Дружный смех встретил вошедшего мистера Лоста. Один из марсиан, всегда отказывавшийся от спиртного, поддался настойчивым уговорам Майка и хлебнул через свою трубку добрую порцию виски. Теперь он задыхался, широко открыв рот, и жалобными жестами отвечал на чириканье своих друзей.
Арчибальд Рувинский, большой, тучный мужчина, выслушав мистера Лоста, встал, с шумом отодвинул стул и. продолжая улыбаться, вышел из зала. За ним последовал Майк, без которого не могло обойтись ни одно событие.
Уже спускаясь по лестнице, Майк узнал жалкую фигуру священника и, опередив спутника, бросился к нему, как старый знакомый.
Арчибальд, не дойдя донизу, остановился и с удивлением смотрел на входную дверь.
Прорезая толпу нанятых и добровольных вышибал, в вестибюль вошла группа коренастых парней в одинаковых, нагло заломленных шляпах. Двое из них уселись в кресла по сторонам входа, небрежно рассматривая присутствующих, остальные направились к лестнице, на которой возвышалась грузная фигура Рувинского.
Один из них, поднявшись, сказал вполголоса несколько слов и, встретив удивленный взгляд и не вынимая руки из кармана пиджака, ткнул ею в живот мистера Арчибальда. Рувинский изменился в лице и повел вошедших наверх.
Майк, до сознания которого дошел наконец смысл этой сцены, внезапно оставил преподобного отца и побежал вслед за ними по устланной ковром лестнице.
Отец Иеремия, чужой среди жужжащего, как потревоженный улей, вестибюля, так до конца и не понял происшедшего.
На лестничной площадке показался один из парней и свистнул сквозь зубы. Двое, сидевшие у дверей, встали и направились к нему.
Когда они исчезли, вестибюль взорвался от невообразимого шума. Толкая друг друга, все бросились к выходу и давились в дверях, стремясь выйти.
В это время из задних дверей отеля, выходящих в темную, безлюдную улицу, выводили марсиан. Три больших лимузина поблескивали черным лаком в тусклом свете фонаря. Стекла их были плотно занавешены.
Когда закрывалась дверца последней машины, внезапно в дверях появился Майк.
Раздался выстрел.
Тот, который захлопывал дверцу, наклонился и головой вперед вывалился на асфальт. Никто не стал его поднимать. Дверца захлопнулась, и машина сорвалась с места.
Припав к косяку двери, Майк, целясь в шины, выстрелил еще несколько раз, но промахнулся.
Глава XI
«СЕРЕБРЯНЫЙ РУЧЕЙ»
Проснувшись, Тэд увидел над собой потолок. Потолок был обыкновенный. Тэд понимал, что попал в неволю, но смысл ее был не совсем ясен.
Комната, в которую их провели этой ночью но полутемной лестнице, насколько он помнил, тоже была обыкновенная, по окна были задернуты занавесями, а за ними, вероятно, были решетки.
Наконец он привстал к посмотрел вокруг. Сквозь полупрозрачные шторы мягко пробивался утренний свет. У изголовья постели на спинке стула висел костюм из мягкой фланели. Марсианская одежда исчезла.
Тэд встал и подошел к окну. Отдернув занавеску, он увидел обширный двор, залитый ранними лучами солнца. Крытая, примыкающая к зданию галерея окаймляла его с трех сторон, четвертую замыкала высокая стена. По нескольким небольшим окнам он понял, что эго задняя сторона хозяйственной постройки. Со стены, сплошь увитой зеленью, свисали лиловые гроздья глициний Посреди двора бил небольшой фонтан, окруженный газоном и подстриженными кустами самшита.
Решеток на окне не было.
Эта мирная обстановка поразила Тэда, а также Джо и Лори, появившихся в дверях соседней комнаты.
После короткого совещания друзья сделали попытку выйти.
Дверь оказалась незапертой.
За дверью была лестница, пустой холл и широко открытая по двор стеклянная дверь.
— Что вы скажете? — шепотом спросил Тэд.
— Мне кажется, мы здорово влипли, — сказал Джо.
— Если бы я очутился в тюрьме, я не чувствовал бы себя хуже.
— Если бы в тюрьме был разбит такой садик, многие предпочли бы там остаться, — закончил Лори.
Тэд пристально посмотрел на него, неожиданно перешагнул через скамейку, пошел по газону и уселся в самой середине клумбы. Остальным пришлось последовать за ним.
— Разговаривать будем только в самих странных местах, недоступных жалкому человеческому уму. В местах, куда эти пошляки не догадаются поставить магнитофоны.
