Вокруг что-то зазвенело. Гранаты! Солдаты бросились на землю, укрываясь от взрывов. Но их не последовало. Вместо грохота раздалось шипение. Воздух наполнился дымом. Справа кто-то пробежал, слегка разогнав пелену. Томаш поднялся на ноги, водя оружием по сторонам. Кто-то упал. Звуки борьбы послышались слева. Справа. Рядовой ничего не видел. Он быстрее завертел оружием из стороны в сторону. Нажать на спуск он не решался, ведь мог попасть по своим.
— Что это?! — раздался испуганный крик.
Томаш попятился. Слева послышался хруст. Это явно были чьи-то кости. Кто-то выронил оружие. Справа. Близко!
Рядовой не выдержал и, пятясь, нажал на спуск. Автомат выплюнул остатки боезапаса и замолчал. Солдат не сразу понял, что уже не стреляет. Продолжая пятиться обратно к крыльцу, он нашарил левой рукой подсумок со вторым магазином. Достать не получалось. Он зацепился, то ли за шов, то ли за торчащую нитку. Рядовой выругался и вытащил другой магазин. В паре метров от него послышался сдавленный крик. Словно кричали сквозь зажатый рукой рот.
Что-то ударило Томаша, выбивая оружие из рук. Магазин брякнул о вымощенную дорожку. Автомат повис на ремне. Чья-то нога вылетела из дыма, нанося прямой удар в грудь. Солдат упал, встретившись макушкой с нижней ступенькой. Боль пронзила череп. В ушах зазвенело. Задыхаясь, то ли от удара, то ли от страха, он продолжал пятиться. Томаш вспомнил тётушку. Вспомнил её сонный взгляд и как она зовёт его Томми. Он нащупал на бедре кобуру и выхватил пистолет. Большим пальцем он снял его с предохранителя. Направил оружие на приближающуюся тень и выстрелил. Но мимо. Ладонь пронзила боль, когда очередной удар выбил пистолет из трясущихся рук.
Сквозь дым солдат наконец увидел силуэт нападавшего. Оно походило на человека. Но у существа не было лица. Лишь два красно-оранжевых глаза. Чудовище медленно приближалось. Томаш уже не чувствовал боли. В ушах больше не звенело. Забылась и тётушка. Всё исчезло. Остался лишь страх. Мерзкий, липкий ужас. Остатки разума кричали, что необходимо действовать, но руки не слушались. Их сковал страх перед выходящей из дыма фигурой. Перед безликим монстром, глядящим на него пустыми круглыми глазами.
Глава 3. Автотоми́я
Планета Верения. Материк Зевс.
Равнины свободы. Полевой лагерь Берниции.
18 марта 2234-го. 23:12
Дорм раздвинул пологи штаб-палатки и вошёл. Практически все вещи, что заполняли это место днём, уже исчезли. Остался лишь деревянный стол с двумя такими же стульями, личная сумка генерала да его полевой компьютер. Сам Дотс ссутулившись сидел перед монитором, сверяя маршруты и отдавая приказы об отходе. Последняя колонна с войсками должна была уйти к побережью ранним утром. Там остатки батальона ждали транспортные суда, прибывшие из пролива Треснувший специально для переброски войск.
Генерал выглядел уставшим. Нахмуренные кустистые брови дополнялись кругами под глазами, а из-за света монитора морщины вокруг рта казались ещё глубже. Несмотря на незаурядную для своего возраста физическую силу, генерал старел. Годы неумолимо брали своё. Всё в его внешности говорило о скором выходе на пенсию.
Рядом с запылённой кепкой лежал ремень с кобурой, из которой выглядывала рукоятка с логотипом компании «Свивер». Оружие было в высшей степени неуставным. Эти двуствольные револьверы сняли с вооружения более тридцати лет назад. Однако шедевр террийского оружейника ещё в молодости приглянулся Дотсу, и, дослужившись до руководящих должностей, он начал использовать лично купленный образец. А вот штатный пистолет генерал доставал из сейфа только во время проверок и визитов начальства.
— Садись, Дорм, — не отрываясь от компьютера, бросил Чак. — Как прошло?
— В целом по плану, — ответил полковник, устраиваясь поудобнее. — Однако мы спалились. Один из дейрийских солдат решил прогуляться и открыл не самую подходящую дверь.
