– Всем спасибо!
Когда проект был сдан, все чокнулись и произнесли тост. Только я не пила, потому что мне еще было нельзя. Я все-таки работала здесь от школы, так что послушно взяла себе колу.
Шеф помнил, что обещал прийти посмотреть мои картины. Я была уверена, что в хлопотах он забыл об этом, поэтому обрадовалась, и мы обменялись номерами телефонов.
– Ты поаккуратнее, он молоденьких девушек обожает. – Так сказала мне в туалете девушка-дизайнер.
Я подумала, что это и есть женская ревность.
Но это было не так.
* * *
Лето шло к концу, и мое тело стало меняться. Из котенка я превращалась в кошку.
Мне ужасно хотелось завести детей от Малыша, и я решила сказать ему об этом напрямую:
– Давай поженимся!
– Слушай, Мими, я тебе уже несколько раз говорил: у меня есть взрослая возлюбленная.
Он опять об этом. Мне захотелось проверить, та ли это женщина, что приходила к Рэйне. Что это за возлюбленная такая.
– Познакомь нас.
– Нет.
– Почему?
– Слушай, Мими, я уже несколько раз говорил: об этом будешь думать, когда вырастешь.
Мне стало так грустно, что я повесила и усики, и ушки, и хвостик.
Человек – возлюбленная. Ну, что за глупость? Ну и живи с ней.
Надутая, я, громко топая, отправилась к квартире Рэйны.
Когда я, как обычно, заглянула с камфорного дерева к ней в комнату, она с кем-то говорила по телефону.
– Что? Да что вы говорите! – Голос был льстивым, обычно она никогда таким не говорит.
Это не Рэйна. Я хотела, чтобы она была сильнее, ни перед кем не заискивала, действовала смело.
Почему-то я ужасно рассердилась, и мне захотелось сделать что-то жестокое. Сейчас я бы смогла схватить любую добычу.
Мне кажется, в тот момент со мной что-то случилось.
Я ушла очень далеко, чего никогда не делала. Я пролезала через незнакомые кусты, быстро шагала по незнакомым заборам. Места, в которых я никогда не бывала, воздух, который никогда не нюхала, – обычно я бы в страхе убежала, но сейчас я совершенно не боялась.
И, позабыв про осторожность, я вступила на чужую территорию.
Ой, кажется, здесь опасно.
Когда я так подумала, уже было поздно. Дорогу мне загораживал кот с нехорошим огоньком в глазах. Это был бродячий кот, но, несмотря на это, он был крупный. Раз он много ел, значит, он сильный.
У него была пятнистая черно-белая шерсть, а на боку – большой шрам. Кончик торчащего вверх хвоста был сломан и смотрел вбок.
Крюкохвост – так я назвала его про себя.
Крюкохвост смотрел на меня оценивающим взглядом.
Я сделала еще один шажок и по его взгляду поняла, что мой следующий шаг будет последним.
– Поймай, а?
Мой голос стал таким сладким, что я сама удивилась.
– Чего?! – недоверчиво переспросил Крюкохвост.
На засыпанной галькой стоянке что-то клевала длиннохвостая птица.
Глянув на нее, Крюкохвост беззвучно двинулся вперед. По верху ограды он аккуратно, но настойчиво приближался к птице. Он поигрывал всеми мышцами своего тела. Одним прыжком перелетев с ограды, он впился точно птице в шею. Птица забила крыльями, пытаясь вырваться.
– Потрясающе! – Это все, что я смогла сказать, – настолько это выглядело великолепно. Каждый волосок на моей шкурке встал дыбом. Жизнь птицы стремительно утекала меж зубов Крюкохвоста. Он бросил переставшую двигаться добычу передо мной.
– Ничего особенного. Когда темнеет, птицы ничего не видят, – сказал он, будто родитель детенышу.
Только тогда я поняла, что Крюкохвост довольно стар.
– Я – Мими. А тебя как зовут?
– Никак.
– Тогда можно я буду звать тебя Крюкохвост?
– Как хочешь.
Крюкохвост повернулся ко мне спиной и зашагал прочь, а я пошла за ним.
«Ах, я настоящая кошка, – подумала я. – Мною движут кошачьи инстинкты».