— Если при людях мы можем пытаться есть вилкой, прокалывая себе губы, оставшись наедине, мы должны сидеть на полу, смешно подпрыгивать и особенно тщательно проделывать все марсианские штучки. Забудьте наконец, что вы люди. Научитесь мыслить по-марсиански. А теперь, если это нам понятно, пойдем взглянем на ворота.
В воротах сквозь ажурную решетку была видна дорога, окаймленная зеленью, и роща на дальних холмах. Но туда их не пустили.
Когда они подошли к воротам, из не замеченной ими ниши вышел человек и преградил путь.
Марсиане, казалось, обрадовались его появлению и с улыбкой продолжали идти. Тогда человек вынул из кармана темный металлический предмет, направил его на мраморного мальчика, стоявшего у дорожки, и нажал спуск. Голова мальчика откололась и со звоном покатилась по гравию.
Это предостережение оказалось понятным даже выходцамм из другого мира.
На звук выстрела в одном из окон показалась голова.
— Все в порядке, сэр, — сказал человек, пряча пистолет в карман.
Марсиане, взволнованно щебеча, повернули обратно. В холле их ожидала более приятная встреча. Приветливая девушка в белой наколке жестами пригласила их пройти в одну из дверей.
В столовой был подам «марсианский» завтрак. Рядом с приборами, кроме ножей и вилок, лежали даже их изогнутые трубки.
А после завтрака марсиан провели в одну из соседних комнат, где их, очевидно, давно ждали. Стенографистка, разложившая на столике бумагу, с любопытством смотрела на вошедших.
Когда все расселись, девушка включила магнитофон. Тот, которого все называли мистером Харли, начал допрос. Он прямо предложил марсианам выкладывать все начистоту, что послужит им только на пользу, и долго повторял на разных языках обычные при допросах фразы.
Марсиане были невозмутимы.
Начались угрозы. Порой кто-нибудь из сидящих за столом задавал неожиданный вопрос, в упор глядя на допрашиваемых, стараясь уловить страх или смущение. Вполголоса отдавались распоряжения, которые могли вызвать дрожь у каждого, кто мог понять их значение.
Тэд, больше всего беспокоясь о Лори, бросал на него ободряющие взгляды. Но Лори держался молодцом. Чтобы разрядить атмосферу, Тэд, не слушая вопросов, говорил друзьям шутливые фразы, вроде того, что нос сидящего напротив очень похож на нос смотрителя кислородной станции шестого южного канала.
Девушка, склонившись над бумагой, быстро водила карандашом. Когда говорили марсиане, она в замешательстве останавливалась. Вертелся магнитофон.
Допрашивающие не владели методом, выработанным в свое время Майком, и Тэд завладел инициативой. Он исчертил десяток листов бумаги каналами Марса, карту которого знал на память, фантастическими машинами, растениями, похожими на водоросли из сновидений.
Рисунки машин были необыкновенны и вызвали видимый интерес.
После того как арсенал обеих сторон был исчерпан, мистер Харли встал. Марсиан провели в комнату рядом, где они были подвергнуты тщательному медицинскому осмотру и рентгеноскопии.
Когда друзьям осматривали рот, Джо и Лори мысленно поблагодарили Тэда, предусмотрительно заставившего их вырвать зубы, носившие следы пломб и коронок.
В ближайшие дни допросы продолжались.
Все усилия допрашивающих были напрасны, но друзья улавливали кое-что для себя из случайно брошенных фраз. Так, они узнали, что место их заключения называлось «Серебряный ручей». Остальное оставалось тайной.
Однажды марсиан познакомили с мисс Амалией Олсоп и после этого оставили в покое. Жизнь в «Серебряном ручье» потекла обыденным скучным руслом. Глядя со стороны, можно было подумать, что три джентльмена отдыхают в загородном доме от юродского шума.
Ежедневно после завтрака мисс Олсоп два часа занималась с марсианами. Всегда приветливая, она быстро завоевала симпатии друзей. Чтобы доставить ей удовольствие, Тэд старался изо всех сил усвоить трудный язык.
После урока до самого вечера марсиане были предоставлены самим себе.
Единственным развлечением была библиотека. Большая, обставленная тяжелыми шкафами и удобными креслами комната располагала к беседам и чтению, но ни то, ни другое друзья не могли себе позволить. Они ограничивались рассматриванием иллюстрации. Особенно удручало отсутствие свежих газет и журналов.
Свои маленькие совещания друзья устраивали обычно на лестничной площадке. Вряд ли в таком месте мог быть установлен микрофон.
