Ночь была на исходе. На востоке светлело небо. Пригнувшись, Яша огляделся. Неподалеку темнела невысокая копна. Они, спотыкаясь, добрели до нее. Закопались в сено и в ту же минуту уснули.
Глава девятая. По следам. Дед Кирюша делает предположение, что Яша, Гриша и Веня ночевали вместе с его старым приятелем медведем Пантелеймоном Пантелеймоновичем. Нюрка интересуется пострадавшими от Драного Барона
Нюрка торопила:
— Скорей, да скорей же! А то они уйдут далеко, попробуй тогда догнать их. Еще заблудятся. Они же тут ни разу не были.
Выйдя к реке, все остановились. Как-то странно пахло здесь. Вроде бы кипятком белье шпарили.
Кирюша гмыкнул недоуменно. Гмыкнул и Витяша.
То, что открылось за осиновой рощей, поразило их. Неведомая гигантская метла смела деревья, росшие по берегам реки. Некоторые были вырваны с корнем и отброшены в сторону. Ветви могучих дубов, осокорей обломаны — белые изломы светлели в темно-зеленых кронах, как кости. Листья на кустах и прибрежных деревьях висели, словно выстиранные и вывешенные для просушки детские лоскутки.
Кирюша сорвал несколько сморщенных листьев, понюхал. Они пахли так, будто их действительно мыли горячей водой.
— Да, угадал я вчера — метеор упал в воду. Ошпарило деревья… Так было однажды, когда я воевал с турками. Забыл в каком году…
Постояли, поахали, поговорили, вспоминая, какие камни падали в прошлом веке в Старый лес. Но разве Нюрку интересовало это?
— В те времена покрупней камни падали, — задумчиво сказал Кирюша. — Все раньше крупней было: что звери в лесу, что люди…
Нюрка крикнула:
— Да пойдем же скорей!
Старики заторопились.
Солнце высоко поднялось над лесом, стало жарко. Так хотелось Нюрке кинуться с разбега в реку, но было не до того.
— Гляди-ка, Аннушка, следы… — обрадовался Гришутка. — Три пары детских ног.
— Вчерашние следы, — добавил Витяша. — Купались они в речке, потом, видно, грелись — бегали.
— Откуда ты знаешь, что они купались и бегали? — удивленно спросила Нюрка.
— Топтались — следы глубокие… А вот от капель песок скатался в шарики.
Кирюша азартно потер сухие руки:
— Молодцы, хвалю. Все правильно.
Его самого очень заинтересовала тропинка, уходящая от реки в лес к огромному дубу, ветви которого были заплетены хмелем. Он внимательно присматривался к едва различимым следам на тропинке.
— Эге! — пробормотал он недоуменно. — Да никак тут Пантелеймон Пантелеймонович обжился… И ребята бегали здесь… Пойдем со мной, Аннушка, а вы узнайте, куда ведут следы с берега.
Кирюша ввел Нюрку в шатер. Когда глаза привыкли к желто-зеленому сумраку, она увидела на подстилке чей-то берет.
— Дедушка, а ведь это Яшин берет, — проговорила она.
— Вот тебе на! — изумился дед. — Неужто Яша, Гриша и Веня ночевали с Пантелеймоном Пантелеймоновичем! Тут ведь его кубло… Смотри, Аннушка, сколько медвежьей шерсти… А ведь отчаянные мальчишки твои друзья, Аннушка! Первый раз попали в Старый лес и уже ночуют вместе с медведем. Конечно, с ним не страшно, зверь он ласковый, сам не обидит своих гостей и никому в обиду не даст… Дела-а!..
— Да не может быть, чтобы они стали ночевать с Пантелеймоном Пантелеймоновичем, — возразила Нюрка. — Побоятся.
— Боялись аль нет, а ночевали вместе, — сказал Кирюша. — Тут ошибки не может быть.
— А может, он уже тут не ночует…
— Как бы не так: дух медвежий в шалаше еще свежий, сегодняшний.
Нюрка, разумеется, никакого духа, кроме запаха хмеля, не чувствовала.
Кирюша в размышлении потеребил сизую, всегда стоявшую торчком бороду. Они обошли дуб в поисках еще каких-либо следов Гриши, Яши и Вени и наткнулись на кошевик со следами медвежьих когтей на коре.
— Ай-яй-яй! — Кирюша огорченно развел руками. — То-то я недосчитывался одного кошевика… Ах ты, старый проказник Пантелеймон Пантелеймонович! Унес, облезлый, не пожалел лесных пчелок, соблазнился медком… А кошевик-то ведь еще почти пустой был. Мало ли я тебя кормил медком, негодяй ты этакий! Почитай, каждую неделю по доброй миске. А я-то, старый пень, думаю, куда это запропастился приятель?.. Он ведь, ласонька, сторожил Веселого Музыканта. И вдруг пропал!.. Нашкодил, мошенник, и боялся мне на глаза показаться…
— Я тебя сто раз уже просила рассказать, кто такой Веселый Музыкант! — крикнула Нюрка. — А ты все умалчиваешь…
Дед, будто бы не слыша ее крика, продолжал:
— Не жалко мне кошевика… Ладно уж… Жалко, что Пантелеймон Пантелеймонович покинул Веселого Музыканта, боялся, видно, что я найду его там и начну ругать да стыдить… Оставил он Веселого Музыканта беззащитным, и тогда Драный Барон привел туда свою разбойничью семейку и погубил его… Ай-яй-яй!