Той ночью я соединилась с Крюкохвостом.
Лето шло к концу.
Я и на следующий день встретила Малыша, но он совсем не заметил, что со мной что-то произошло.
Мы слышали цикаду, которая странно жужжала: «кан-кан-кан». Мы попробовали ей подражать, но ничего не вышло, и тогда мы с Малышом смеялись.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Каждый раз, когда мы встречались, я предлагала Малышу пожениться, но в тот день я впервые рассталась с ним, ничего такого не сказав.
И не договорилась встретиться с ним на следующий день. Но, несмотря на это, Малыш ничего не сказал и ушел к Ней.
Я взглянула на уходящего Малыша, и мой хвостик поник.
В течение этих нескольких дней Рэйна была на редкость весела, и непохоже было, что она поймет мои чувства. Я не знала, что мне делать, и просто спала.
– Кажется, у меня будет работа.
Рэйна была очень довольной.
– Я понравилась шефу дизайнерского бюро, где проходила практику.
– Он сказал, что у меня талант. Хотя я и так это знаю.
– Работать, правда, будет нелегко, но я думаю, что вполне можно туда устроиться.
Непоколебимая сила Рэйны ослепляла меня.
Когда я слушала рассказ Рэйны, я подумала, что у каждой кошки есть своя территория. У кого-то большая, у кого-то маленькая, но на каждой территории есть только одна кошка.
У людей же на одной территории теснится много народа. Можно подумать, что они все добрые и ласковые, но это только видимость, и каждой территорией на самом деле управляет только один человек.
Рэйна и другие, которые рисуют картины, все борются за очень маленькую территорию, оттуда многих вышвыривают, и только самые сильные выживают.
Рэйна очень сильная, до сих пор она никому не проигрывала.
Еще одна странная штука насчет человеческих территорий – это то, что через какое-то время тебя заставляют биться за другую территорию.
Раньше территории не были так строго ограничены, но в последнее время остались только маленькие клочки, и даже за те территории, где могут разместиться только один-два человека, бьются очень многие.
Но, я думаю, Рэйна справится. Она такая сильная, она так уверена в себе – она не может проиграть.
4
Понемногу задул прохладный ветерок, сезон сменился, настала осень.
Деревья, в беспорядке росшие вокруг дома Рэйны, раскрасились разными цветами. Только камфорное дерево оставалось зеленым, но и на нем, как положено, зрели круглые плоды.
Шагая по опавшим желто-золотым и медно-красным листьям, я глубоко вдыхала осенние запахи.
Мое тело стало большим и неуклюжим.
Я стала застревать там, где раньше проходила, и даже Рэйна надо мной смеялась.
Налетел мощный осенний тайфун. Дождь лил не переставая, ветер подхватывал с земли все, до чего мог дотянуться, а буря пыталась разорвать мир на мелкие кусочки.
Конечно, в этот день Рэйна впустила меня в свой старый дом и всю ночь была со мной. В ту ночь вернулись мои детские страхи. Дом скрипел, что-то стучало в ставни. Но Рэйна и здесь не дрожала, а спокойно, сосредоточенно рисовала.
Я всю ночь не спала, а утром, увидев ярко-голубое небо, инстинктивно почувствовала, будто что-то навсегда изменилось.
О гибели Крюкохвоста мне рассказал толстый, точно бочка, кот. Он назвался Чернышом.
– Говорят, вы были с ним близкими друзьями?
– С кем – с ним?
– Ну, такой, с кривым хвостом. Ты ведь его знаешь?
– Крюкохвоста?
– Ты его так звала? Ну, значит, точно. Он был рад этому имени. У бродячих котов редко бывает имя.
Здесь Черныш на время замолк.
– Он умер.
– Вот оно что.
Крюкохвост умер. Я покорно приняла это известие.
– Ты не удивлена?
– Мне так и показалось.
Я ведь чувствовала, что что-то произошло.
– Теперь его территория – твоя.
– Что?
Вот этому я удивилась.
– Но почему? Разве другие коты не будут за нее сражаться?
– В нашем районе так принято, – сказал Черныш, как будто это было что-то само собой разумеющееся. – Что ж, я те бе все передал. – И с этими словами он повернулся ко мне спиной.
