– А еще космонавт!
Летает, а спрашивается:
– Ихгде? – Под столом? Так-то и я могу.
Вы, может, и можете, но вот будущие господа, точнее:
– Товарищи енералы, – поняли всё наоборот, и выбежали на улицу в поисках Дро.
– Более того, – сказал Василий Иванович, – этот Скотланд Ярд, утащил мою рукавицу.
– Я те куплю новые, – Кот.
– Кады?
– После победы мировой революции.
– Долго.
– Вот если такие, как ты, даже получив наградную Анаконду, будут рассуждать в таком отрицательном смысле, то да:
– Вообще никогда не наступит.
– Послушай, ты, э-э как тебя, Васька, что ли, а где мешок золота, который тебе дали на сохранение? – спросил Пархоменко.
Котовский даже остановился:
– То есть как, где?! – ужаснулся он. – Тем более это был не мешок, а рукавица, но с Ониксами.
– Да не парьтесь, – сказал Василий Иванович, – у меня еще есть. – И добавил: – Впрочем, сейчас, кажется, нет. И знаете почему? Только что изготовил большую партию шашек, шахмат и домино.
– Из ониксов? – удивился Пархоменко. И добавил: – Лучше бы из янтаря.
– У нас янтаря нет, или он дороже.
– Дороже Аников? – тоже удивился Котовский.
– Ну, тогда они еще не были Аниками, а так только:
– Простые Ониксы.
– Такие дешевые-е, даже удивительно, – сказал Котовский. И добавил: – Надо было их смешивать с золотом.
– Перстни делать? – Вася.
– Естественно.
– У меня нет знакомого в Нью-Йорке, как сказал один колумбиец одному американцу, когда они вместе дули брызги виски на огонь, чтобы он посильнее вспыхивал, чтобы было веселее в этом захолустье, и закусывали листьями коки.
– Теперь есть, – ответил Котовский. – Как и тогда Ричард Гир.
– У тебя есть золото? – удивился Василий.
– Дак будет. Скоро.
– Надо было предупреждать.
– Послушайте, парламентеры, а где, этот Залетный? – Пархоменко остановился посреди широкого перекрестка.
– Ни души, как в Мастере и Маргарите, – остановился и Котовский.
– Вот зараза, очень хитрый оказался, – ударил себя по лбу Василий Иванович. – Он в бане.
– Не может быть! – воскликнул Котовский.
– Я бы не остался, – согласился Пархоменко, – это глупо.
– Так он с Альфы.
– Вернемся?
– Я не уверен, так мы его вообще упустим.
– Да-а, альфовец, тем более пьяный, а обманул нас, настоящих аборигенов.
– Ну, что будем делать?
– Давайте разделимся, я останусь здесь, Птаха, пойдет дальше по проспекту, а ты, Вася, как грится:
– Иди в баню.
– Я в баню? Хорошо, там две телки, трахну их заодно, – ответил Василий Иванович.
– Не соблазнишь.
– И знаешь почему? Они же ж мер-р-т-т-в-ы-ы-е-е-е.
– Да пусть идет, – сказал Пархоменко.
– Да, Вася, иди, ты всё равно не в доле, – согласился Котовский. – Запарь там парку покрепче, авось оне оживут, да и трахнешь их заодно действительно.
– Ха-ха-ха, – добавил Пархоменко. – Ты туда? – обратился он к Котовскому. – Тогда я прямо.
– А ты иди назад, – обратился сам к себе Василий Иванович.
– Любишь? – спросил Котовский.
– Кого, в том смысле что, что? – сказал Вася, – трахаться?
– Командовать! – крикнул уже отошедший довольно далеко Пархоменко.
– Да, парень, у тебя природная склонность быть командиром ударной дивизии.
– Дак, да, согласен. – И Василий Иванович, понуря голову пошел в баню. Не очень, значится верил в реальность будущего.
Далее, что уже произошло в бане?
Трое сидели за длинным чистым столом и играли в карты.
– Ты эта чё бросил-а, или дальше пойдешь? – услышал Вася, а еще не вошел, а только взялся за ручку двери.
– Тихо!
– Что? Щас быстро послушаем, и продолжим. – И пошло, поехало:
– Северный чуть-чуть отвалил, но из Сибири уже идет сплошная стена, и что самое интересное, не идет даже, а летит, летит, практически:
– Как пух Эола, – то разовьется, то совьется, и бьет и бьет всех по ногам.
– А с Запада?
– С Запада, говоришь? А! с Запада. Так и прет, так и прет, можно сказать не частями, а Легионами целыми.
– Не отбиться.
– Однозначно. Все замерзнем.
– Почему?
– Так мертвые обычно замерзают.
– Это верно, но идет-то на нас силами неисчислимыми жара, а не холод.
– Что?
– И грю, если ты плохо слышал, идет:
– Красная жара.