— Много шуму подняли?
— Была перестрелка с вертолётом, но всё обошлось. У Джошуа была выгодная позиция и…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какой ещё вертолёт, Дорм? — наконец оторвался от работы генерал. — За вами ведь наблюдают. Это может плохо сказаться на оценке главкома.
— Я не оправдываюсь, но, знай мы, что они задумали, было бы больше мотивации, — откинувшись на спинку стула, произнёс Арут.
— Что верно, то верно. Куда не плюнь, всюду эти печати о секретности, — нашаривая что-то в сумке, ответил Дотс. — Как Звонски?
— Проблем не было. Она крепче, чем кажется. Отправил к медикам. Во время допросов её избивали, я решил, что не будет лишним показать её врачу, вдруг есть какие-то внутренние травмы.
— Правильно решил, — кивнул генерал, ставя на стол бутылку с янтарной жидкостью и пару складных стаканчиков. — Как парни?
— Уже плывут домой. Незачем им здесь задерживаться. К тому же у Джо и Вана завтра вообще выходные по графику, — ответил Дорм, принимая напиток.
Полковник не был знатоком крепкого алкоголя, однако не мог не признать, что у генерала был хороший вкус. Напиток приятно пах пряностями, древесиной и вишней. Дорм сделал глоток и зашёлся кашлем, когда ему резко обожгло горло.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся генерал. — Не так быстро, по чуть-чуть.
— Что это за пойло, Чак?
— Прояви уважение, мой друг. Это настойка на семенах арбо́ртикума. Штука не из дешёвых. Выдерживалась в бочках из северных дубовых рощ Геры, а сами семена обжарились в торфяных печах.
— Северных? — удивился Дорм.
Наличие дубовых рощ не удивляло полковника — на колониальных планетах люди часто высаживали растения со своей родины. Вот только север Геры принадлежал Дейре. Как и большая часть севера на Зевсе и уж тем более на Гефесте, который целиком принадлежал врагу.
— Cеверных, — подтвердил генерал, залпом осушив свой стакан. — Это, так сказать, трофейная бутылочка. После битвы мы задержали их фуражиров. Судя по накладным, она ехала к какой-то тыловой шишке.
— Кстати, о битве, — произнёс Дорм, жестом отказываясь от новой порции напитка. — Как всё прошло здесь? Они успели расшифровать и отправить что-нибудь?
— Мелочь. Несколько неактуальных позиций и пара документов о перемещении имущества. А вот бой… — генерал ссутулился ещё сильнее. — Я устал, Дорм. Нет, всё прошло успешно. Станция восстановлению не подлежит, наши потери ниже ожидаемых. Иными словами, задача выполнена. Но я устал. Устал от всего этого дерьма.
Дорм понимал его. Было нелегко снова и снова смотреть, как раненые и изнурённые бойцы возвращаются в лагерь. Тошно было вновь слышать взрывы и видеть грязь, смешанную с кровью. Усталость читалась во взглядах многих солдат. Тем более что некоторых из них даже в планах не было, когда Дейра нанесла свой первый удар.
Двадцать семь лет война истощала ресурсы двух последних супердержав, а иного решения никто словно и не искал. Либеральные министры, пользуясь поддержкой немалой части населения, несколько раз требовали начать переговоры, но Дейра оставалась при своём. Их первым условием мира был отказ от ряда законов, в том числе тех, что устанавливали аттестацию для допуска к голосованиям, обязывали проходить обучение и получать лицензию на покупку домашних животных, равно как и на воспитание детей. Если кабинет министров мог согласиться на такие реформы, то второе условие заводило в тупик любые переговоры. Дейра требовала отключить Артура-3.
Объединение в последнее государство было одним из ключевых устремлений правительства, но отключение лидера Берниции означало полную смену порядка и ослабление, а то и роспуск кабинета. На это они пойти не могли.
— Всё, что мы можем, это продолжать сражаться, — ответил Дорм после некоторых раздумий. — Окончится война или продолжится, решат политики.
— Да, но сколько ещё хороших ребят поляжет? — развёл руками Дотс. — За все эти годы я похоронил всех близких друзей. Не считая тебя, сучий ты сын.
— За тобой самим, как посмотрю, Смерть не торопится, — улыбнулся Дорм.
