Нет, не в холодном северном краю —Поэту должно быть под пиний легкой сенью.Где вольно пел Торквато жизнь свою.Где каждый камень свят его великой тенью.Где, как исход мятущейся души.Сползает в лоно волн дымящаяся лава —Так гения, забытого в глуши.Настигнув вдруг, сожжёт нечаянная слава.Душа – дальтоник в лаве чёрных дней.Разбит рассудок в кровь на остриях безумий…Герань в окне и лёгкий тюль над ней,А мнится – в Вологде заговорил Везувий…
2.
Что за странная птица – строка легкокрылая эта? —С апеннинских отрогов опять прилетает ко мне,Чтоб с оливковой ветвью – с приветом поэту поэтаТрепет знойного юга моей передать стороне?Зеркалами озёр и бескрайних заоблачных высей —Отраженья и отзвуки канувших в Лету времён —Всё вбирает зрачков этой птицы недремлющийбисер,Где непраздный о жизни и смерти вопрос затаён.С приближеньем всеведущей, всё за меняговорящей —Только створку открыть, только лист на столеположитьИ, душой уловив тонкозвучие рифмы парящей.Ритмы сердцебиенья строки самому пережить.Не ревнующий, ведаю: стоит несчастью случиться, —Впрочем, что за несчастье – предстать перед ВысшимСудом —Эта птица в другое – в чужое – окно постучится.Чтобы строчкой моей освятился неведомый дом.
3.Башня в Пизе
Твоя усталость – в сетке трещинНапоминанием морщин,Что так губительны для женщин,Парящих в обществе мужчин.
Что за судьба – стоять внаклонкуПеред создавшими тебяИ облакам свой взор вдогонкуБросать, былинки теребя.
Твоя покорность показная —Сродни смиренности святойБунтовщика, и кто не знаетВсю цену жертвенности той.
Увы, известности и славыТвоей не завиден исток;Как дети смотрят на забавы.Так ловят Запад и Восток
Тот миг, когда под силой властнойТвоя устойчивость уйдётИ тело грузное опасноВнезапно лёгкость обретёт,
И кокаин свободы страшнойТебя – свободную – скуётИ вздрогнут площади и пашниИ вспять светило поплывёт…
Нет!.. Вопреки предначертаньямКоторый век всё так же бьёшьВ колокола живым преданьем —И всё никак не упадёшь.
Подражания Хайяму
* * *
Печальна ты. Печаль твоя светла.Воспоминаний острая иглаТерзает сердце болью безысходной.Но как бы ты без сердца жить могла?
* * *
Играй, рубаб, печальней звуков нет:Большой любви летит прощальныйсветКак свет звезды угасшей он несётся.Ему лететь ещё десятки лет.
* * *
Сердце моё – неприкаянный дервишв ночи,Хочешь кричать на пустынной дороге —молчи.Сколько ещё километров брести одинокоТяжкую ношу горьких страданий влачи.
* * *
Локонов шёлковых кудри – в темницу чадры.Коконы бабочек мыслей – в темницу чадры.Слов безутешных печальные птицы – на волю.Взоры очей потускневших – в темницу чадры.
* * *
Когда б я жизни подводил итог,Сказал бы я, что Бог без меры строг.Нет Высшей Справедливости на светеСказать бы я с уверенностью мог.
* * *
Когда бы облака, посланцы буйных гроз,И ветры дальних стран, творцы печальных грёзМогли вобрать в себя всю горечь мира —Иссяк бы ключ души без горьких слёз.
* * *
Родник с вином любви ты сотворил. Отец,Из праха и воды ты создал нас. Творец.На праздник бытия детей своих сзывая.Зачем даёшь понять, что близок наш конец?
* * *
Эта нежная роза – невольница в грубомстакане, Жизнь её – как скакун, продолжающий бегна аркане:Пыль столбом и горячая горечь полыни…Красота убивает, когда приближается к грани.
* * *
О, виночерпий, наполнивший кубки вином!Всё измеряешь ты выпитым нами вином.Радость – мираж, уплывающий в мареве горя.Горе и радость твоим заливаем вином.
Читая Бунина
(по мотивам рассказа «Суходол»)
Было ли, милый?.. Милый мой, было!..Сердце в тоске и обиде изныло;Как я хотела забыть – не забыла…Горше тебя – никого не любила.
Помнишь ли, милый, старую ригу —Не воротиться сладкому мигу.Не возвратиться тайному зову.Не повториться прошлому снова.
Быть бы хотела зелёной травою.Во поле чистом шептаться с тобою.Быть бы хотела я гривой коня.Чтобы ты ласково гладил меня.
Падают ягоды спелой малины.Нет мне покоя вечером длинным —Ждать – не дождаться тёплого слова…Милый, придётся ли свидеться снова?
Было ли, милый?.. Милый мой, было.Словно во сне я с тобой говорила.Словно во сне быть счастливой могла:Пропасть меж нами навек пролегла…
Николаи Гумилев
1.
Клубится пыль под сапогамиИ под копытами копей,Чтоб выпадать потом векамиОсадком окаянных дней.
Ни звонкой сабли злобный высверк,Как в камне блёстками слюда,Ни одиночный ночью выстрел —Ничто не канет без следа.
Мир искушён в преображенье.Но, жизни будущей пролог.Строка поэта – продолженьеВ пыли оставленных дорог.
2.
Словно Ромул и Рем припадаемк «Бродячей собаке»,В вечной жажде признанья терзаясухие соски.За клыкастостью строк – нещенячьяготовность к атакеОт избытка ли чувств или отбезысходной тоски…
Скороцветия уз и союзов поспешныхраспады…Отражением взглядов бездонностью душговорим,в огнедышащих горнах скандалов кипятэскападыИ за каждой из них – каждый спорящийстроит свой Рим.Над плебейством строки проступаютпатриции духа —Луноходы земных и пустынники лунныхдорог;На вселенскую музыку держит настроеннымухоВсяк вошедший под своды «Собаки» пророк.
Анна Ахматова
В белом камне гордый ликОстриём резца очерчен,Но – и в камне – лик не вечен,Как не вечен света блик:
Миг меняет блика лик…Ждать ли отклика без кликаОт изменчивого бликаСвета, павшего на лик?..
Подползает к лику мохОпрокинутых величийЭхом дольних пограничий —К лику таинства эпох.
Ольга Берггольц
