– Какую Клязьму? – опешил Качалин.
– Есть большая река Волга, а есть маленькая речка Клязьма. Так я у вас ничего не просил – ни большого, ни маленького. Понял?
Качалин растянул рот до ушей, согласно кивнул:
– Не просил. Однако взял. Каждый берет. Разрешение на «Волгу» получили, использовав имя Дениса Сергачева. Машину продали. Здесь твоя доля и две штуки еще за мной. Все должно быть честно…
– Но ведь я был тебе должен. – Денису казалось: говорит не он, кто-то другой – но на столе лежал конверт с тремя тысячами. Не надо совершать ничего бесчестного, все уже произошло, даже забыто. Взять деньги, положить в карман.
– Кого-нибудь обманули, что-нибудь украли?! – Тон Качалина стал агрессивнее. – Государство не потеряло ни копейки, человек, купивший машину, только благодарен, а где он ворует, не касается ни меня, ни тем более тебя. Давай сделаем перерыв. – В его голосе прозвучала просьба. – Как у вас говорят: тайм-аут?
– Говорят и так. – Денис рассмеялся и понял, что заглатывает крючок. Но уж больно соблазнительна наживка.
– Пойдем ко мне, врежем по стаканчику. У Елены, правда, бабы, но мы от них спрячемся в кабинете. Деньги, деньги… Завтра договорим.
Спрятаться от хозяйки и ее гостей мужчинам не удалось. Лишь они переступили порог, Елена вышла из гостиной, захватила Дениса, повела знакомить.
– Девочки, прошу любить – Денис Сергачев! Опуская его титулы, похвастаюсь, что мы были дружны с юности и был такой момент, когда Они ухаживали за мной. Признаешь?
Елена говорила очень просто и мило, Денис сделал общий поклон и сипло произнес:
– Признаю…
С момента прихода к нему в квартиру Качалина Денис говорил не то, что думал, и делал не то, что хотел. Решив на этот вечер махнуть рукой и не желая задумываться о завтрашнем дне и всех последующих, Денис галантно улыбнулся и сказал:
– За вас, прекрасные дамы, а дорогу осилит идущий. – Выпил слабенький неприятный напиток, налил полный стакан виски и, как бахвалящийся семнадцатилетний физкультурник, осушил бокал до дна.
Видимо, вся эта сцена выглядела не до конца пошлой – женщины захлопали, а соседка Дениса, заглянув ему в глаза, с придыханием произнесла:
– Все-таки они существуют… мужчины.
Тут Качалин взял его под руку, втолкнул в кабинет, закрыл дверь:
– Я же тебе говорил, их нельзя принимать всерьез.
Легкий дурман от выпитого прошел, злость и жалость к себе тоже испарились, остались умиротворение и вера в свою звезду. Денис с недоумением вспомнил редакцию, ребят, готовые котлеты и плавленые сырки. Он еще не понял, что, побегав на воле, вернулся к плошке с ароматной похлебкой и мозговой косточкой. А цепь? Ну, за цепью и ошейником дело не станет.
Ночью Денис несколько раз вставал, наклоняясь к крану, пересохшими губами жадно хватал холодную воду, после пяти уже заснуть не мог, вытирал липкой простыней пот, думал: «Зачем я им нужен? Рассказы о долгах и честном дележе – небрежно сложенная сказка. Зачем я им нужен?»
В редакцию он приплелся вовремя и начал читать написанную вчера статью.
– Двигай отсюда, Денис, – сказал в обед один из редакторов. – Шефа пока нет, мы тебя прикроем.
– Спасибо, ребята, – только и успел ответить Денис, как по коридору тяжело и знакомо протопали и тоненький девичий голосок пропел:
– Сергачев! Ваше высочество, вас просит к себе их величество!
Провожаемый сочувственными взглядами, Денис шагнул в коридор.
Главный был в гневе и, что случалось крайне редко, не скрывал этого.
– Мы не народный контроль и не ревизоры! – Главный протянул Денису конверт: – Ознакомься. Вечером выезжай, завтра утром тебя встретят. Приказ о командировке я сейчас подпишу.
– Слушаюсь, шеф. – Денис взял конверт и собрался уходить, но главный остановил.
– Денис, – он замялся, – ты что, хорошо знаком с… – Он назвал фамилию высокого начальства.
– Здороваемся, – чистосердечно ответил Денис. – Однажды в Кремле вместе награду получали.
– А почему он называет твое имя? Начальство обычно не указывает, кого и куда посылать.
– Понятия не имею.
– Честно?
Денис взглянул недоуменно. Главный смутился, но молчал, ждал ответа. Денис хотел ответить резкостью, понял, что все не так просто, и сказал:
– Честно, шеф, абсолютно честно!
– Ну и ладушки! – Главный неожиданно развеселился: – Очень рад, поезжай, я уверен в твоей объективности. Врежь им по первое число, я сам месяц назад видел эту базу. Бардак и воровство!