– Да подождите вы, дайте послушать, – услышал Вася, резкий раздражительный пронзительный голос. – О! узас, точно идет. И сила эта непобедимая.
Волосы на голове у Василия Иванович встали дыбом, и он решил не входить, а:
– А неслышно, хотя и со скрипом приоткрыл дверь, и вполз в вестибюль шикарной сауны.
– Что это было? – услышал он добрый голос.
– Хе с ушами, – ответил злой. И добавил: – Ай, ай!
– Ты чё? – спросил Дро.
– Хорек какой-то пробежал.
– Даже не пробежал, а быстро прополз, – добавил добрый голос.
– Прекратите меня пугать, – сказал Дро, – я еще не совсем протрезвел.
И тут Василий Иванович поднялся во весь свой богатырский, впрочем, небольшой рост, и рявкнул:
– Ты справа, ты слева!
– А я? – вставил Дро.
– По центру.
– Что же вы будете делать? – задал Дро риторический вопрос.
– Я вас прикрою.
Люди встали, и против своей воли, как загипнотизированные, рванулись с трех сторон, но не к двери в парную, как думал по умолчанию Вася, а на улицу, и:
– Бежать, бежать и бежать, как можно дальше от этого места.
Потом, разумеется, вернулись. Вася сидел за столом и пил чай с Мишками на Севере, Красной Шапочкой и Верблюдом на Юге.
Одна девушка заглянула в приоткрытую дверь и посоветовала:
– Ты шоколад бери, бери не стесняйся.
– Заходите, – сказал Вася, держа блюдце у губ, и даже не дернувшись на этот приятый голосок.
– Зачем?
– Допрос будет.
– Зачем? – опять тоже.
– Зачем создали паническую ситуэйшэн в мирное время.
Они зашли и скоро-нескоро, но, наконец выяснилось, что Василий Иванович ошибся-то, а они только так:
– Погулять вышли.
– Дубина ты сие протяженная, – так прямо и сказала ему та, всех отношения симпатичная леди, которая ранее так была добра к нему.
– Да, осёл настоящий, только зря напугал нас, – рявкнула другая, и добавила:
– Это был прогноз погоды, – на коне да с шашкой хотел остановить наступающий ураган.
– Ураган – это откуда? – невозмутимо ответил Василий Иванович, с юга?
– С севера! – рявкнула опять эта же дама, и хотела даже дать Васе подзатыльника, но была вовремя перехвачена доброй леди по имени Коллонтай. Вторая – это, естественно:
– Щепкина-Куперник. – И.
И Василий спросил:
– Восток где?
– Так где-то есть, естественно, – влез Дро, и добавил: – Я предвижу, что ты прямо сейчас хочешь вопреки всякому здравому смыслу побежать с шашкой до Урала, но пойми правильно:
– Это очень далеко.
– Далеко – не близко.
– Да, ладно, ладно, успокойся, милый, – Коли погладила Васю по головке, – все ошибаются.
– Да, – без смеха ответил Василий Иванович, – только не все так быстро бегают, как вы. – И вот тут уж от души расхохотался.
– Значится так, – сказала Ще-Ка, – ты будешь во всем слушаться нас. Понял?
– Да. Но не буду. И знаете почему? Я умней.
– Я так и знала, что сморозит какую-нибудь глупость, – Куперник.
– Дурак, да дурак, так тоже нельзя, – сказала Коли, – пусть ответит на простой вопрос, и будет ясно, что мой Вася, – она хотела погладить его опять по головке, но он попросил оставить это на потом – очень даже умный.
– Извольте, – ответил появившийся с тремя кружками холодного пива, и сушеным лещем в зубах Дро, – пусть ответит, как я вас оживил, и будет ясно, умный, или просто так:
– Только шашкой вышел помахать.
– Ну, чё, герой, отвечать будем? – спросил Дро и его поддержали девушки, одна в надежде на то, что ответит, а другая наоборот, что, конечно:
– Завалит всё дело.
А дело было в том, чтобы узнать тайну этого оживления самим. Ибо. Ибо дамы прекрасно помнили, что их Кто-то убил.
А именно:
– Ан и Га – чокнутые инопланетянки с Альфы Центавры. – И более того:
– В неравном бою.
И Василий Иванович начал издалека:
– Я только одного не пойму:
– Вы кем себя позиционируете?
– Что значит кем? – рявкнула Щепкина-Куперник. А Коллонтай тоже:
– И я не понимаю, если честно, вашего нелогичного вопроса, дорогой.
– А именно? – встрял Дро.
– Что, именно? – не понял и Вася.
– Хватит умничать! – рявкнула Ще-Ка, – мы с Земли, и это, по-моему, абсолютно естественно.
– Я почти согласна, – сказала Коли.
Дро почесал затылок:
– Я не согласен.
– Почему? – повел свой первый в жизни допрос Василий Иванович.
– По кочану, если по-здешнему, – ответил еще не совсем протрезвевший Дро.
