Прервал меня Николас. Он пришел звать меня на обед.
- Не вовремя ты пришел, - сказал я недовольно. - Не могу прерваться, хочу поработать еще час.
- Не получится, - грустно ответил он. - Сегодня праздник “Ночь огненной скалы”. Разве ты забыл? Через час мы отправляемся в столицу.
- Отправляйтесь без меня. Никто обо мне и не вспомнит.
- Полковник Чадос настаивает на твоем присутствии. Без тебя церемония не начнется.
- Глупости. Полковник просто хотел прослыть вежливым и предупредительным человеком. Не более того.
- И поэтому полковник прислал на виллу бронеавтомобиль с патрулем? - заорал Николас. - Послушай, Килгор, не придумывай себе лишних проблем.
Я выглянул в окно. Оказалось, что под моими окнами был припаркован бронеавтомобиль. На борту его было крупными буквами написано: “Полиция”. Возле машины лениво прохаживались бравые бойцы в бронежилетах. Они были вооружены карабинами “А-1” и выглядели весьма грозно. Если они и имели отношение к полиции, то, скорее всего, к тайной. Эти мерзавцы остановились самым гадким образом - выхлопная труба была направлена прямиком в мое окно. Я вспомнил о вони, которая мне мешала работать. Вот и разгадка нашлась. Это были выхлопные газы службы безопасности Сан-Лоренцо.
- Что происходит? - поинтересовался я.
- Сколько можно тебе говорить одно и то же. Сегодня праздник. “Ночь огненной скалы”. За последние три дня тебе об этом напомнили не менее десяти раз!
- Но причем здесь я?
- А мне-то откуда знать! - возмутился Николас. - Тебя пригласили, а меня - нет. Я должен был поинтересоваться - почему? Но не стану, поскольку рад радешенек, что обо мне забыли. Может быть, Нина знает, что это за праздник. Спроси у нее.
- У Нины? Почему у Нины?
- Отвяжись.
Больше мне от Николаса ничего добиться не удалось. И это не мудрено. Местные праздники никогда не увлекали Николаса. Как это не удивительно, туземцы его не интересовали. От меня, впрочем, не скрылось, что он взвинчен, растерян и испуган. Испуганным Николаса мне не приходилось видеть уже восемь лет, с того дня, как мы попали под бомбежку в Гватемале во время памятной антитеррористической операции. Неужели я опять попал в ситуацию, сходную с артобстрелом?
- В прошлом году этот праздник отмечали с таким же размахом?
- Не знаю, что и сказать, - растерялся Николас. - Последний раз праздник “Ночь огненной скалы” отмечали три недели тому назад. А вот когда был первый, мне не известно. Только не спрашивай меня, кто его устраивает и зачем. Не знаю.
Не могу сказать, что обрадовался столь назойливому вниманию к моей скромной персоне, но предстоящее действие вызывало у меня любопытство. Я побрился. Уверен, что полковник Чадос не вправе был ожидать от меня более тщательной подготовки к предстоящему торжеству.
Наконец-то появилась Нина. Она была взволнована, но держалась бодро. Если у меня и было предчувствие беды, оно моментально рассеялось. Я с сожалением признал, что абсолютно и безоглядно доверяю Нине. Давно не позволял себе такого легкомыслия. Привычка принимать на себя ответственность за собственные поступки приучила не обращать внимания даже на самые здравые советы. Особенно, когда речь заходила о моих близких друзьях. Я не смел подвергать дружбу столь изощренному испытанию. Привык платить по своим счетам сам. И никогда не жалел о своем решении.
- Ты готов? - спросила Нина.
- Нет, нет и нет. Мне никто не сказал, к чему я должен подготовиться.
- Ты должен быть готов к встрече с мерзостью, бесправием, подлостью, чудовищным зверством, бесцельной жестокостью и претендующим на абсолютную безнаказанность злом.
- А-а-а… К этому. К этому я готов.
- Тогда пошли.
- Николас сказал, что ты расскажешь мне о празднике.
- Как только у нас появится свободная минута. Сейчас на разъяснения нет времени.
- У нас будут неприятности? - на всякий случай поинтересовался я.
- Нет, - Нина с удивлением посмотрела на меня. - Это абсолютно исключено. Не сегодня.
Мы вышли во двор. Вооруженные люди возле бронеавтомобиля как по команде повернули головы в нашу сторону. Не хорошо они смотрели на нас, настороженно. Один из них, видимо, старший группы неторопливо подошел к нам и, щелкнув каблуками, отдал честь.
- Здравия желаю, господин писатель. Разрешите представиться, сержант Карлос. Полковник Чадос направил к вам группу почетного сопровождения. Его превосходительство с нетерпением ожидает вашего прибытия.