Дед поохал. Трудно ему было перенести гибель Веселого Музыканта. Успокоившись, сказал внучке:
— Не знаю, о чем ты меня спрашиваешь, Аннушка… Старенький я, забываю все, что говорю… А говорю, бывает, что на ум взбредет. Уж ты не сетуй на старика за его бредни… Возьми, Аннушка, Гришутку да иди домой, устала ты очень… Да готовьтесь с Феклушей приветить гостей. Чувствую, много гостей сегодня будет у нас. Так и скажи Феклуше.
Глава десятая. Воровская вылазка на юннатскую плантацию. Девчонки берут в плен Яшу, Гришу и Веню. Дорога испытаний мужества и воли. Медвежья страсть. Лесовик кричит: «Лови их и топи в речке!». Младший сержант Снежко выходит на тропу с ищейкой Альфой
Гриша застонал во сне и проснулся. Болело все тело, будто его жестоко постегали веником из лозы. Саднило плечо. Во рту сухо, как в пустыне: одеревенелый язык, шершавый и жесткий, лежал в нем, будто сапожный рашпиль. Вспомнив ночные похождения, Гриша поморщился: штурманом он был неважным. Ну что ж, зато вел себя мужественно. Вообще-то не хотелось вспоминать о ночных тайнах и кошмарах Старого леса.
Он потянулся и, приподнявшись, осмотрелся в радостном изумлении. Солнце поднялось, и над рекой и голубой долиной истаивали белые кулиги тумана. Там, дальше, за долиной, темно-зеленым морем плескался лес и над ним розовели далекие шапки горных вершин. Все вокруг было проникнуто таким теплом и миром, что Гриша подумал, уж не приснились ли ему все эти ночные ужасы.
Он растолкал Яшу и Веню.
— Вставайте, посмотрите, где мы.
Яша тотчас проснулся, посмотрел вокруг и улыбнулся.
— Красиво ка-ак!..
Веня долго хмурился, не хотел раскрывать глаза, толстые губы его капризно кривились. Минут пять он сидел на копне, тупо уставясь сонными глазами в пространство, потом его глаза ожили, приобрели осмысленное выражение, он тоже улыбнулся, но совсем по другому поводу.
— Там огород! Смотрите…
За речкой в небольшой долине, где дотаивал туман, виднелась огородная плантация, небольшая, но чистенькая и аккуратная.
Веня засунул палец в рот. Поковырял в зубах и сказал:
— Зуб шатается, цинга, наверное. Нужно овощные витамины: огуречные, помидорные, редисочные.
— А что, это мысль, — сказал Яша. — Давайте проверим грядки.
— Воровать? — настороженно спросил Гриша.
— Воровать, — кивнул Яша.
— А если поймают?
— Поймают — поколотят, — убежденно сказал Яша.
Веня подумал и сманеврировал:
— Яша, я думаю, что мы можем вполне обойтись без овощных витаминов.
— Испугался, — презрительно произнес Яша.
Гриша, услышав «поймают — поколотят», ощутил тревожный холодок на сердце и противную дрожь в ногах. Но решил идти навстречу опасности, побороть страх… И притом сильно хотелось есть.
— Я пойду, — сказал он.
— Как хочешь, — протянул Яша и посмотрел на Веню, — я не приказываю, каждый идет по собственному желанию.
— Яша, ну зачем ты так говоришь и на меня смотришь? — взмолился Веня. — Я иду, конечно, по своему желанию.
Они переплыли через неглубокую речку и засели в кустах недалеко от плантации.
— Знаете что, — сказал Яша, — мы заходим на огород как свои, не прячемся. Ясно? Все равно в огурцах не спрячешься. Ходим и собираем витамины спокойно, как будто это наш огород. И никто не подумает, что мы воры… Понимаете?.. Ну пошли…
Яша, насвистывая веселый мотивчик, пошел в помидоры. Гриша, выкручивая руками и ногами немыслимые кренделя, потанцевал к огуречным грядкам. Веня, заложив руки за спину и выпячивая живот, важно пошагал к редиске.
Юннатки (это был их огород), отдыхавшие под деревом, сначала оторопели от великолепной наглости полосатых оборванцев, которые по-хозяйски разгуливали на их чистеньких грядках. Когда же оторопь прошла, они с гневными криками «Жулье! Держи их! Лови!» кинулись к ним.
Яша, Гриша и Веня, отлично войдя в роль «своих на огороде», даже удивились, увидев бегущую к ним орду девчонок.
Они не дрогнули, не побежали. Во-первых, от девчонок было стыдно бежать, во-вторых, не хотелось убегать с пустыми руками.