В конверте была не анонимная кляуза, а обстоятельное письмо с подробным изложением дел в строительстве спортивной базы, которая должна вступить в строй через три месяца, а вырыли только яму, средства почти израсходованы и так далее. Письмо заканчивалось словами, что главный тренер, в прошлом товарищ Дениса по сборной, обращается в спортивную организацию, а не в партийные органы лишь потому, что не хочет выносить сор из избы и убежден: виновные будут наказаны, а строительство возобновится. Среди виновных на первом месте называли И.П. Качалина, о котором было добавлено несколько слов почти нецензурных…
– Только без сцен и без восклицательных знаков, – сказала Елена, открыв Денису дверь.
Качалин сидел на кухне в только что отутюженной рубашке, с чуть приспущенным галстуком. Кивнул Денису и, дружелюбно улыбнувшись, сказал:
– Не принимай близко к сердцу, старик. Писали и будут писать, а мы отписывали и будем отписывать.
– Кто мы? – почему-то шепотом спросил Денис. – Ты или я?
– Если тебя интересует технология, – Качалин указал на стул рядом, и Денис сел, – то я буду отписывать, а ты – подписывать. Имя у тебя незапятнано, ты всегда объективен, о положении на спортивных объектах уже писал. Прочти, перепиши своим стилем, злости и эпитетов не жалей.
Денис заметил на столе несколько страниц машинописного текста.
– Понятно, – только и сумел произнести Денис и, не взяв заготовленного творения, ушел к себе.
Елена стояла в дверях, скрестив руки, и молча смотрела на мужа.
– Сергачев – твоя идея. – Качалин поднялся, надел пиджак. – Я вернусь поздно. – И, захватив кожаный кейс, тоже вышел из квартиры.
У двери Дениса он задержался, помедлил немного и решительно позвонил.
«…Надо ехать оформлять командировку, брать билет, – рассуждал Денис, лежа на тахте. – Я напишу все, как есть, и никто не заставит меня лгать и изворачиваться. Вот зачем я им был нужен. Интерес Елены к моей работе, просьба написать о строительстве спортивных баз. Качалин – какая-то фигура в строительстве, как же я не сообразил раньше? Все оказалось просто. Интерес Елены к моей особе? Квартира, зубные щетки, ленивая любовь, „Волга“, деньги, вчерашний визит и снова деньги. Стоп! – Денис сел. – Значит, вчера Качалин уже знал об этом письме. И посылают меня в командировку по указанию „сверху“».
Раздался звонок. Денис открыл дверь, увидел Качалина, хотел закрыть, тот придержал дверь ногой.
– Может, без рукоприкладства и без нервов? – Игорь отстранил Дениса и вошел. – Поговорим, как нормальные мужики. Даю слово: никакого давления на тебя, пиши, как бог на душу положит.
Он достал из кейса бутылку коньяку, принес из кухни стакан, выпил.
– Тебе не предлагаю – можешь неправильно понять. Сначала о нас с тобой. Деньги я тебе давал один на один, они – действительно доля от продажи машины и никакого отношения к сегодняшнему разговору не имеют. Если ты захочешь мне помочь, то денег я тебе не дам, так как товарищеские услуги не оплачиваю, как и за свои услуги взяток не беру.
Денис не понимал, что имеет дело с профессионалом, который тащит его на свой стадион и предлагает схватку, в которой Сергачев даже правил не знает.
Профессионал просчитывал позицию. В данный момент для этого симпатичного парня – к противнику всегда надо относиться доброжелательно – главным является уязвленное самолюбие. Имя. Денис Сергачев не продается! Не продается! Никому подобная глупость, даже подлость, в голову не приходит. Тебя просят о помощи. Хочешь – поможешь, не хочешь – никто даже в претензии не будет. «С этого и начнем», – подвел итог Игорь Качалин и повел бой.
– Вчера о письме, которое пришло в Спорткомитет, я, конечно, знал.
– Знал! – Денис обрадовался: – Признаешь? Полгода не заходил, вчера явился, деньги принес и говоришь: не покупаешь? – Он считал свою логику неумолимой, новичок никогда не понимает, что мастер подставляет себя лишь умышленно.
– А я слабый человек, Денис. – Качалин виновато улыбнулся: – Деньги я тебе должен давно – то одни расходы, то другие. Вчера узнал о письме, у меня в вашей фирме друзья имеются, как обухом по голове. Денис поедет, а я ему еще и деньги должен! Не покупаю я тебя, а задабриваю. – И столько в его голосе было наивной глуповатости, что Денис даже рассмеялся. – Денис, те деньги отношения к твоей командировке не имеют. Клянусь!
Качалину поклясться было просто, так как сам он абсолютно никакого значения словам не придавал. Когда убеждали его, то он и не слушал, – изображая сочувствие и понимание, занимался взвешиванием, на видимых только ему весах раскладывал доходы, убытки, риск, следил за стрелкой, она и указывала, какое решение принимать. Слова же существуют для отвлечения простаков от неумолимого движения стрелки: чем больше слов, тем больше хотят отвлечь внимание. Так относился к заверениям и клятвам сам Игорь Качалин. Сидевший же напротив симпатичный верзила в слова явно верил, и не надо скупиться. Нужны реки, море слов и искренности, необходимо убедить спортсмена, что он умнее, дальновиднее и, главное, великодушнее глуповатого соседа-дельца.