- Я поеду на своей машине?
- Конечно. Мне поручено охранять вас, так что мое место за рулем. Синьорина Нина выразила желание поехать вместе с нами. Если вы, конечно, не возражаете?
- Чудно, - сказал я.
Мы с Ниной забрались на заднее сиденье. Сержант Карлос вел мой “Форд” довольно уверено. Передо мной маячил его могучий бритый затылок. Нина крепко сжала мою руку и едва заметно помотала головой из стороны в сторону. Я понял, что она запрещает мне говорить. За нами следом пристроился бронеавтомобиль, на подъемах его дизельный двигатель принимался истошно реветь. Это были единственные звуки, которые я услышал за все время пути.
*
Мне не было страшно - только тревожно, не люблю, когда заставляют что-то делать вопреки моей воле. Сердце сжалось от неприятного предчувствия только один раз, когда “Форд” дотянул наконец до столицы и въехал во двор какой-то тщательно охраняемой казармы. Но Нина подбадривающе улыбнулась, и я понял, что все будет в порядке.
Мы вылезли из машины. Нас никто не встретил. Не знаю уж, хорошо это или плохо. Нина выглядела абсолютно спокойной. А я смог взять себя в руки только после того, как заметил, что самым идиотским образом переминаюсь с ноги на ногу, словно жду не дождусь, когда меня отпустят в туалет.
- За вами обязательно придут, не расстраивайтесь, а пока - отдыхайте, - коротко и незлобиво сказал сержант Карлос.
- Кто? - спросил я.
Он не ответил.
Заасфальтированный двор представлял собой неважное место для прогулок. Это был каменный мешок, словно специально предназначенный для пакости и подлости. Отличное место для расстрела, подумалось мне. Если бы из окон третьего этажа нас накрыла автоматная очередь, меня бы это не удивило. Оставалось рассчитывать на доброту пригласивших нас людей. Терпеть не могу попадать в ситуацию, когда мою судьбу может решить один шальной выстрел. Мы были абсолютно беззащитны. Я чувствовал себя раненным гладиатором на арене цирка, который ждет решения собравшихся на зрелище патрициев - добьют его сейчас или позволят загнуться от ран в казарме. Так уже было однажды в этой распроклятой Гватемале!
Я вытащил сигару, закурил. Мои руки не дрожали - и на том спасибо! Поразительно, но меня, оказывается, больше собственной безопасности волновало, как я выгляжу в глазах Нины.
Эти пять минут ожидания тянулись бесконечно. Но вот сержант Карлос вытянулся по стойке смирно. И тут же двор наполнился гулкими шагами, эхо которых отдалось безысходностью в каждую клеточку моего тела. Я решительно повернулся в сторону шума, готовый достойно встретить любую выходку судьбы. Ко мне быстро приближался полковник Чадос, сопровождаемый вооруженной свитой. Он остановился в трех метрах от меня и оценивающе окинул меня взглядом. На губах его появилась легкая ухмылка. Неприятный человек! Не знаю, чего больше было в этом взгляде: наглости или самодовольства. Какого дьявола, спрашивается, он себе позволяет?
- Приветствую вас, мистер Хеминг! - произнес полковник вполне радушно и широко раскинул свои огромные ручищи, как будто решил от полноты чувств заключить меня в свои объятия. Мне стало не по себе.
- Добрый день, полковник. Праздник уже в разгаре?
- Нет, нет… Мы ждем участников. Сейчас их должны привести. Но я рад, что вы уже на месте. Вы, мистер Хеминг, наш почетный гость. Без вашего присутствия церемония покаяния потеряла бы смысл. Стала бы пустой тратой времени. К счастью, вы согласились. Синьорина Нина, заседание начнется в зале вынесения приговоров ровно через час. Не опаздывайте. К сожалению, должен вас покинуть. Дела…
Он отдал честь и вместе с охраной скрылся в здании. Сержант Карлос последовал за ним.
Мы остались с Ниной вдвоем.
*
- Ты мне наконец-то объяснишь, что за праздник состоится сегодня? - спросил я раздраженно.
- Да, - ответила Нина.
И она рассказала. Честно говоря, я ждал чего-то похуже. Ее рассказ, пожалуй, только удивил меня. Не могу сказать, что сразу же ощутил опасность затеянной авантюры или ее явную бесчеловечность. Мне почему-то показалось, что Нина ждет от меня именно такой реакции. Но я не считаю себя анархистом. А потому признаю необходимость легитимной власти. Признаю я и то, что у любой власти есть враги. Не вызывает у меня сомнения и то, что власть должна уметь защищаться. В конце концов, истинный демократизм власти определяется как раз тем способом, который она выбирает для борьбы со своими врагами.
